Проект Эрешкигаль

Проект Эрешкигаль
Ксения Биличук

За вами когда-нибудь шли на край света или хотя бы в самую невероятную глушь? Вас когда-нибудь уговаривали о помощи пять вполне молодых мужчин? Вы когда-нибудь летали в большом стеклянном аквариуме, из которого можно видеть землю? Вам когда-нибудь обещали остров за услугу?

На все эти и другие вопросы я могу ответить «да». Правда, если бы я знала, чем это все закончится, отправилась бы на миссию куда быстрее…

Ксения Биличук

Проект Эрешкигаль

Честно говоря, когда на тебя накатывает теплый воздух с периодичностью в пару секунд, сложно продолжать делать вид, что ты все еще без сознания. Можно, конечно, попытаться лежать трупом и не открывать глаз. Но давайте не делать из других идиотов – веки все равно будут предательски вздрагивать от прикосновения воздуха. А если их сжать покрепче, то и вовсе становится ясно – ты уже давно в себе.

Что привело в чувства меня? Несколько вещей. Во-первых, тот самый воздух, про который говорилось выше. Во-вторых, некий сжимающий дискомфорт в районе груди, напомнивший, что я жива и могу страдать сердечными заболеваниями (например, тахикардией от которой ритм больше похож на бег бешеной белки по кривым веткам). Ну и в-третьих, запах – резкий, грубый, продирающий носовые пазухи до самого мозга.

Вероятнее всего последнее дало такой удар моему беспамятству, что сознание волей-неволей решило вернуться ко мне. Впрочем, эти же факторы сначала предложили провести пассивную разведку. Открывать глаза и выдавать себя сразу я не собиралась. Хотелось понять насколько безопасно вокруг прежде, чем увидеть все таким, какое оно есть.

Но веки выдавали меня сильнее, чем сбившееся дыхание. Отчего рекогносцировку пришлось проводить в ускоренном варианте. Запах не показался мне знакомым, но и особой опасности в нем не чувствовалось. Иначе внутренний тревожный звоночек заверещал бы так, что заложило бы уши. Тяжесть в груди показалась странной – болело снаружи. Наверное, кто-то на меня давил. Может, пытались сделать непрямой массаж сердца, чем и вернули к жизни? Как знать.

Вот и выходило, выдав себя веками и тяжелым дыханием, сейчас, продолжая претворяться без сознания, я подвергаюсь большему риску, чем мобильная и зрячая. Оттого, собрав волю в кулак, сжав зубы и настроившись на худшее, пришлось открыть глаза.

И встретиться с большими зелеными зрачками, окруженными золотым полем радужной оболочки. Мы изучали друг друга. Впрочем, можно ли так называть то, что сейчас происходило? Я ведь видела только глаза невероятной красоты, а их обладатель уже успел рассмотреть меня со всех ракурсов.

И будь я попугливей уже бы верещала, как резанная, пытаясь сбросить с себя чужака и скрыться в ближайших кустах. Но моей стойкости духа хватило на то, чтобы дождаться, когда глаза отдалятся, демонстрируя необыкновенную, узкую морду с ноздрями похожими на запятые, глядящие друг на друга, на кожистом носу, которым эта морда и заканчивалась. А вот вставать с меня ее хозяин не собирался, продолжая легко давить на грудную клетку, успокаивая тем, что пока мне сердечно-сосудистые заболевания не грозят.

– Здравствуй, – неожиданно для самой себя произнесла я и улыбнулась…

Никто

Я всегда считала, что при переезде предусмотрела все. Выбрала самый глухой угол планеты, где зимой холодно, а летом комары размером с корову, чтобы никто не бродил по тем лесам ни ради охоты, ни ради грибов. Заодно проверила, где проложены ближайшие дороги и примерные планы на их переразмещение, на всякий случай, чтобы не оказаться на пути прогресса.

Построила сруб (да-да, почти своими руками, между прочим) без всяких благ цивилизации, не забыв и про замечательный, старый добрый туалет на улице, но поближе к дому и со всеми возможными отводами, чтобы не лишиться обоняния к тридцати.

