Ведьмина неделька

Особенностью Покатого холмика являлась равная отдаленность от всех ведьм (а не то, что вы подумали). До него добирались все одинаковое время (если исключить лихую тетушку Аспен) и оттого если выйти на улицу в час, когда солнце наполовину скроется за горизонтом, и задрать голову, то в один четверг за три месяца можно увидеть, как красиво и синхронно слетаются метлы, одновременно приближаясь к одной точке.

А первую ведьму никто и никогда не заставал. Потому что ее прибытие назначалось на час раньше и проходило незамеченным со стороны деревенских жителей. Если только она не затеивала какую-нибудь шалость, ради которой сворачивала с маршрута и делала пару кругов над ближайшей деревней.

Шарлотта постаралась подняться достаточно высоко, чтобы люди спутали ее с маленькой птичкой, если решатся глядеть в красивое закатное небо. Тут пригождалось и плотное платье, не пропускающее влагу, и чулки, однажды гордо врученные бабкой с хитрой улыбкой на губах.

Тогда молодая ведьма скривилась от негодования и обиды, решив, что Лидла шутит над внучкой или до сих пор считает ее глупой девчонкой. А сейчас, надевая их в подобные вечера, с теплом на сердце вспоминает заботу самого близкого человека.

Холмик показался на горизонте так быстро, что Шарлотта не успела даже хорошенько задуматься о том, в каком порядке начнет подготовку.

Важно было успеть и выставить мебель, и зажечь огни, и расставить чистую посуду. Но часто, ответственная ведьма встречала ковен в абсолютном хаосе. И тогда все приступали к срочной сборке и сервировке, вместо того, чтобы начать праздник вовремя.

Впрочем, юная Тиниоак не исключала того, что это было хитрым ходом, позволяющим упростить себе труд в ущерб репутации. Но она не могла себе позволить подобного поведения. Во-первых, сегодня Шарлотта собралась сделать все, чтобы заполучить право на присвоение ей высшего порядка, во-вторых, ее характер не позволял допускать таких ошибок. Даже если они являлись хитрым и холодным расчетом.

Молодая ведьма спустилась на холмик, который гордо носил свое звание покатого. Его верхушка задорно глядела вверх, подставляя ветрам склоны. Забраться на нее упорному человеку было не трудно, но разместить там стол и с десяток ведьм – уже совершенно другая задача.

Шарлотта осторожно установила на землю котелок и корзину, попросила метлу немного постоять и направилась к южному склону. Потопталась у жухлого куста голубики, не дававшего плодов столько, сколько она себя помнит, и зарылась в него, не обращая внимания на колючие ветки.

Внутри пряталась небольшая, неприметная дверца, будто слепленная из свежей глины, украшенная железной ручкой в форме обычного кольца. Непосвященный не нашел бы ее, даже подозревая, что где-то здесь, на холмике, имеется схрон. Впрочем, для того, чтобы отыскать тайник недостаточно знать про куст. Старшие постарались убедить холмик в том, что только умный человек, способный догадаться сделать три притопа правой ногой и восемь левой, причем не чередуя их, сможет добраться до его сердца. Остальным же стоит уйти, не получив желаемого.

Молодая ведьма приняла максимально устойчивое положение, уперев колени в мягкую землю и потянула кольцо на себя. Дверца лениво поддалась, не торопясь распахиваться перед усилиями девушки. И все же через несколько мгновений Шарлотта села на мягкую траву позади себя, довольно разглядывая содержимое тайника.

Если не иметь должной фантазии и смекалки, то найти в лежавшем здесь что-то полезное было достаточно сложно. В сердце холмика хранились странные темные доски, несколько металлических прутьев и ящик, доверху забитый какой-то ветошью.

Но юная Тиниоак знала, как много можно сделать из этого. И понимала – стоит поспешить, а не рассиживаться на быстро остывающей земле.

Она перенесла прутья, доски и ящик на вершину, проверила, все ли осталось на своих местах. А после принялась вышагивать по спирали от центра к краю, тщательно топоча ногами, будто приминая землю.

Казалось, что она просто мерит расстояние или ждет кого-то нетерпеливо занимая себя ходьбой. Но внимательный наблюдатель (которого отсюда быстро бы спугнули либо вороны, либо сильный ветер, либо сама Шарлотта своим строгим взглядом) мог заметить, что вершина нехотя начала принимать новую форму. Создавалось ощущение, что молодая ведьма не просто приминает землю, а заставляет ее становиться плоской, меняет уровень покатости холма.

