Тихоня для босса. (Не) фиктивная беременность

– Ну все, беги. Люблю тебя, – смягчается ба.

И я бросаюсь на диван, чтобы выплакаться в подушку. Нежность и любовь к бабуле тесно переплетаются с горечью из-за несправедливости и отчаянием, что буквально разрывает меня на части. Даже измученная слабостью и непрестанными болями бабушка в первую очередь заботится обо мне, переживает и ставит на первое место какой-то диплом. Который в настоящей системе моих ценностей занимает место где-то с конца, примерно там же, где мировая политика и глобальное потепление.

Так разве имею я право сомневаться и отталкивать единственную возможность найти деньги на лечение самого близкого и родного человека? Разве так воспитывала меня бабушка? Она за малодушие меня, конечно, простит, но смогу ли я жить с таким грузом на сердце, если хотя бы не попробую? Что мне стоит всего лишь позвонить и узнать, чего хочет от меня опасный незнакомец из больницы? Не обязательно же сразу соглашаться на его условия. Если предложит что-то незаконное и крайне аморальное, просто встану и уйду.

– За спрос денег не берут, – подбадриваю себя и приближаюсь к журнальному столику, на середине которого отсвечивает темными бликами визитка.

С опаской беру ее в руки, словно пластик может быть ядовитым, и не с первого раза набираю на телефоне красивую комбинацию из семи отпечатанных цифр. Отвечают практически сразу же.

– Да! – властный, красивый голос звучит отрывисто, что заставляет растерять даже те крохи уверенности, что кое-как удалось наскрести. Я пытаюсь подобрать слова, но в давящей на уши тишине ничего не выходит. – Слушаю! – уже раздраженно рявкает Евсей Зарецкий.

– Это я, – выдавливаю из себя короткое и тут же понимаю, как бредово звучу. Поэтому быстро поправляюсь, пока бизнесмен не повесил трубку. Еще раз я храбрости не наберусь, чтобы позвонить ему, это точно. – Вы просили позвонить вечером. В больнице, – добавляю на всякий случай. Вдруг он многим девицам раздает визитки с совершенно конкретной целью. Мамочки, о чем вообще я думаю!

– Назови адрес, я пришлю машину, – Евсей в отличие от меня не колеблется и сразу схватывает суть разговора.

– Давайте, я сама доеду. Я быстро, честное слово.

– Адрес, девочка, – с нажимом повторяет он, и я не решаюсь продолжать спорить. Покорно называю улицу и номер дома, а после пищу в конце:

– Я сообщу подружке, на какой машине уехала.

– Передам водителю, чтобы был осторожен, – хмыкает Зарецкий, и меня тут же накрывает паника: во что я умудрилась ввязаться?

Глава 4. Дарья

Черная тонированная машина с гладкими боками и белым кожаным салоном привозит меня к современному жилому комплексу. Своя набережная, закрытый двор и даже вертолетная площадка в наличии. Весь первый этаж дома отдан под коммерцию: разномастные магазинчики, кофейни и фитнес-клуб радуют богачей. Ресторан, в котором назначил встречу Зарецкий, находится тут же. И я делаю вывод, что бизнесмен живет в этом жилом комплексе. Ему подходит, да и ехать далеко не надо, все самое нужное под рукой.

Стараюсь не глазеть по сторонам, пока водитель провожает меня внутрь, и чувствую себя бедной родственницей, которая зашла посмотреть на красивую жизнь. Евсей уже на месте, а на столике дымятся две чашки кофе, пара замысловатых десертов, к которым не знаешь, с какой стороны подступиться, и вода. Под внимательным взглядом Зарецкого сажусь и стискиваю ладони. Нервозность зашкаливает, хотя бизнесмен еще даже слова мне не сказал.

– Итак, твоей бабушке требуется операция, – он расслабленно откидывается на спинку кресла и упирается в меня взглядом. – Я могу ее оплатить, – в его голосе искушение, а в стальных глазах – тщательно скрываемый азарт.

– И что от меня потребуется взамен? Продать душу дьяволу? – усмехаюсь нервно. Хотя мне вообще не смешно. Ни капельки.

Я не понимаю, с какой стати явно богатому и успешному мужчине делать подобные предложения какой-то девице с улицы. Ладно бы во мне было хоть что-то выдающееся, что пусть и с большой натяжкой, но могло бы привлечь мужчину. Огромная грудь, например. Или ноги от ушей. Или распухшие губищи, обещающие всякого рода наслаждения, и взгляд с поволокой.

