Моя ожившая тень

Стася скорчила портрету злобную рожу и отправилась на кухню. Она корила себя за не самое сестринское отношение к родственнику, но и перебороть отрицательные эмоции не могла. Сколько она себя помнила, отец и мать жили только им и связанной с ним трагедией, а она была для них лишь бледной тенью, подобием из разряда «на безрыбье и рак рыба». Из неё пытались вырастить его аналог, сделать клонированную версию, у которой нет своих особенностей и желаний. В чём-то девушка понимала родителей и очень им сочувствовала, однако быть для них сыном ей давно надоело, а как быть дочерью, её не научили. В результате Стасю тянуло в противоположные стороны, она часто ошибалась и во многих ситуациях не представляла, как поступать. Уйдя из спорта, она впервые начала ощущать себя личностью, и это перевешивало все неудобства и проблемы.

По крайней мере, так было до вчерашнего дня, когда жизнь оказалась существенно разноображена весёлыми испытаниями и нетипичными знакомствами. Возможно, родители не зря старались уберечь её от чрезмерной самостоятельности, но кто предполагал, что реальный мир настолько аномален…

Тоскливые размышления прервал дверной звонок, и Стася с ужасом посмотрела на часы. Кто может заявиться в такую рань, да ещё без предупреждения? Если бы у родителей что-то стряслось, они воспользовались бы телефоном, а остальные…

Что сделали бы остальные, она так и не придумала, потому что звонок повторился и пришлось переместиться ближе к двери. Подкрадывалась она на цыпочках, чтобы не обнаружить своего присутствия, и даже проигнорировала глазок: если там домовой Черновых, его, в силу роста, всё равно не будет видно, а обитатель гроба явно должен быть не из тех, на кого приятно смотреть в четыре утра. Подивившись собственному практически равнодушному отношению к запредельному в своей сверхъестественности происходящему, Стася приложила ухо к двери и моментально услышала раздражённое:

– Если не откроешь, я пройдусь по твоим соседям и расскажу, чем ты занимаешься.

– А чем я занимаюсь? – по-настоящему изумилась девушка, распахивая дверь.

На лестничной клетке стоял хмурый Вольтов с пухлой папкой в руках. Вид он имел самый плачевный, но сразу сказать, в чём именно это заключается, было сложно.

– Подбиваешь людей на ужасные злодейства. – Он вошёл в квартиру, сбросил обувь и недовольно осмотрелся. – Не думала найти жильё поприличнее?

– Не думал приобрести часы?

– А у меня есть, – просветил Иван. – Точнее, были. Пока я не оставил их на месте преступления.

– Кого прикончил? – не особо удивилась Стася.

– Свою совесть. – Он сунул ей папку и рухнул на диван – запрокинув голову и вытянув ноги. – А ведь ещё вчера был добропорядочным человеком, бродячих животных подкармливал…

– А сегодня?

– А сегодня заныкал в тайнике деньги и загранпаспорт – на случай если менты всё узнают.

– Где?

– Да где угодно, хоть от тебя…

– Заныкал где? Мало ли что с тобой будет, а так я хоть найду жильё поприличнее…

Вольтов презрительно скрутил пальцы в кукиш и с некоторым воодушевлением заметил:

– Не тешь себя иллюзиями, ты тоже по этапу пойдёшь. Как организатор преступной группировки.

– Тебя маловато, чтобы называться группировкой.

– А я ещё домового сдам, как раз банда вырисовывается… Можешь эти бумаги хоть до дыр зачитать, но там действительно ничего интересного. Зинаида обратилась к нам из-за сложностей в отношениях с мужем: они охладели друг к другу, почти не проводили время вместе, разговаривали только о сыне и домашних проблемах… Это всё стандартно для супругов с их стажем.

– А говоришь, не было повода для суицида.

– Так оно и есть, вменяемые люди не лезут в петлю из-за подобной ерунды. Вернее, некоторые, конечно, лезут, но это или по молодости, когда расставание видится гипертрофированной трагедией, или – если со второй половинкой человек теряет что-то ещё.

– Состояние, дом, ребёнка и привычный уровень жизнь?

– Ребёнка она не потеряла бы – парень скоро совершеннолетним будет, за него даже судиться бессмысленно. Насчёт остального тоже не факт – основная часть имущества нажита в браке, так что в случае развода Зинаида не оказалось бы нищей. Но, собственно, про развод речь и не шла, она просто хотела, чтобы в их отношениях появились прежние доверие и тепло. К тому же ситуация была очень далека от действительно острой, так что повод для петли отсутствовал.

– Ну а ещё что? – разочарованно спросила Стася. – Она говорила о родственниках мужа?

– С чего бы? Родня в их жизни почти не участвовала и никакого влияния не оказывала.

– Но она существует?

– У Зинаиды есть мать и двоюродная сестра. Кто у Чернова – не в курсе, она о его семье не говорила.

– Тогда поехали к матери.

– А я всё ещё не знаю зачем, – вяло напомнил Вольтов. – И где эта мать живёт, извини, тоже. У меня не детективное агентство.

– Очень жаль. Надеюсь, к следующему разу ты восполнишь этот пробел.

– К какому разу? – сквозь зубы уточнил Иван. – Я ещё этот не пережил.

За окном символично завыли сирены, и Вольтов заметно побледнел.

– Ты что, правда кого-то убил за эту папку?

– Хуже, – буркнул он, и Стася решила, что совершенно не хочет знать подробности.

– Где Зинаида родилась?

– Думаешь, мать по-прежнему там живёт? – Вольтов взял папку и принялся перебирать бумаги. – Где-то об этом было, но я сомневаюсь, что за столько лет…

– Почему они мокрые? – полюбопытствовала Стася, брезгливо присматриваясь к документам.

– Система автоматического пожаротушения, – коротко пояснил Иван, и ей снова расхотелось задавать вопросы. – Вот, написано, что Зинаида росла на берегу водохранилища и дружила с мальчиком из соседней квартиры.

– Прям на берегу?

– Думаю, речь о многоэтажке.

– Кажется, там только один такой дом, остальные – дачи и новенькие коттеджи.

– По-моему, он расселён давно. Или даже снесён уже.

– А если нет?

Вольтов обречённо поднялся с дивана и проследовал в прихожую, где печально, со вздохами и долгими паузами натягивал кроссовки. Чувствовалось, что перспектива прогуляться до водохранилища его не слишком прельщает, однако протестовать он отчего-то не стал и покорно ждал на лестничной клетке, пока Стася переоденется. Девушка решила не усердствовать и попросту накинула на свой вчерашний наряд чёрную толстовку – утреннюю прохладу ещё никто не отменял.

– Отлично смотришься, – съязвил Иван. – С первого взгляда и не скажешь, что ходила в этом весь день, а потом спала. Только со второго.

– Тебя вообще выжимать можно, но я же вежливо молчу. Так где был пожар?

– В моём центре. Должен заметить, что некоторые документы уже не восстановить.

– И не найти? – прищурилась Стася. – Серьёзно: что ты сделал? Не мог же и правда спалить место, в котором работаешь.