– Мы не хотели! Мы не со зла! – зачастила Аудню.
Гейдрид переложила вытянутые руны в другую руку и вновь полезла в кошель. Сейчас бы пригодилось что- то иное.
Мертвая ведьма чуть повернула голову, словно высматривала сейдкону:
– Не ищи ничего, дочь Фритьофа Трудного Скальда и Гудрун Слепой. Твои чары не возьмут меня, как бы ты не старалась.
Гейдрид вздрогнула, разжала пальцы.
– Мы не хотели зла ни тебе, ни твоему брату, – выдохнула сейдкона. Мертвая ведьма знала слишком много. Намного больше, чем сама Гейдрид.
Трещины на ссохшейся коже стали глубже, шире, их края разошлись, обнажая иссохшую плоть.
– Мне это известно. И потому я отпущу вас… Чего вы хотите? Три для одного или одно для трех?
Тенгиль нахмурился, чуть опустив меч:
– Одно для трех? О чем ты?!
Покойница захихикала – словно песок просыпался:
– Ты сделал свой выбор, сын Некви Лучника и Ринд Смелой… Каждый получит свое… – голос ее окреп, зазвучал грубее, а от трона вдруг протянулась ко все еще сидевшей на полу Аудню тонкая, выписанная сплетенными меж собою золотыми рунами дорожка: – Подними глаза и услышь слова Торнберг, Великой Вельвы[4 - Вельва – в скандинавской мифологии провидица.] Скании. Растопи слезами лед, Дитя Навсегда Ушедшего Народа.
Руны погасли – для того, чтоб через мгновение протянуться тропкой к Гейдрид:
– Врата, перед которыми бессильна вода, сможет уничтожить огонь, Последняя Ведьма Севера.
Дорожка вновь пропала – и уже через миг вильнула рядом с Тенгилем:
– Есть клятвы, которые можно разрубить мечом, Воин Чужой Крови…
Тенгиль удивленно нахмурился, но сказать ничего не успел: стоило отзвучать последним словам, как мертвая ведьма резко дернулась назад, откинулась на спинку трона… И осыпалась пеплом.
Только обрывки истлевшего платья и пожелтевший костяк остались…
А еще через миг и свечение, исходящее от стен, начало бледнеть, меркнуть…
– Уходим! – рявкнул Тенгиль, схватив за руку ведьму и потянув ее прочь из погребальной камеры.
Ее ученица, похоже, воина не интересовала вовсе.
Сейдкона уперлась ногами в пол – ей вдруг безумно захотелось забрать с собой посох мертвой ведьмы – кто знает, какие силы он таит?!
Но уже через миг наваждение прошло. Даже умерев, старая провидица смогла дать предсказание. Пусть она сейчас и вовсе исчезла, но кто знает, к чему может привести похищение ее вещей. Даже если оставить что- то взамен.
Да и обычной руны в качестве ответного дара будет явно недостаточно.
Сейдкон оглянулась на застывшую на полу Аудню и прошипела:
– Пошли!
Диса вздрогнула и рванулась вслед за спутниками по медленно гаснущему коридору.
Из кургана они выбежали за несколько мгновений до того, как погасли последние огоньки – даже «лучины покойника», резко упали к самой земле и исчезли, словно разбились об острые, покрытые инеем травинки.
Аудню медленно опустилась на землю.
Курган выделялся черным пятном на фоне медленно розовеющего неба.
– Как же долго мы там пробыли?!.. Как же долго мы были там?! – потрясенно выдохнула диса.
Тенгиль даже взглядом ее не удостоил. Окинул задумчивым взглядом светлеющее небо и тихо спросил у сейдконы:
– Что было написано на тех дорожках в кургане, когда вельва делала предсказания?
Фритьофдоттир язвительно фыркнула:
– А сам прочесть не смог? Я думала, ты грамоте обучен.
Воин пропустил насмешку мимо ушей:
– Гальдраставы[5 - Гальдрастав – многосоставной магический символ, состоящий из переплетенных между собой рун.] на тропинках были написаны на старшем языке. Ему только таких как ты учат.
Последняя фраза больно царапнула сейдкону, но она попыталась сделать вид, что ее ничто не задело.
– Там были написаны те имена, которыми она нас назвала.
– Последняя Ведьма Севера… – иронично протянул Тенгиль.
Сейдкона зло сжала губы:
– Не знаю насчет остального, но в этом она ошиблась. Свои сейдконы есть в Бирке, в Оденсе, в Мальме…
– Если только с ними не поступили по заветам Свантенсона, – фыркнул Тенгиль. – Помнишь? «Вывезли в море и утопили».
Лицо Гейдрид залила неестественная бледность, заметная даже в свете только начинающего вставать солнца.
– Новый бог идет в Сканию…
– Боги, – поправил ее Неквисон. – Их двое братьев – близнецов.
– Ты так подробно все знаешь! – не удержалась ведьма. – Небось сам у их алтаря молился! – даже восхищение в голос удалось добавить. Почти что настоящего.
– Льювина молилась, – сухо откликнулся он. – Я возил ее в Браттахлид.
– И? Там капище наших богов!
– Там уже три года стоит два алтаря. Для Вератюра и других и для Единого с братом.