Но ничего подобного во мне нет, я самая обычная: русые длинные волосы, ровный чуть вздернутый нос, рост средний, фигура стандартная. Разве что все отмечают большие голубые глаза с пушистыми ресницами, так в наше время подобным мужчин особо не впечатлишь, им кардинально другое подавай. Помощь за красивые честные глазки разве что в книгах у классиков встретишь, да и то еще поискать придется.

– Твоя чистая душа мне и самому пригодится, – понижает голос Евсей и загадочно ухмыляется.

Я давлюсь карамельным рафом, который он мне заказал.

– Она не продается, – натужно кашляю, наверняка некрасиво выпучив те самые глаза. Рыбьи – как дразнил меня когда-то самый отпетый хулиган в школе.

Бизнесмен наклоняется и приближает свое лицо ко мне.

– Скажу тебе по секрету: у всего есть цена. Твою я только что озвучил. Помощь бабушке и деньги на мелкие расходы.

– Не понимаю, – мотаю растерянно головой. – Зачем я вам?

– Бизнес, ничего личного.

И тут страшная догадка ударяет в солнечное сплетение, заставляя свет в глазах на мгновение померкнуть.

– Вы хотите сделать из меня кого-то вроде старика Фунта из Золотого теленка. Номинального директора, который всю жизнь вместо кого-то сидел, да? – ошарашено шепчу под изучающим мужским взглядом, полным холодного любопытства. А еще превосходства – собственного отношения к окружающим Зарецкий даже не утруждается скрывать. И хоть на мой взгляд в этом помпезном месте собрались одни богачи, за исключением одной глупышки, Евсей даже среди них умудряется выделяться. Над столом повисает пауза, которую бизнесмен даже не собирается нарушать. Он ждет. Как хищник выжидает, какой же следующий шаг сделает жертва. Пойдет ли сама в ловушку? И я добровольно сдаюсь, заключая саму себя в капкан: – Я согласна. Если вы гарантируете, что сохраните моей бабушке жизнь, то я готова… вместо вас… – теряюсь, не нахожу слов и замолкаю, уповая на понятливость Зарецкого.

Он еще какое-то время сверлит меня взглядом, а потом начинает хохотать. Вслух, искренне и безудержно.

– Я знал, что не ошибся в тебе, Дарья, – мое имя в его устах звучит слишком интимно, будто мы сто лет уже знакомы. – Ты – именно та, кто мне нужна. Видишь ли, у меня тоже имеется бабушка. В отличие от твоей она здорова, но эксцентричная натура толкает ее на различного рода авантюры. К тому же бабушка привыкла всеми руководить и не стесняется прибегать к манипуляциям. В данный момент она отыгрывает роль безнадежно больной и, пользуясь положением и прикрываясь благими намерениями, заставляет всех нас плясать под ее дудку. По мнению Алевтины Федоровны одна из фирм, которой я владею, была добыта еще моим дедом совершенно нечестным путем. И чтобы ба могла на том свете быть спокойной за мою бессмертную душу, мне надлежит в ближайшие сроки избавиться от части своего бизнеса. Весомой и приносящей доход части, – уточнил Евсей многозначительно.

– Не понимаю, при чем здесь я, – вздыхаю. Наверное, в глазах этого мужчины я совсем глупенькая, раз прошу растолковывать даже такие очевидные вещи. Но я слишком далека от бизнеса и совсем не разбираюсь в его тонкостях. Евсей терпеливо разъясняет:

– Я переоформлю фирму на тебя. А потом, когда придет время, ты вернешь ее мне. Целиком, полностью и безо всяких хитростей. Плюсом пойдет хорошая работа – ведь тебе придется подписывать кое-какие документы, да и мне будет спокойнее, если ты останешься под присмотром и не сможешь разбазарить мое имущество. Оформлю тебя к себе в офис на должность помощницы, например.

– Почему именно я? Вы могли бы обратиться к любому человеку, которому доверяете. Тогда бы не пришлось искать незнакомку с улицы.

Евсей хищно улыбается и смотрит так, словно собирается открыть мне величайшую в жизни тайну.

– А у меня нет таких людей. До сегодняшнего утра и я был уверен, что не существует таких идиотов, которые способны выбрать честность и добровольно отказаться от того, что само пришло им в руки, – заявляет бизнесмен, явно намекая на недавний инцидент с пятитысячной купюрой.

Весьма эксцентрично. Наверное, богачи все такие. Маются от скуки, вот и выдумывают всякое.

– Вы только что назвали меня идиоткой, я ведь правильно поняла посыл? – осмелев, выдаю.

