Проект Эрешкигаль

– Но она сама сказала.

– Я слышал, что она сказала. Это ж баба, потом взяла и передумала.

– Короче, – оборвала я спор. – Меня не волнует ценность ваших ружей и не волнует ваша личная безопасность. Хотите рискнуть и вернуться за своим добром? Вперед, приходите послезавтра. Может, повезет и все будет на месте.

– А завтра?

– А завтра кто-нибудь обязательно пальнет по вам. Или хотите при дневном свете со мной еще раз встретиться?

Высокий тут же резко напрягся и отрицательно покачал головой.

– Вот и молодцы. Хорошее решение, – я убрала нож от его спины и скомандовала. – Дорогу знаете, до дому доберетесь. Пошли уже. И не оглядывайтесь. А если кому расскажете о том, что здесь произошло – найду и прирежу вашими же ножами.

Охотники понимающе кивнули и торопливо зашагали прочь, даже не оглянувшись на прощание. Хоть спасибо бы сказали, что остальных не разбудила. Тогда бы точно так легко не отделались.

Мишка вылез из кустов лишь тогда, когда увидел меня, вернувшуюся на поляну. Он огляделся по сторонам, бросил на меня испуганный взгляд и застыл в ожидании ответа.

– Ничего не было, – только и произнесла я, направившись к дуплу, отлично зная, что поспать уже не получится – силуэты начинали приобретать большую четкость деталей.

– Ага, – послушно согласился со мной Прокофьев, быстро добежал до палатки и скрылся в ее темноте, заставив матернуться Луншина, уложенного в середине для большего тепла.

Вот и молодец, вот и умничка, мальчик Миша. Не надо никому знать, на что я могу быть способна. Особенно, когда все это делается скорее ради забавы, чем по-настоящему.

Я снова забралась в дупло, надела поверх шорт брюки, накинула на футболку куртку, скрутила спальный мешок до размеров толстого термоса времен моего детства и вылезла наружу со всем своим добром, отвязав веревку от ветки.

День обещал быть хорошим и ясным. И если никто не будет ныть по дороге, до следующего привала мы доберемся без проблем и без приложения особых усилий.

Оставалось только стереть следы пребывания ночных гостей и приниматься за готовку из давно съеденных продуктов. Интересно, как они теперь будут выкручиваться, когда в запасах осталась горстка чая, пять пакетиков черного перца, три соли и шесть сахара?

Трава, в которую приземистый визитер уронил свой нож, оказалась высокой и густой. Простым прогулочным шагом, не нагибаясь и не вглядываясь, мне ничего найти не удалось. И оттого я все же села, чуть прикрыла глаза и принялась водить руками по земле. Если хорошо сконцентрироваться, то металл сам меня найдет – так всегда говорил дядь Саша. Правда, убедиться на практике в этом утверждении мне прежде не удавалось.

Холодная после ночи земля чуть подмокла и пачкала пальцы, медленно продвигающиеся сначала от меня, потом в стороны, очерчивая большой круг. В голову лезли мысли, на которые совсем не хотелось отвлекаться. Отчего порой приходилось открывать глаза, ругаться с самой собой и, чуть успокоившись, возвращаться к поискам.

Нож нашелся чуть дальше от места, где я села с самого начала. Он оказался таким же широким, как и тот, что уже спрятался на дне моего рюкзаке, хорошо заточенным, правда неумело сбалансированным – лезвие сильно перевешивало рукоять, отчего сила его могла быть и отличной, но рука быстро бы уставала при ведении ближнего боя.

Я ухмыльнулась, покрутила находку на ладони и огляделась. Палатка бойцов уже открылась и оттуда вынырнула голова Костика. Парень сонно моргал, осматривая округу, и зевал, будто мог сожрать весь мир.

Не обнаружив никого в поле своего зрения, разведчик вернулся в укрытие и почти сразу снова показался – с одеждой в руке.

На моих губах заиграла непроизвольная улыбка – аппетитная фигура все-таки у этого парнишки. Ярко выраженный рельеф, крепкие ноги. Первый слой отлично обтягивал его мышечный каркас, не давая и шанса усомниться в развитости мускулатуры или ложности вчерашних представлений о физической подготовке бойца. А в своей выносливости он убедил меня во время похода, ни разу не подав голоса о тяжести своего командира.

Все-таки куколка, а не парень заключила я и, спрятав нож в высокое голенище ботинка, а после спустив на него брючину, вышла из травы.

– С добрым утром! – тут же радостно произнес Костик и улыбнулся мне, как любому члену отряда.

– Ага, с добрым, – только и ответила я, проходя до своего рюкзака, размышляя, как спрятать туда добычу, не привлекая лишнего внимания.

– Отличный день для марш-броска.

– В тебе проснулся талант дипломата?

– Почему?

– Ищешь заезженные темы для светской беседы.

Он смущенно улыбнулся и принялся одеваться, оглядывая поляну:

– Давно не спишь?

– Тебе предоставить отчет, что я успела сделать за утро, пока вы все отдыхали?

– Просто поддерживаю беседу.

– Ну, поддерживай дальше. Можем даже обсудить вопрос вашего завтрака.

– А что с ним?

– Нет его, – ухмыльнувшись, ответила я и принесла всю посуду, оставленную разведчиком на краю, но так и не выполнившую свою функцию ночной сигнализации.

– Это как?

– Это так. Вчера все съели, а сухпайки и вовсе закончились до выхода в обратный путь. Так что можешь предлагать.

Костик удивленно наблюдал за моим спокойствием. Как я вытащила всю посуду из одного котелка, составила ее возле костра и отправилась прочь с поляны:

– Ты куда?

– По воду. Чай-то есть, вот попьем и двинем дальше.

– Лучше бы поесть чего, чем воду гонять.

– Налови и будет еда, – лукаво прищурившись, ответила я и шагнула в кусты. Где-то выше по течению точно был родник с чистой питьевой водой, надо только поискать.

Наконец, трава и прочая растительность перешли в камушки. Шум воды здесь слышался отчетливей, отчего сложно было ориентироваться – где тут река, а где источник. Но я старалась не столько искать, сколько внимательно думать, где бы начать поиски.

У самой реки на меня удивленно посмотрела семейка барсуков. Эти серожопые засранцы проводили меня равнодушным взглядом и продолжили заниматься своими мохнатыми делами, приняв двуногое за часть ландшафта.

Возмущаться подобным отношением я не стала, а лишь обошла их компанию и тщательнее вслушалась в журчание. Теперь, когда течение реки стало еще более ярким и бьющим по ушам, удалось различить и побочные звуки. Оттого звонкая песня ручейка, бегущего через высокую траву к берегу, превратилась в отличный ориентир.

Минут через десять тонкий, с мой мизинец толщиной, поток привел меня к источнику. Такому же скромному, но зато с лужицей, из которой оказалось несложно набрать воды в котелок. А заодно умыться и промочить волос, чтобы отросшая и обрезанная как попало грива не мешала убрать ее в тугой хвост на затылке.

К моменту моего возвращения в лагерь, боевая палатка уже держала совет, как бы им раздобыть еды. Мирные делали вид, что не при делах и занимались костром – выискивали ветки у кустов и складывали их чуть поодаль. Луншина тоже вытащили на совет, но он не особо в нем участвовал, понимая, что не станет примером.

Распрямившийся Мишка вздрогнул, увидев меня, но тут же взял себя в руки и приветственно кивнул. Я улыбнулась его самообладанию, кивнула в ответ и направилась к костру, где тут же повесила котелок на перекладину и оглядела засидателей:

– И чего вы тут высиживаете?

– Думаем, что делать с завтраком.