Накипь

Увидев, что ему машут, человек остановился и близоруко прищурился. Взгляд его оживился, он обернулся, сказал кому-то пару слов, и стал протискиваться к ним.

Рита отвернулась.

– Зачем ты его позвал?

– Он бы все равно нас увидел.

Литвинов был не один: за руку его держала невысокая девушка, беленькая и вся какая-то мягкая. Из рукавов ее футболки выглядывали круглые детские ручки с ямочками на локтях. Казалось, что если надавить на эту белую руку, то кожа на ней тут же вернется в прежнее состояние, не оставив никакого следа нажима. Пряди негустых, светлых волос мягко спускались ей на плечи. Между двух круглых щечек сидел маленький вздернутый носик, а под ним улыбался нежный, маленький ротик.

Именно она первой поздоровалась с ними.

– Привет! – сказала она, и ямочки заиграли у нее на щеках. – Вы друзья Леши?

– Это Света, – представил ее Литвинов.

– Я Костя, – Архипов протянул ей руку.

– А это Рита, – сказал Литвинов, переводя взгляд на Риту.

– Да, это Рита, – сказала Рита.

Рита не любила Литвинова. Архипов знал это, знал это и сам Литвинов, потому что Рита никогда не скрывала своего отношения к нему. А между тем, Литвинов был другом Архипова, и когда-то сокурсником Риты.

Литвинов принадлежал к породе желто-пегих блондинов, бесцветных, словно бы выветренных прибалтийскими ветрами. Ни красивым, ни даже приятным его лицо не казалось. Но было в нем некоторое своеобразие.

В голубых до белесости глазах жили очень подвижные, острые, птичьи зрачки. Он близоруко щурился по привычки вглядываться в предметы, но этот вечный прищур накладывал маску высокомерия на его лицо. Нос заканчивался квадратным, вздернутым и очень острым кончиком, что придавало Литвинову въедливое, ехидное и вместе с тем задорное выражение. Подбородок разделяла бороздка, слишком длинная и глубокая, чтобы называться просто ямочкой. Думая о чем-то, он обычно хмурился, поэтому между бровей у него рано залегла маленькая резкая морщинка. Вместе с бороздкой она как бы рассекала его лицо надвое. Одевался он всегда будто с чужого плеча, а привычка сутулиться делала его сжатым, скрученным и хуже сложенным, чем он был на самом деле.

– Удивительно, что мы встретились, правда? – проговорила Света, поднимая радостные глаза на Литвинова и все еще держа его за руку. – Леша мне о вас рассказывал. Он сказал, что вы – его лучшие друзья.

На губах Литвинова застыла улыбка, не та улыбка, которая была редкой и сразу делала его тусклое лицо красивым, а полуулыбка, недоулыбка. Но темные зрачки заблестели и зашевелились, своим быстрым движением компенсируя неподвижность улыбки.

– Надо же! Какая честь! – полушутя сказала Рита.

Зрачки-птички тут же передвинулись на нее.

– Сегодня такая чудесная погода, – продолжала Света. – Мы вчера намучились с переездом, и сегодня решили прогуляться.

– С переездом? – не понял Архипов, он не помнил, чтобы Литвинов собирался переезжать.

– Да, я переехал.

– А вы разве не знаете? – удивилась Света. – Он же недавно ключи получил!

– Ничего себе! Поздравляю! – потрясенно произнес Архипов. Он не только не знал, что Литвинов получил ключи, но даже о том, что Литвинов купил квартиру.

– Квартира, правда, совсем небольшая, – продолжала Света. – Всего тридцать три квадрата. Но все-таки не студия и свое жилье!

– И как долго тебе платить? – спросила Рита.

Взглянув на нее, Литвинов улыбнулся и сказал:

– На двадцать лет в кабале.

– Ну перестань! – Света легонько толкнула его. – Это он так шутит, он, конечно, раньше выплатит, как и все, – и, снова подняв на него радостные глаза, она переложила его ладонь из одной своей руки в другую.

– Где ты купил? – с искренним интересом спросил Архипов.

– В Приморском.

– Оттуда, говорят, не выехать, – сказала Рита.

Литвинов посмотрел на нее, но ответила ей Света.

– Да, так же, как почти везде сейчас, – весело сказала она.

– Кажется, наша очередь двигается, – заметил Литвинов.

– Точно, – забеспокоилась Света, вглядываясь в параллельный поток, – мы заняли у того входа.

Литвинов потянул ее обратно. Обернувшись к Рите и Архипову, она крикнула:

– Приходите на новоселье!

Архипов, улыбаясь, помахал им вслед.

– Вот это да! – сказал он. – Ты знала, что Литвинов купил квартиру?

– Нет, с чего бы? – Рита дернула плечом.

– А про его девушку?

– Боже! Откуда? Разве это я с ним дружу?

– Она, кажется, милая…

– Интересно, где он ее подцепил? – Рита поправляла челку, глядя в карманное зеркальце. – Ей на вид лет восемнадцать. И влюблена в него, кажется, как дурочка.

Один ее влажный лошадиный глаз, отражаясь в зеркале, скосился в сторону, как бы пытаясь заглянуть за плечо – туда, куда только что ушли Света и Литвинов.

– Все время будто хвасталась им перед нами…

– Да? Я не заметил.

– Было бы чем, – Рита захлопнула зеркальце и убрала его в сумочку.

– Все-таки он молодец, – сказал Архипов.

– Тридцать три квадрата – достижение!