Глава 5. Евсей

Девчонка держится на удивление хорошо. Хорохорится, конечно, стараясь не выказывать страха и неуверенности перед заведомо более сильным противником. Даже дерзить пытается, но я точно знаю, что мне она не соперник. Слишком молодая, слишком наивная, слишком прямолинейная. Разве что в огромных и голубых, как незабудки, глазищах полыхает время от времени, когда говорю что-то, по ее мнению, возмутительное.

Интересно будет изучить этот цветочек, понаблюдать вблизи и проверить, действительно ли среда оказывает влияние на мировоззрение. Сможет ли Дарья, с головой окунувшись в мой мир, оставаться такой же непоколебимо честной и порядочной? Хотя портить девочку раньше, чем она вернет мне законное имущество, было бы глупо. Даже крайне абсурдно. А я кретином никогда не был, иначе не поднялся бы так высоко и не смог бы удерживать свои позиции столь продолжительное время.

– Идиоткой ты будешь, если откажешься от моего более чем щедрого предложения, – отвечаю на заданный неожиданно дерзкий вопрос. Совсем не в стиле малышки. – Одинокой идиоткой, – давлю на больное, чтобы девица как можно скорее приняла нужное мне решение. – У тебя ведь кроме бабушки никого нет.

Глазищи превращаются в щелочки, сквозь которые в меня лупит убийственный взгляд. Даже жаль, такие старания даром проходят – меня подобным не проймешь, слишком толстая шкура.

– Да, – вздергивает подбородок. Надо же, птенчик умеет показывать характер. Забавно. – И вы предлагаете мне спасти ее за счет грязных, нечестных денег, а еще обмануть двух пожилых женщин. Не уверена, что бабуля согласится принять подобного рода помощь! – режет гордо. И глупо.

На любой ее аргумент у меня найдется встречный, гораздо более убойный. И можно было бы давно уже плюнуть на эти уговоры и на бестолковую девицу, живущую в стерильном выдуманном мирке, но в том-то ее и преимущество. Второй такой честной дуры я не найду. В короткие сроки – так точно. А значит, придется обрабатывать Дарью. Благо, в деловых переговорах я хорош – собаку съел на этом.

– Мои деньги давно уже чистые, иначе я сидел бы сейчас не здесь с тобой, а где-нибудь на нарах. Фантазии моей бабули – лишь мое дело, Дарья. А тебе предоставляется уникальный шанс: спасти свою бабушку и успокоить нервы моей. Или ты думаешь, что моя ба мне безразлична и я хочу только одного: обмануть старушку и остаться при своем? – меняю тактику и говорю то, что должно помочь девчонке проникнуться. Замечаю, как в огромных озерах зарождается сомнение, поэтому развиваю тему: – Да и фирму деда я сразу перевел в легальную сферу – мне проблемы с законом ни к чему. Если я потеряю бизнес, как того просит Алевтина Федоровна, я не смогу ее содержать на том уровне, на каком она привыкла, как и нашу большую семью, впрочем, – про семью вру, конечно, напропалую – нет среди Зарецких нищих бездельников, но эта ложь приносит результат.

– Вы не обманываете сейчас? – заглядывает мне в глаза, наивно полагая, что сумеет разглядеть за ними истину. Хотя, вряд ли девочка такая уж глупышка. Вернее всего ее ведет надежда помочь близкому человеку, а, как известно, противостоять ей практически невозможно. Вот и цепляется Дарья за соломинку, даже догадываясь, что та ее потопит. Но мне все это на руку, так что, не задумываясь, подтверждаю:

– Я бы не стал о таком врать. Моя бабушка дорога мне не меньше, чем твоя тебе. Так что сейчас только от твоего решения зависит благополучие двух пожилых дам. Решать нужно быстро, потому что в случае твоего отказа я буду вынужден искать еще кого-то, а это время, сама понимаешь, – напираю в конце.

Дарья замолкает. Долго смотрит в мои глаза, надеясь прочесть в них что-то. Сверлит своими кукольными глазищами, а внутри хорошенькой головки крутятся винтики. Надежда борется с естественным недоверием, а сомнения – с желанием помочь близкому человеку. Жду терпеливо. Наблюдаю за внутренней борьбой и даже испытываю некоторое удовольствие, глядя, как постепенно меняется выражение лица девчонки.

– Хорошо, я согласна, – выдыхает, и я замечаю обреченность, проскользнувшую на чистом лице. Комкает пальцами без единого колечка салфетку и смотрит исключительно в свою чашку.

«Моя ж ты умница!» – чуть не вскрикиваю я, но давлю неуместный порыв на корню. Еще не хватало спугнуть добычу в самый последний момент. Нет, такой глупости я себе не позволю.