Со временем это стало заметно даже слепому. Полянки, вытоптанной единственной ведьмой, оказалось достаточно, чтобы на нее встали стол, восемь стульев, а также осталось место для посадки (даже такой разгромной, как это выходило у Гринфиров и Аспенов)

Шарлотта ловко водрузила котелок в центр стола и занялась тарелками. За ними последовали деревянные приборы, глубокие блюда и кружки. Вся посуда, хранившаяся в ящике под холмиком, делалась из дерева, шлифовалась, оформлялась выжженными узорами или небольшими сценками из жизни леса, а после покрывалась особым раствором, дарившим ей долговечность. А может, они так долго служили, благодаря заговорам мастера Платиса, выполнявшего большинство заказов для местных ведьм?

Наконец, юная Тиниоак перешла к украшению стола и полянки – расставила короткие свечи в масляных плошках, между блюдами пустила плющ, спускавшийся по скатерти и обвивавший ножки, накинула на складные стулья отрезы ткани, придавшие простой мебели загадочный вид, организовала небольшой насест у самого края, чтобы ведьмы не держали метлы подле себя.

Немного подумав, Шарлотта вернулась к коробке, порылась в ней с серьезным видом, и, вооружившись странными железками, развесила их на спинки стульев. После чего, оставшись довольной своей работой, вскинула голову, наблюдая красивое и одновременное приближение ведьм к вершине Покатого холмика.

Над ней нависло семь метел. Их прутья глядели в разные стороны света, а наметельники – друг на друга, создавая образ звезды. В темноте могло показаться, что они рассматривают чудесное явление в виде накрытого стола посреди почти безжизненного холма или спорят, кто первым приземлится на подготовленную площадку. На самом же деле ковен приветствовал друг друга, чтобы не тратить на это время потом.

Первой спустилась бабушка Грейтпайн (это нельзя было назвать привилегией, скорее обязанностью старшей). Пожилая высокая женщина, в которой за годы жизни сохранилось не больше стакана крови, держалась гордо и сдержанно. Ее карие миндалевидные глаза (в них можно было навсегда потерять дорогу) цеплялись за все мелочи, что обычно легко оставались незамеченными, прямой нос, со временем приобретший легкую кривизну, принялся принюхиваться, а ниточки-губы оставались слегка поджатыми, будто ей сказали очень плохую шутку и потребовали над ней посмеяться. Длинное черное платье без единой вытачки подчеркивало худобу ведьмы, а шляпа возвышалась над ней, угрожая небу своей остротой.

– С добрым тебя вечером, Лотта, – наконец, произнесла почтенная Айва Грейтпайн и заставила свои губы улыбнуться.

– С добрым, – юная Тиниоак кивнула ей в ответ и широким жестом пригласила поставить метлу к насесту.

– Твоя смекалка выставляет тебя в хорошем свете, – заметила пожилая ведьма, сняла с наметельника небольшую корзину и подтолкнула свой транспорт в указанную сторону. Метла замешкалась на мгновение, а после мерно, неторопливо отправилась на место стоянки, всем своим видом показывая, что делает огромное одолжение.

– Надеюсь, полет тебя не утомил? – стараясь держать интонацию непринужденной беседы, поинтересовалась Шарлотта и предложила старшей руку, чтобы проводить ее к столу.

– Благодарю, – бабушка Грейтпайн отрицательно мотнула головой и направилась к стулу, выбранному уже в момент приземления. – Несмотря на несвойственную этой поре прохладу, полет удался, – она села за стол и задрала голову. – Чего ждете, курицы? Скоро облака расползутся!

От «звезды» оторвалась следующая метла и на землю спустилась тетушка Аспен. Крепко обняв Шарлотту, она шепнула слова приветствия и благодарности, вручила ей метлу, не забыв снять с нее узелок, и бойко отправилась за стол.

За ней последовали остальные. По очереди они приземлялись, произносили привычные слова, снимали груз с метлы и убирали ее на место отдыха, а сами подходили к столу и останавливались около выбранного стула.

Когда приветственная часть закончилась, юная Тиниоак присоединилась к ковену, заняв оставшееся место (ей выбор не полагался).

Бабушка Грейтпайн окинула строгим взглядом собравшихся за столом.

Все здесь присутствовавшие были в самых черных из своих платьев. На всех крепко сидели остроконечные шляпы (хотя бы на три пальца, но выше, чем у Шарлотты). И все же каждая из них выглядела по-своему красиво и уникально.

Волос молодой (лишь на пять лет старше юной Тиниоак), очаровательной, но подпорченной большой родинкой на правой щеке Вэлл Салоу не прятался под шляпой, а висел каштановой рыжей косой за спиной. Отчего казалось, что ведьма надменно вздернула нос и глядит на всех сверху вниз.

Лэйви Эриальдер предпочитала придерживаться ведьмовских традиций и в одежде, и в прическе, но не могла удержаться от своей страсти к украшениям (особенно сережкам), отчего даже сейчас от ушей на плечи ложилось по две тонких косички из цветных бусин. Они не вписывались в образ строгой ведьмы средних лет, но полностью компенсировали легкую припухлость лица, будто бы обрамляя его, как рамка, и создавая иллюзию тонкокостности своей хозяйки.