Вместо ограды – дремучий лес. Вместо охранной собаки – капканы на медведя в радиусе полукилометра. Правда, эта предосторожность мне все же казалась и тогда, и сейчас излишней – кто в здравом уме потащится к чуть ли не землянке посреди разросшейся чащи, где деревья так лупят по морде и рукам, что никакая заживляющая мазь не поможет, а кусты отлично маскируют кочки, ямки, что нарыли по лету грызуны и норные животные, а порой и небольшие затоны, образованные выходом грунтовых вод по тем или иным причинам? Но один заботливый человек при переезде настоял, а я не стала возражать. Пусть ему спокойней будет

Кстати, зверье тоже не очень интересуется моим присутствием в их лесу. Я для них то ли невкусная, то ли слишком злая, то ли наоборот – равнодушная к ним. Отчего сами они не обращают внимания на наличие среди деревьев относительной разумной жизни.

Хотя мне порой кажется, что местный медведь и лисы считают меня стоящей по интеллектуальному развитию в сравнении с ними ниже – осенью не запасаюсь, как потерпевшая, зимой шляюсь, вместо того, чтобы спать мирно до ледохода, не рою берлог, а наоборот прячусь от непогоды в какой-то странной деревянной штуке, не сильно похожей на дупло. В общем, тупая, странная скотина, живущая по соседству. Еще и одна, без своего самца.

Думаю, что все посчитали меня безобидной, а я и не возражаю. Будто они каждый день устраивают перекличку, чтобы убедиться – никто из белок, барсуков, тетеревов или рябчиков не сменил место жительства без оповещения местного населения. Поэтому не думаю, что кто-то воспринимал меня опасной или пытался опознать новую вялящуюся тушку под крышей сруба.

В любом случае, зверье на меня крестовый поход не устраивало, а я старалась не сильно влиять на их демографическую политику, отдавая предпочтение рыбе (за которой приходилось идти почти десять километров по высоченным кустам) или плодам своего собственного таланта агрария. Собирательством не злоупотребляла, особо за пределы своего хозяйства не выглядывала, чтоб не нарушать налаженную здесь за сотни лет экосистему.

В общем, предусмотрела все, как мне всегда думалось.

Но не учла один очень сильный и непредсказуемый фактор – человеческий. Как оказалось, эта странная, любопытная тварь пролезет везде, даже там, где ей и быть-то не надо. Я тому самый яркий пример. Но у меня есть оправдание.

А вот остальные…

Стоишь себе спокойно посреди огорода в позе истового идолопоклонника, мирно выкапываешь картошку, не мирно ругая проволочника и три клубня под кустом, одновременно возлагая надежды на следующий. А тут кто-то решает нарушить твое единение с природой жутким, душераздирающим криком. Будто ему причинное место моим капканом оттяпало.

И все! Прощай покой. Ясно ведь, как светлый день – лесной бедолага шел ко мне.

Интересно, кто ему дал мои координаты, но не предупредил про систему примитивной безопасности? Впрочем, если не истечет кровью, то в ближайшие двадцать минут гость нарисуется где-нибудь в кустах. Наверное, в районе запада – из малины выйдет.

Прикинув направление и время, которое потребуется несчастному, чтобы дойти к моей «фазенде», я вернулась к насущному – многострадальному картофелю, которому суждено кормить меня зимой. Если, конечно, до этого какой-нибудь мерзкий, сволочной грызун не найдет дорогу к погребу и не сожрет все раньше меня.

Следующие кусты тоже не собирались радовать высоким урожаем. Отчего я продолжала ругаться с ними и клясться, что в следующем году лучше посажу репу и морковь, они, вроде получше выросли и внимания требовали в разы меньше.

Что их не устраивало? В этой не видавшей никакой цивилизации земле. Ни тебе химических удобрений, ни отвода токсичных вод, ни распыления пестицидов (а стоило бы, чтоб раз и навсегда избавиться от проволочника). В общем, рай для овощей средней полосы.

Дойдя до конца рядка, я выпрямилась над наполовину заполненным ведром и вздохнула. Готовить картошку буду по большим праздникам. Хорошо хоть грибы в этом году устроили нашествие из-под земли, едва ли не прыгая под ноги по дороге к горной, отвратительной реке, полной нерестящейся рыбы.

За семь лет жизни в этом «райском», неотмеченном ни на одной карте уголке, мне приходилось зимовать по-разному. То выживать, не выходя из дому неделями, чтобы не отморозить конечности, то прохлаждаться, радостно пожевывая морковь, запасенную целыми мешками, в качестве профилактики авитаминоза.

А тут до морозов времени достаточно, чтобы тщательно подготовиться к бескортофельной зимовке. Ничего, и не такое бывало.

