Письмо из прошлого

Мне кажется я уже умерла. И ты не прочтешь никогда. Не узнаешь… Так зачем я это все пишу…И эта смерть – она повсюду. Ее запах стал мне родным, ее вкус – этой горечью полна вся моя жизнь. Да что говорить, если она уже стоит на пороге…

Я откинула письмо. Как можно писать о смерти в восемнадцать лет? Что такого должно произойти, чтобы эта молодая девчонка знала ее вкус и запах. Смерть на пороге…

Я машинально покосилась на дверь, ведущую в коридор. Обвела взглядом комнату. По спине прошел холодок. И словно в нагнетание со стороны кухни послышался грохот. Мой новый дом не хотел забывать прежних хозяев…

Я почти перестала спать по ночам. Кажется, что эта девушка не отпускает меня ни на секунду. Бывшая хозяйка этой квартиры. Я слышу ее голос, слышу, как она плачет – постоянно оплакивая своих покойников; слышу, как она подпевает отцу, что почти каждую ночь играет на гитаре. Он обитает исключительно на кухне, там, где в свете бордового бра все произошло. Об этом мне уже сообщила соседка. Квартира, говорит освещенная. Ничего не бойся, все ушло.

А еще этот голос, что периодически появляется наяву и вторгается в мой сон. Голос этой девчонки? Но откуда? Я ведь не экстрасенс… А быть может, я как и он, мой отец… Да не может быть! Я не маньяк, не убийца, не психопатка. Я здоровый человек. Психолог. С дипломом. Себе и людям.

И все же я не могу не бояться: страх расползся по моим венам, впитался в кожу и прирос к костям, особенно после того, как прочла ее дневник. В этих стенах она жила, любила – первая любовь какая сильная и страстная! В этих стенах она страдала – сколько всего может вынести человек. В этих стенах она пропала? И я не успокоюсь, пока не узнаю, что с ней произошло. Если она жива – отлично. Если мертва – пусть оставит меня в покое.

Ну а пока, я, пожалуй, еще раз вспомню тот самый день, с которого все началось.

Глава 2. Наследство

Полноценная двушка с большой кухней и большим же коридором. Комнаты изолированы. Второй этаж. Квартира двадцать восемь. Казалось, в ней прекрасно все – от планировки и цены до красивых цифр на двери. И вот, после моих долгих уговоров, Сергей, мой специалист по недвижимости, все-таки согласился встретиться. В десять вечера.

Я припарковала свой красный седан аккурат напротив второго подъезда. Мимо прошел одинокий прохожий, в окне первого этажа погас свет. Я посмотрела наверх – окна на втором этаже темные – свет не горит ни справа от лестничного проема, ни слева.

Обычный с виду дом – расположен удобно и двор довольно уютный; вновь посмотрела на окна второго этажа и ощутила смутное беспокойство – за старыми деревянными рамами чернели темные стекла с темными же, как сама ночь, шторами. Потемневшее от времени и сырости дерево оконных рам смотрелось дико и жутковато на фоне соседских белоснежных пластиковых. Я поежилась, подумав, что это сгущающиеся сумерки нагоняют страх, посторонилась, когда мимо меня прошла щуплая старушка. Она открыла дверь подъезда и вдруг обернулась:

– Эта квартира принадлежит мертвым. Живым давно туда хода нет.

Я вздрогнула, от неожиданности не сразу сообразив что ответить. Старуха же посмотрела с прищуром и скрылась в темном подъезде. Дверь со скрипом закрылась.

– Анна это вы?

Я обернулась на мужской голос – Сергей, невысокий брюнет сорока пяти лет подошел ко мне и тоже посмотрел на окна второго этажа.

Я поздоровалась, он кивнул, окинув меня беглым оценивающим взглядом.

– Ну что, – он громко выдохнул. – Идемте?

На первом этаже слабоосвещенного подъезда пахло сыростью, в проеме между первым и вторым этажами светлей – на окне шторка, а за ней горшки с цветами. Сергей в несколько шагов преодолел лестничный проем, я невольно ускорились, поднялась вслед за ним на второй этаж, остановилась у металлической двери той самой квартиры справа.

– Минуту. – Он вынул из кармана связку ключей. Раздался скрежет, дверь с глухим стуком поддалась вперед, и в тот час на душе отчего-то стало неспокойно.

Металлическая дверь, за ней – еще одна деревянная. На фасаде второй приколочен деревянный крест, во весь мой рост. Отвратительно похожий на тот, что ставят на могилах, как временный.

