Стужа

Может, не будь сейчас пять утра и если бы на меня не давили, я бы попыталась придумать хороший ответ. Но в тот момент голова все еще была полна ваты и я не могла связать и двух слов.

– Я… Я прошу прощения, – заикаясь, пробормотала я. – У меня действительно сейчас нет времени с вами разговаривать.

Оператор не сдвинулась с места, и репортер теперь стоял с ней рядом. Он снова сунул микрофон мне в лицо.

– Это правда, что вы оскорбили короля фейри? Словами, которые мы не можем озвучить в прямом эфире по телевизору?

– Вообще-то, я как раз собиралась на пробежку. – К краю сознания подкрадывался ужас при мысли о том, что Эшли и Эндрю могут это видеть. Пьяный публичный скандал, который будут пересматривать во всех домах Америки. Я закрыла глаза, желая провалиться сквозь землю от стыда.

Телевизионный диктор поднял свой мобильный телефон, чтобы я могла видеть экран.

– Это вы?

Прежде чем я успела ответить, запустилось видео. Несмотря на низкое качество, я сразу узнала интерьер «Золотого трилистника».

– Фейри полагается кланяться своему королю, – зазвучал бархатистый голос Торина из динамика, и, лишившись дурмана дешевого пива, я словно ощутила, как его слова камнем оседают у меня на душе.

Я уставилась на телефон, в котором осыпала Торина оскорблениями, бормотала что-то о «Подвязках и подтяжках». Хуже всего то, что образ у меня складывался крайне нелестный. Растрепанная, с красным лицом и заплетающимся языком. Взмокшая от пота. На видео у меня осоловевшие глаза и хаос на голове. Приглушенный свет ламп выхватывал красные пятна на толстовке.

– Это вы, верно?

Я слышала репортера, но сработал рефлекс «дерись или беги». Вопрос донесся до меня словно издалека.

Каков был наилучший способ решить эту проблему?

Сбежать.

Проскользнув мимо репортера, я оттолкнула женщину-оператора с дороги и практически нырнула в ворота жилого комплекса. Я повернула направо в надежде умчаться по тротуару, но там уже ждала другая телевизионная команда.

Вот черт.

Кто-то выкрикнул мое имя, и я снова развернулась, готовая рвануть в противоположном направлении. Первый репортер и женщина-оператор уже преграждали мне путь. Я понимаю, что, вероятно, стоило попытаться вновь укрыться в квартире Шалини, но на тот момент все мысли были словно в тумане. Я заметила просвет между концом фургона CTY-TV и соседней машиной и попыталась улизнуть через него.

В голове оставалась лишь одна мысль – пересечь дорогу. Но как только я ступила на проезжую часть, раздался автомобильный гудок. Огромный внедорожник несся прямо на меня. В эту страшную секунду я поняла, что меня вот-вот задавят.

Все происходило будто в замедленной съемке. Черные очертания внедорожника, визг шин, полные ужаса глаза водителя. Это был мой конец.

За долю секунды перед глазами промелькнула вся жизнь. Мрачные ранние годы, от которых в памяти осталось лишь ледяное чувство страха. Затем всплыло лицо моей мамы – Хлоя ласково улыбалась, пока пекла мне морковный пирог. Передо мной промчались фрагменты наших самых счастливых дней вместе: Рождество, дни рождения, наша поездка в Диснейленд. Ее волнение, когда я закончила курсы бармена и устроилась на работу в один из лучших баров в городе…

Воспоминания стали мрачнее.

Звонок посреди ночи – один из тех, которых все боятся. Врач сообщил, что у нее был сердечный приступ, она не выжила.

Резкий, похожий на выстрел треск заставил меня сосредоточиться.

Прямо из земли вырвался стеклянный столб, и внедорожник врезался в него.

В следующее мгновение из тротуара под новостным фургоном появился еще один столб. Фургон накренился, затем перевернулся на бок. Я уставилась на него, пытаясь поверить в происходящее.

Нет, это не стеклянные колонны. Лед. У меня отвисла челюсть. Это определенно не та расслабляющая пробежка, на которую я рассчитывала.

Что происходит?

Сильная рука обхватила меня за талию и потащила к тротуару.

– Ава, это было ужасно глупо. – Мягкий глубокий тембр голоса короля Торина пустил по спине волну мурашек.

Я повернулась, чтобы посмотреть в его ледяные голубые глаза, но он от меня не отходил. Продолжал придерживать рукой за талию, как будто я могла вновь кинуться под колеса просто ради удовольствия.

– Что вы тут делаете?

Его губы изогнулись в полуулыбке.

– Очевидно, спасаю тебя от смерти.

– Я как раз собиралась отскочить в сторону. Меня преследовали репортеры, потому что, видимо, намек на оскорбление вашей персоны – огромная сенсация.

Его голубые глаза вспыхнули ледяным блеском.

– Только намек? – Позади него на солнце блеснул объектив камеры.

– Люди с телевидения. Они у вас за спиной.

– Хм-м. – Вокруг него сгустились тени, по моей коже пробежал холод. Торин заслонял меня от камер. Когда репортер назвал его имя, темная магия сгустилась и тяжелым туманом поглотила свет и тепло вокруг нас.

Голос репортера дрогнул.

– Мои самые искренние извинения…

Король Торин не потрудился повернуться к нему лицом. Его взгляд был прикован ко мне, когда он бросил приказ через плечо:

– Уничтожь камеру.

Сквозь темные клубы тумана я наблюдала через плечо Торина, как ведущий выхватил телекамеру у своего оператора и бросил на асфальт. Она разлетелась вдребезги. Я поморщилась. Камера явно была не дешевой.

– Можете объяснить мне, что происходит? – прошептала я.

– Избавляюсь от любых свидетелей. Сегодняшние новости и так достаточно плохи. Не хватает еще видео, на котором ты пытаешься броситься под колеса внедорожника.

Король Торин продолжал сверлить меня взглядом. Позади него оператор и репортер старательно топтали осколки камеры.

– Как вы заставили их это сделать?

Он изогнул бровь.

– Ты не знаешь, что такое гламур?

– А должна?