О сейдконе

– Поехали, – тонкая косичка, заплетенная у виска, колокольным языком качнулась из стороны в сторону.

…Объехав последний дом Тримстала, сейдкона бросила взгляд в сторону видневшихся слева курганов. Те как- то изменились за прошедшее время, немного осели, стали приземистей, словно оплыли воском из сгоревшей свечи.

Чуть поодаль виднелось целое поле воткнутых в землю колов. Ведьма недоумевающе прищурилась, пытаясь разглядеть, что это было, так ничего и не поняла, повернулась к Тенгилю:

– Зачем это?..

Тот бросил короткий взгляд на торчащие палки и равнодушно отвернулся:

– Захоронения.

– В смысле?

Неквисон вздохнул:

– Здесь уже многие отказались от старых богов, а монахи приходят редко, хорошо, если раз в два- три года. Но люди- то все равно умирают. Хоронят вбив кол в сердце, так, чтоб он торчал наружу. Когда в вик прибудет следующий монах, колья вытащат, в отверстия нальют святой воды и прочитают отходную молитву.

Ведьма пораженно замолчала.

Тропа, уводящая прочь из торгового города, тянулась вдоль морской косы, сквозь побитую ночным морозом траву. Серое небо, затянутое тучами. Серая земля, расцвеченная почерневшей зеленью…

Серые холодные волны неспешно лизали прибрежный песок.

Холодный ветер рвал плащи, норовя сдернуть их с плеч.

Кони медленно ступали по промерзшей траве, фыркая и поводя ушами.

Внезапно, диса, ехавшая чуть поодаль от спутников, ойкнула и отвернулась. Гейдрид прищурилась, пытаясь разглядеть, что же могло напугать девчонку.

Там, где дерн сходился с песком, виднелись вымытые набегавшей водой кости.

Сейдкона зло зашипела, шумно втянув воздух через зубы.

Здесь, у самой кромки воды обычно хоронили преступников и изгнанников. Тех, кто уже никогда не сможет вернуться в родные фьорды. Тех, кому навсегда заказан путь домой.

– Альв будет похоронен как полагается, – тихо прошептала Гейдрид, склонив голову. Она не позволит, чтоб он окончил свой путь так же, как этот воин, безымянный, неизвестный, погребенный без меча в руке и без надежды попасть в чертоги Вератюра…

Альв Неквисон получит возможность вернуться во фьорды.

– Что ты там бормочешь, ведьма? – насмешливо поинтересовался Тенгиль,

Услышал ведь, что она сказала, понял. А не спросить не мог. Верно, поиздеваться хотел.

– Слова сейда вспоминаю. Думаю, проклинать тебя или не стоит.

– А меня- то за что? – фыркнул он, заломив рассеченную бровь.

– Деньги последние забрал. Мог сам коня для моей ученицы купить.

Воин фыркнул:

– Может вернемся? Пони хозяину возвратим, ученица пешком за конями побежит. Если ей никто голову не отрубит. Как нелюди.

Придумать достойный ответ Фритьофдоттир не успела: упомянутая нелюдь вдруг взвизгнула – громко и пронзительно:

– Смотрите! Смотрите! Там…

Далеко в море бушевал огромный смерч. Тенгиль не мог бы сказать, когда он возник – только что, казалось, еще ничего не было, а уже сейчас огромная воронка вытянулась от воды до самых небес, извиваясь и кланяясь гигантским коромыслом, обратно, к морю, словно застывая сотканной из воды радугой.

– Что за?.. – тихо выдохнул Неквисон, не отводя пораженного взгляда от воды. – Их же здесь отродясь не было! Холодно слишком!

Вихрь будто услышал его. Застыл мелкой водяной моросью где- то вдали, на горизонте, а затем осыпался дождем.

– Поехали, – хрипло обронил Тенгиль. – Если оно повторится, нам лучше быть как можно дальше.

– Но что это? Что это было? – несмело звякнул голос дисы. – Откуда оно могло взяться?

Воин словно и не услышал ее вопроса, лишь коня пришпорил. А Гейдрид… Гейдрид вдруг отчетливо вспомнила шторм, бушевавший еще вчера и чудом не затопивший корабль Свантенсона… Неужели кто- то действительно стремится причинить вред именно им?

Но что это за коромысло из водяного вихря было? Как оно могло проявиться и почему разрушилось? И главное, зачем его создавали, если оба конца его были слишком далеко от берега?

Ответов не было ни на один вопрос.

…Ехали путешественники весь день. Дорога постепенно отдалилась от берега моря, уводя всадников вглубь материка.

– Нам долго ехать? – осторожно поинтересовалась диса, разжигая на привале костер.

Тенгиль смерил ее долгим взглядом, словно размышляя достойна ли она ответа и, когда Аудню уже и не надеялась ничего услышать, неторопливо сообщил:

– Через три – четыре дня выедем к реке. Вверх по течению и там небольшой городок будет, – помолчал и добавил: – Впрочем, тебя, нелюдь, никто не держит. Можешь идти на все четыре стороны… Земля большая, куда- нибудь да придешь.

– Не командуй моею ученицей! – вспыхнула Гейдрид.

Неквисон покосился на нее:

– Для ученицы она слишком самостоятельная. Да я и не слышал, чтоб добрых соседей действительно брали в ученики. Или есть другая цель? – в голосе проскользнули нотки издевки.

Ответ он знал не хуже самой сейдконы.

Ведьма отвернулась, делая вид, что проверяет седельную сумку, и даже спиною чувствуя взгляд Тенгиля. Наконец, поняв, что дальше молчание длиться не может, Фритьофдоттир извлекла длинную тонкую веревку и принялась на ней вязать узлы, примерно на растоянии квартера один от другого.

– Что ты делаешь? – удивленно нахмурился Тенгиль.

– Защиту на ночь готовлю, – отмахнулась ведьма. Благо, и тема разговора поменялась.

– Зачем? Я могу охранять…

– Всю ночь не спать?! – фыркнула Фритьофдоттир, продолжая вязать узлы.