Беспокойная Тэми Нидларч всегда являла собой нечто среднее. Она была неплохой ведьмой, неплохой хозяйкой, неплохой ученицей, неплохим человеком. И этот список можно продолжать бесконечно. Но другие описания невысокой, приобретшей после родов излишнюю округлость ведьме не подходили. Вот и теперь она старалась быть неплохой в своем скромном черном платье, обрамленном таким же черным вязаным кружевом по манжетам и воротнику, и шляпе, пытающейся казаться чуть ниже, чем она есть на самом деле.

Бойкая Эгл Гринфир, составлявшая вечную конкуренцию тетушке Аспен, глядела на собравшихся с интересом и хитрым задором в глазах. Со стороны ее можно было спутать с любой другой ведьмой – высокая, худосочная, вечно облаченная в черное. Но на ее поясе всегда висело что-нибудь эдакое, напоминающее, что с Гринфир нужно держать ухо востро. Сегодня это были ложка и плевательная трубочка. Судя по всему, Шарлотте стоит быть осторожней в ответах и выступлениях, чтобы не получить горошиной в лоб, а то и глаз.

И все же, не смотря на присутствие за столом двух ведьм-хулиганок, самой яркой оставалась Берта Ровен. Она была женщиной крепкого телосложения, но несмотря на это, всегда выглядела стройно и изящно. Ее не портили ни веснушки, разбежавшиеся по носу, щекам и даже мало открытому лбу, ни огненно-рыжие волосы, которые было видно лишь на висках (все остальное тщательно пряталось под шляпу). Все это заставляло людей забывать, что перед ними настоящая ведьма. А мужчины так и вовсе теряли голову (порой буквально), тут же признаваясь ей в любви и вечной верности, позабыв о жене, пяти детях и лавке, которую нужно содержать. Возможно, из-за подобных Берте и начинались большие костры сотню лет назад. Но это останется загадкой, как и то, как резко они прекратились.

– Ну? И чего стоим? – бабушка Грейтпайн строго посмотрела на каждую ведьму и тут же широко улыбнулась. – Мы тут собрались вкусно поесть и поболтать. Так чего ждете тогда?

– Вообще-то, – заметила тетушка Аспен, облокачиваясь на стул. – Мы тебя ждем, госпожа Айва. Ты тут главная, тебе и начинать.

– С чего это? – фыркнула старшая ведьма и перевела взгляд на Шарлотту. – Сегодня подготовкой занималась юная Тиниоак. Тогда с нее и начнем.

Все обернулись в сторону молодой ведьмы и подбадривающе закивали.

– Давай, Лотта. Порадуй своим угощением, – тихо шепнула Нидларч и незаметно для других похлопала девушку по спине.

– Точно, раз Лотта всех нас встретила, значит с нее и начнем, оставим за ней честь открытия вечера, – поддержала бабушку Грейтпайн Берта Ровен и улыбнулась. – Уверена, что ей есть, чем нас порадовать.

Уставшая от многодневных приготовлений и учебы Шарлотта мечтала остаться в тени хотя бы в момент начала праздника. Ей хотелось просто стоять (а лучше сидеть) и восторгаться кулинарными способностями других ведьм, а не выходить в изголовье стола и пытаться объяснить, что ее суп вкусный, пусть и готовила его не Лидла.

Но решение старшей нельзя оспаривать. К тому же отказ от подобной чести могли расценить не как скромность или усталость, а скорее, как попытку оттянуть свой позор. Оттого ей не оставалось ничего другого, как выйти вперед.

– Тиниоаки славятся грибным супом, рецепт которого выверен до последней шепотки соли, – начала молодая ведьма. – Он настолько хорош и по густоте, и по составу, и по вкусу, что три поколения назад его перестали готовить просто так. А оставили исключительно для праздников и торжеств. И раз уж Грибной четверг относится к важным событиям, то и угощение должно быть соответствующим, – Шарлотта вооружилась поварешкой и, подойдя к бабушке Грейтпайн, вручила ее старшей ведьме. – Прошу, сними пробу.

– Считаешь, что смогла приготовить не хуже своей бабки?

– Считаю, что ее суп мы уже не попробуем, а рецепт придумали Тиниоаки, значит, и я справлюсь. Может, даже улучшу.

– Смело, – усмехнулась бабушка Грейтпайн и ткнула пальцев в крышку на котелке, которая торопливо открылась.

Воздух наполнился насыщенным грибным ароматом с нотками летних трав. Послышались вдохи и блаженные выдохи. Кто-то прикрыл глаза.

– Запах еще ничего не значит, – строго заметила старшая ведьма, вооружилась ложкой и сняла пробу.