Я обомлела. Указала рукой на дверь, вздернула вверх брови.

– Это еще что такое? – спросила я, сжав от напряжения пальцами сумочку. – Первый раз такое вижу. Зачем этот крест? Как на кладбище…

– Не обращайте внимания. – Сергей улыбнулся – вышло неестественно. – Люди здесь верующие проживали. Возможно. По крайней мере, у меня только такое объяснение. Не склеп же они здесь сделали, не могилу посреди дома. Мне тут еще сказали, что квартира освещенная. Может от этого. Ну а крест этот…да черт его знает!

Он виновато нахмурился, бросил на меня беглый взгляд.

– В общем, вы поняли. – Добавил он и звякнул связкой ключей.

Я выдохнула. Его аргументы не очень-то успокаивали.

– Может, здесь кто-то умер? Насильственной смертью? Или…

– Анна! – Сергей перебил меня довольно раздраженно и я, смущаясь, заткнулась. Ладно, эти домыслы я оставлю для себя.

Он толкнул вторую дверь, та распахнулась, открывая вид на коридор, утопающий в вечерней мгле.

Я отступила еще на шаг, от напряжения услышав стук собственного сердца. Сергей вздохнул и, прежде чем переступить порог, нащупал выключатель света. Щелчок и небольшой коридор наполнился желтым светом. Он зашел в квартиру, бросил связку ключей на табурет, стоявший напротив двери, включил свет на кухне, прошел вглубь длинного коридора, снова щелкнул выключателем, обернулся:

– Можно смотреть. – Он показал рукой на одну из дверей. – Вот эта дверь ведет на кухню, там дальше по коридору дверь в большую комнату и последняя – в спальню.

Любопытство вспыхнуло во мне словно спичка. Я переступила порог. В квартире хозяйничал спертый долгим затвором запах. Душно. И этот застывший во времени воздух, никак не циркулирующий много лет, ударил по вискам тугой болью. Сергей, по-видимому, почувствовал то же самое, потому как зашел на кухню и открыл настежь окно.

– Сколько лет здесь не проветривали? – Я поморщила нос – запах пыли и затхлости казался очень тугим и тяжелым.

– Много. – Послышался голос риелтора с кухни.

Затрещали старые оконные рамы, и в квартиру ворвался ветер.

– Около десяти, а может, больше.

– Здесь не было никого десять лет?

Я жадно вдохнула свежий воздух, но даже ворвавшийся впервые за несколько лет холодный ветер, казалось, раскалился за считаные секунды.

– Проходите на кухню. – Позвал мужчина и я сделала шаг.

Кухня оказалась больше, чем я представляла, но ремонт оставлял желать лучшего, а я надеялась…

На стенах пожелтевшие от времени обои, на полу грязный линолеум, на потолке огромная люстра с бра из красного бархата. Свет от этого получался тусклым, с красным отблеском, падающим кривыми лучами на стены, на большой кухонный стол, на гарнитур из дерева, выполненный на старомодный манер.

– Я думала квартира без мебели.

Я провела рукой по краю стола, на пальцах осталась полоска пыли. Посмотрела на кухонные шкафчики и открыла крайнюю дверцу.

– Ой! А здесь еще и посуда, и даже остатки еды!

На одной из полок, затянутой паутиной стояли кружки и чашки, пакет крупы в непривычной для глаза упаковке, весьма устаревшей и пожелтевшей, упаковка чая с изображённым на ней слоном, точно таким, как в детстве.

– Чай из детства! – усмехнулась я, протянула свою руку, чтобы взять желтую коробочку, но Сергей чуть нервно заметил:

– Анна, пожалуйста, не трогайте здесь ничего. Мебель и вещи позже увезут, а пока, давайте просто осмотримся.

Я согласно кивнула и вышла в коридор. Здесь, рядом с дверью в ванную комнату, тусклый свет освещал небольшой шкаф вдоль стены. В приоткрытую дверцу видно – на полках лежат вещи, на самой верхней – пыльные коробки от обуви. А на штанге перед глазами висят на плечиках посеревшие от времени блузки, такие старомодные на вид, что я невольно вспомнила, как в детстве примеряла наряды матери, состоявшие примерно из блузок такого же свободного кроя.

– Никогда еще не видела столько старых вещей в одном месте! Хозяйка что уехала и не взяла с собой вещи?

Я обернулась. Сергей вновь как-то виновато пожал плечами, сказал, чуть выдохнув: