Шёпот леса

Вскоре взору Агидель предстало смутное очертание покосившегося дома. Злата резко дернула калитку, отчего та чуть не слетела с петель. Дорожка, что вела к дому, полностью заросла репьем, и его колючки тут же прицепились к сарафану. Поднимаясь по скользкой трухлявой деревянной лестнице, Агидель заметила, что клумбы, как и тропинка, заросли сорняками, которые прижал к земле ливень.

Злата потянула на себя дверь, и та со скрипом отворилась. Агидель вошла на веранду, ощутив стойкий запах плесени и сырости, и осмотрелась вокруг. На столе стояла почти догоревшая свеча. Белый воск причудливо расплавился и прилип к клеенчатой скатерти. На подоконнике стояла ваза с полевыми цветами. Резкий порыв ветра, ворвавшийся в окно, принес терпкий цветочный аромат, и Агидель ненароком чихнула. Просторные окна закрывали хлопковые занавески с цветочной вышивкой, в углу веранды стояла прялка, а на полу лежала ковровая дорожка.

Агидель заметила возле порога пару обуви и поспешила спросить:

– Злата, с кем ты живешь?

Девочка сняла сандалии и, взглянув на Агидель карими глазами, ответила:

– С бабушкой!

Яркая вспышка молнии осветила веранду. В дверном проеме показалась сгорбленная старуха, одетая в длинную ночную сорочку белого цвета. Пучок волос, завязанный на макушке, изрядно растрепался, словно старуха только-только проснулась. Незнакомка, больше походившая на привидение, слегка приоткрыла алые тонкие губы, показав беззубый рот, и что-то протянула Агидель.

Агидель была не из робкого десятка. Она никогда не боялась призраков и спокойно смотрела фильмы ужасов, тогда как ее подруги частенько сбегали из кинотеатра на половине фильма. Однако вид старухи почему-то вызвал у девушки страх. Наверное, рассказ Дины, гроза и встреча со старухой в совокупности сыграли свою роль. Агидель завизжала и бросилась к двери, сбив стоявшую у порога обувницу. Ноги ее не слушались, а сердце стучало так сильно, что было нечем дышать. Агидель жадно хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, призывая себя мыслить разумно и твердо. Однако леденящий душу ужас оказался сильнее.

Агидель открыла дрожащей рукой дверь, увидев стену дождя. Мелкие колючие капли подобно острым иглам тут же попа?дали на голые стопы, а сильный порыв ветра ударил в лицо.

– Ты куда? – до ушей донесся глухой и скрипучий голос старушки.

Девушка не оборачиваясь шагнула вперед, и в это мгновение кто-то схватил ее за руку. Время словно остановилось, а шум дождя затих. Агидель слышала лишь биение собственного сердца и свое частое дыхание.

– Не уходи, дождь еще не закончился, – донесся взволнованный голос Златы.

Агидель обернулась, увидев позади себя девочку. Злата насупилась. Ее щеки были надуты, а брови нахмурены.

– Ты не хочешь со мной дружить? – спросила девочка.

Агидель не знала, что ответить. Как признаться ребенку, что ее напугала старуха? А быть может, это была и вовсе не старуха, а привидение? Агидель погладила Злату по голове и с опаской подняла глаза. В дверном проеме все так же стояла жуткая бабушка. Ее широкая сорочка колыхалась по ветру, словно старуха вот-вот оторвется от пола и взлетит под потолок, наполнив веранду цепенящим душу хохотом. Однако ничего такого не случилось. Старушка вздохнула и, сделав два шага вперед, как ни в чем не бывало присела на табурет. «Человек», – подумала девушка, и ее щеки залились краской. В небольшой деревне, где все друг друга знали, Агидель впервые увидела незнакомую ей старушку и девочку. «Может, они недавно переехали? – поразмыслила девушка и тут же вспомнила слова Дины. – Неужели?!»

– Злата, внучка, поди переоденься, – добавила незнакомка, задержав взгляд на девочке.

Злата кивнула и, взглянув на Агидель, произнесла:

– Дождись меня.

Девушка как-то неуверенно кивнула головой. Здравый смысл твердил – «беги отсюда», но что-то останавливало ее, и Агидель не понимала что.

Злата скрылась из вида, оставив старушку и девушку наедине.

Незнакомка довольно тяжело встала с табурета и, сгорбившись, подошла к Агидель, протянув полотенце. Затем старушка медленно, скрипя половицами, зашаркала по полу, пересекла комнату и молчаливо скрылась в дверном проеме. Девушка тихонько, буквально на цыпочках, проследовала за старушкой, но входить в помещение не стала. Она остановилась в дверях и, обхватив руками дверной косяк, принялась наблюдать за старушкой.

Та хлопотала возле печки, в которой тлели ярко-красные угли. От высокой каменной печи, находившейся возле двери, тянуло теплом, и стена с противоположной стороны помещения нагрелась. «И лежанка есть!» – с восхищением подумала девушка, представляя, как Злата, лежа на теплой печке, коротала зимние дни. Старушка сняла с печи зеленый чайник, достала из деревянного буфета несколько чашек и поставила их на стол. Движения ее были неторопливые и плавные.

Заметив Агидель, старушка улыбнулась. По ее подбородку и щекам тут же забегали глубокие морщины.

– Присаживайся, дочка, я тебе чаю налью. С ромашкой, будешь такой? – с заботой промолвила старушка.

Агидель кивнула и осторожно, будто чего-то боясь, присела за стол, накрытый тканевой скатертью. На столе помимо чашек стояла крынка, прикрытая белой салфеткой, и лежало несколько засушенных ломтей белого хлеба, которые вероятно либо старушка, либо Злата макали в молоко. Живот Агидель заурчал, напомнив о голоде.

Девушка не знала, как начать разговор. Она трудно сходилась с людьми, была плохим собеседником и не умела шутить. Даже со своей лучшей подругой Диной Агидель была немногословна, предпочитая больше слушать, нежели говорить.

Старушка налила в чашку кипяток и добавила бледно-желтую заварку. Теплый пар медленно заструился вверх, и до носа Агидель донесся запах ромашки. Девушка обхватила чашку обеими руками и сделала глоток, посмотрев в окно. Редкие вспышки молнии освещали двор. Агидель увидела, как, не в силах совладать с ветром, гнется к земле старенькая яблоня, ветви которой того и гляди сломаются. По стеклу и подоконнику барабанили крупные капли, заносимые ветром в приоткрытое окно, отчего на полу образовалась лужа.

– Как тебя зовут? – оборвав тишину, поинтересовалась старушка, присев напротив.

Только сейчас Агидель наконец удалось рассмотреть незнакомку. Ее волосы были полностью белые, разве что за исключением нескольких каштановых прядей, которые не тронула седина, а зеленые, словно у кошки, глаза по-доброму смотрели на Агидель. На лице у старушки было несколько старческих пигментных пятен, которые обсыпали щеки и нос подобно веснушкам.

– Агидель, – тихо ответила девушка, сделав из чашки глоток. Агидель не любила ромашковый чай, но стеснялась признаться в этом старушке.

– А меня Тайна зовут, – произнесла бабушка Златы. Она потерла глаза и зевнула.

Монотонный шум дождя, мерцание одинокой свечи, духота, исходившая от печки, – все это навевало сон.

– Мне рассказала подруга… – осторожно начала Агидель, наконец решившись на откровенный разговор, – в ночь, когда вы переехали, в деревне видели существ с серой кожей… в общем, одна девушка предположила, что вы ведьма…

Тайна вскинула брови и ухмыльнулась.

– Правда, что ль? – громко вскрикнула старушка, стуча по столешнице пальцами. Она надела очки с большой круглой оправой и взяла с соседнего стула деревянные пяльцы с незаконченной вышивкой. – Я не ведьма, а обычная старушка. Однако я верю в нечистую силу… – пробормотала Тайна, не отрываясь от вышивки.

В окно ворвался ветер. Заколыхалась занавеска, а свеча заискрилась и зашипела, подобно обозленной змее.

– Вот как, – успокоилась Агидель. Чай начал остывать, и девушка поспешила его допить.

Нечисть была для Агидель чем-то нереально сказочным. Она не верила, что, к примеру, домовой или банник могут как ни в чем не бывало жить рядом с людьми. Однако выслушав Тайну и вспомнив рассказы Дины, Агидель призадумалась: «Вдруг нечисть и вправду существует?»

Прервав ее мысли, за печкой раздался какой-то звук. Агидель обернулась, увидев кота, усы и морда которого были вымазаны в сметане. Рыжий кот с необычными для животного глазами ловко запрыгнул на печку и принялся вальяжно умываться, задирая голову.

Агидель любила животных. Вот и сейчас девушка с улыбкой на лице позвала кота, но тот никак не отреагировал.

– Не зови его, это не кот, он не подойдет, – вдруг выдала старушка. Отложив вышивку, она спустила на нос очки и пристально посмотрела на «кота».

– Что вы имеете в виду? – спросила Агидель, подумав, что ослышалась. Нет, конечно, девушка могла не узнать какое-нибудь дикое животное, но точно не домашнего кота.

Кот мяукнул и подтянулся, выгнув спину, словно всем своим видом показывал, что он действительно кот и никто иной.

– Это домовой, – сказала старушка, пожав плечами.

Агидель резко поднялась из-за стола, отчего стул, на котором она сидела, упал под ноги. В этот момент на улице сверкнула молния, а затем через несколько секунд, надрываясь, загрохотало небо. Казалось, что вместе с раскатами грома дрожит и избушка, которая и без того кренилась вбок. Агидель не поняла, чего напугалась больше: кота, который, по словам старушки, был ни кем иным, как домовым, или же того, что избушка вот-вот упадет.

Девушка отбежала к стене. Агидель изредка посматривала на кота, а кот на нее. Они словно играли в гляделки, и у девушки мелькнула невероятная мысль, что, возможно, старушка права. Агидель представила, как рассерженный кот набрасывается на нее, подобно свирепой рыси, вонзаясь острыми когтями в кожу.

– Тебе нечего бояться, – пожала плечами Тайна. – Посмотри, сейчас он находится в образе моего кота Рыжика. Ну прям один в один!

– Домовой… – еле слышно промолвила девушка, неотрывно смотря на кота. Ее мысли путались, не желая принимать всерьез полученную за вечер информацию. – Не может быть…

– Еще как может. Домовой селится не во всех домах, наверное, в твоем доме нет домового или же он хорошо прячется…

– Прячется… – взволнованно произнесла Агидель и, заметив, что кот скрылся за печкой, немного успокоилась.