Другая сторона

Другая сторона
Ксения Николаевна Шефер

Сказочная жизнь заканчивается, когда Генриетта узнает о том, что ее родители – вампиры, и о том, что ей вскоре предстоит стать одной из них. Действие происходит в параллельном мире Рендорн, где живут разные диковинные существа. Девушке предстоит пройти ряд испытаний для становления вампиром и подготовку для них. На пути к своей цели – стать истинным вампиром, ей попадается немало опасностей и трудностей. Сможет ли она справиться со всеми задачами или опустит руки, так и не достигнув желаемого?

Глава 1.

Генриетта проснулась от громкой трели своего будильника. На циферблате уже красовались ненавистные ей цифры "06:00". Она закрыла глаза и мысленно прокляла весь этот мир с его глупыми правилами.

– Ну зачем вставать в такую рань, если у меня каникулы!?

Девушке была непонятна тяга родителей жить по строгому распорядку дня, планируя почти каждую минуту своей жизни. Отец всегда объяснял это тем, что они с мамой "люди старой закалки".

Преодолев дикое земное притяжение, которое выполняло свою работу лучше всего по утрам, она направилась в ванную.

Кафельный пол встретил свою хозяйку обжигающей прохладой, от чего Генриетта моментально проснулась. Сняв белый махровый халат, который непонятным образом оказался на её плечах, Гера юркнула в душ, закрыв за собой полупрозрачную матовую дверцу, и включила воду. Бодрящие потоки струились по бледному стройному телу и заставляли кровь циркулировать по венам быстрее. Светлой коже, которую девушка получила в наследство от родителей, позавидовала бы любая красотка девятнадцатого века. И как бы раньше девушка не пыталась скрыть этот аристократичный подарок, за семнадцать лет бледность полюбилась ей и даже стала главной изюминкой внешности.

Закончив принимать душ, Генриетта подошла к зеркалу, чтобы уложить пышные огненно-рыжие волосы и нанести легкий макияж. В отражении с самого утра ей всегда улыбалась милая девушка, сверкая глазами-изумрудами. В них с детства можно было увидеть океан любви, который открыли для нее родители. Девушка, чья жизнь была похожа на сказку, не знала о горе и несчастьях, ей не были знакомы бытовые проблемы обычных людей.

– Генриетта Романовна, Вы можете спускаться к завтраку. Ваши родители присоединятся через пару минут, – сказал, внезапно появившийся, дворецкий.

– Бог мой! Чарльз! Вы до смерти меня напугали! – тяжело дыша от испуга и посильнее запахивая халат, ответила Генриетта.

– Прошу прощения, я стучал, прежде чем войти. – Все тем же спокойным тоном ответил дворецкий. – Если никаких просьб нет, с Вашего позволения, я удаляюсь.

– Да, конечно, ты можешь идти. Я буду через пять минут.

Дворецкий, служивший в семье Волковых с самого начала их безбедной жизни, был высоким, статным мужчиной лет пятидесяти. Казалось, что он застыл в этом возрасте навечно, настолько не менялась его внешность за последние годы.

Генриетта надела своё любимое зеленое платье, идеально подчёркивающее хрупкость девушки, и спустилась к завтраку, где к её удивлению ещё никого не было. Завтракать в одиночестве она не любила, поэтому решила поторопить родителей сама.

Девушка очень любила свой дом и знала, наверное, каждый укромный уголок огромного здания. Она могла часами обходить роскошные фамильные владения, забыв о времени. Коридор, в котором находились спальни, был широким, на полу располагался красный мягкий ковёр, а стены украшали подвешенные горшки с алыми цветами, которыми пахло в каждой комнате этого коридора.

Подойдя к спальне родителей, Гера заметила, что дверь не заперта. Изнутри доносились голоса, и невольным образом юная Волкова стала свидетельницей странного разговора супругов.

– …Ты же понимаешь, что скоро её совершеннолетие, Роман! – возбужденно тараторила Виктория. – Нам нужно её посвятить в такие важные вещи! Мы больше не можем оттягивать этот разговор!

– Дорогая, я всё помню, у нас есть целых три месяца, чтобы ввести Геру в суть проблемы. Девочке предстоит ещё многое понять, во многом разобраться. На это нужно время, у неё его ещё предостаточно, – Роман тяжело вздохнул.

– Знаешь, милая, я боюсь, что она может нас не понять, принять не за тех, кем мы являемся…

– Ром, она же наша дочь, умная девочка, она справится, всё будет хорошо, мы всегда будем с ней рядом, ты же знаешь, – Виктория поглаживала супруга по спине, они оба стояли у открытого окна, наслаждаясь свежим воздухом.