Первые признаки сознательного, но постороннего присутствия, появились раньше, чем я того ожидала. Зато слух меня не подвел – первыми зашуршали ободранные кусты малины, создававшие неплохую, колючую ограду с западной стороны участка.

Судя по звуку, гость оказался не одиноким путником, случайно нарушившим границы моего комфортного проживания. И был он не гражданским – топот военных ботинок по чавкающей от долгих дождей земле узнать не так-то и сложно, когда привык слышать шаги всякого зверья, куда более осторожного и внимательного.

Я ухмыльнулась, подхватила ведро с недоурожаем и отправилась к старому, местами подранному тенту, чтобы хорошо просушить картошку перед уборкой ее в деревянный короб, а потом и погреб.

Тут же раздался приглушенный стон – кому-то явно успели прикрыть рот раньше, чем бедняга вскрикнул. Значит, и старенькую растяжку нашли. А я думала, там уже нитки прогнили или медведь давно порвал. А нет – работает, родимая, спасибо старому другу за науку.

Странно, что вояки оказались такими неосторожными. Лично мне бы пришло в голову смотреть под ноги и вокруг себя после первого же капкана. Кто знает эту безумную особу, спрятавшуюся в глуши от любого намека на цивилизацию?

Хотя тут можно и поспорить, порой приходилось обращаться к благам человеческой изобретательности, чтобы разжиться солью, сахаром и прокладками (кое-чем еще, но чего уж тут перечислять?). Правда, каждое такое мероприятие больше походило даже не на крестовый поход, а скорее на шпионскую вылазку из фильма в стиле нуар. Только менее романтично и без плащей с модными шляпами.

Снова щелкнула растяжка. Я выпрямилась, ногой разровняла клубни, чтобы они легли одним слоем, и скрестила руки на груди, ожидая, когда же эти калеки покажутся мне на глаза.

По крайней мере, теперь точно можно было утверждать, что на прогулку вышел не спецотряд. И не ради охоты на неугодного персонажа. Раз за семь лет ни разу про меня не вспомнили.

Шуршание усилилось, усилился и стон – бедолагу с пробитой капканом частью тела не бросили в лесу, зато притащили с собой. А он, не желая думать о секретности или скрытности, ныл о своей потере – то ли крови, то ли собственного достоинства. Кто их разберет?

И тут я едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Причем, так громко, что даже медведь, занятый ловлей рыбы, свалился бы с сердечным приступом.

Сначала из кустов показалась не голова, не руки и даже не носок ботинка. Уже изрядно подсохшие ветки, сохранившие самый минимум бледной зелени, раздвинуло дуло автомата. Видать на поиски моего «особняка» отправили идиотов… или идиоты. Отчего стало еще интереснее – как они меня нашли с такими выдающимися задатками интеллекта?

Явно не стали ничего узнавать у моего славного знакомого – единственного знавшего точные координаты места моего постоянного проживания. Или сильно обидели его, за что получили недостаточно точной информации, чтобы достичь поставленной цели чисто и без потерь.

До носа донесся запах крови – свеженькие калеки тоже добрались до малины и ждали, когда владельцы автоматов проведут разведку и выйдут на участок, показывая себя всему свету. И, возможно, угрожая мне тем, что есть у них под рукой.

Так хотелось умилиться их тупостью, что я не стала сдерживать улыбку. А только отошла в тень дома, чтобы усложнить им задачу.

Разведчики оказались либо неопытными, либо нетерпеливыми. Уже через пару минут, не обнаружив меня в поле своего зрения, первый вышел из кустов.

Обычный камуфляж типа лес, балаклава на морде, перчатки на лапах, нервно держащих банальный автомат Никонова. Не столь распространенное оружие, но мне уже встречалось и не раз. Глаза по своей глупости парень ничем прикрывать не стал, а из-за горячности крови не решился на каску. В общем, амуниция у бойца мне показалась странной, но критиковать из тени, чтобы не пугать первопроходца, я не стала. Пусть сначала освоится, осмотрится. А там, может, и поговорим.

Он внимательно оглядел мои владения (достаточно открытые для взора), не опуская Абакана. Все-таки ждал нападения или подвоха, чем вызвал легкое чувство одобрения – чему-то его то ли в школе, то ли на службе научили. А может, этот из отряда самый умелый, оттого его вперед-то и заслали.