– Я так люблю солнце, очень странно, что мы… – он запнулся, как будто опасаясь, что их услышат. – Очень странно, что наша судьба сложилась так, что у нас нет возможности сполна им насладиться.

Виктория молча стояла рядом, и муж без слов понимал, что она согласна с ним, ведь это была их общая судьба, которую они оба поклялись нести на своих плечах.

Генриетта была потрясена тем, что услышала. "Не теми, кем мы являемся…", что это могло значить?! Неужели, у родителей есть какие-то тайны от любимой и единственной дочери? Она всегда считала, что не договаривать или скрывать что-то друг от друга, в их семье не принято, но что всё это значит теперь? И что ей предстоит узнать настолько ужасного, что родители так переживают за крепость семейных отношений?

Девушка брела по коридору, утопая в нескончаемом потоке вопросов, и совершенно не заметила, как подошла к обеденному столу, уже давно ожидавшему своих хозяев. Пахло любимым завтраком домочадцев: оладьями с шоколадным сиропом. Аппетита совершенно не было.

Но тут внимание девушки привлекли письма, лежавшие на краю стола. "Граф Темницкий", значилось на конверте, город "Рендорн".

– Это что ещё за город такой? – вслух спросила Гера. Но быстро смолкла, когда за спиной послышались шаги. Это были родители.

Глава 2.

Тишину, воцарившуюся за завтраком, нарушал звон столовых приборов. Спокойствие родителей, казавшееся в данный момент девушке неуместным, только усиливало ее внутреннее волнение. Впервые в семье Волковых появились тайны друг от друга. А может они были всегда? Просто сегодня всё случайным образом стало известно? Чего еще можно ожидать от родителей? Всегда ли они честны с ней?

Вот, с невозмутимым видом, опустил свой бокал на белое полотно скатерти отец. Острый подбородок, высокий лоб, ярко выраженные скулы, девушка невольно залюбовалась этим мужчиной. Мама едва заметно поерзала на стуле. В кухне слышалась возня.

Звук ножа, скользнувшего по серебряной тарелке, заставил Генриетту содрогнуться. Пульс застучал в ушах, а ладошки предательски вспотели. От нетерпения девушка начала считать про себя.

Один. Два. Три. Четыре…

Тишину нарушили слова, слетевшие с алых губ Виктории. Высокая, стройная, с такой же бледной кожей, что и у дочери, она всегда была центром внимания среди мужчин, и главным поводом для сплетен среди женщин. Женщина робко поправила прядь иссиня-черных волос, которая выпала из аккуратно убранной причёски. Генриетта не смогла оставить этот жест без внимания.

– Доченька, через три месяца тебе исполнится восемнадцать лет. И это событие необычайно важное не только из-за того, что ты вступаешь во взрослую жизнь, – она едва заметно вздохнула и бросила взгляд на супруга. – Всё это – мелочи, по сравнению с тем, что отныне ты становишься нашей помощницей, а семейный бизнес станет для тебя неотъемлемой частью жизни, – спокойность, которую так тщательно поддерживала Виктория дрогнула, когда она увидела округлившиеся глаза дочери.

Заметив это, девушка попыталась взять себя в руки. Сейчас не время для сцен. Нужно попытаться объяснить родителям, что она не лучший кандидат на роль бизнесвумен. Сделав два глубоких вдоха, девушка приготовилась обрушить на маму все свои весомые (на ее взгляд) доказательства.

Гера не могла поверить, что это происходит с ней в данный момент. Еще утром она проснулась свободной, ничем не обремененной девушкой, а сейчас на нее пытаются повесить целый бизнес! Конечно, она знала, что однажды это произойдет, но она не ожидала такого скорого разворота событий.

– Мам, я же совершенно ничего не понимаю в том, чем вы занимаетесь. Да я даже не знаю, чем вы занимаетесь! – с нарочитой спокойностью проговорила девушка. Она ощущала, что, если сейчас завяжется спор, девушке будет трудно держать себя в руках.

– Ничего страшного, милая, это совершенно нормально. Многие дети из нашего общества в твоем возрасте уже имеют успешные кампании и без труда ими управляют, – с легкой улыбкой ответила Виктория.

– А как же дальнейшее образование? Получить профессию? – судорожно подбирая все новые и новые варианты, пыталась спасти себя Генриетта. Если и это не сработает, все тщетно. Значит, родители решили взяться за дело серьезно.

– С нашим бизнесом тебе не потребуется другая профессия. Он сможет приносить доход еще долгие, долгие годы, – казалось, Викторию ничем не сломить.

– Но…

Не успела она договорить, как вмешался Роман:

– Гера, все твои попытки отказаться от нашего предложения бесполезны. Мы с мамой уже все решили. Так будет лучше и для тебя, и для нас, – опустив бокал красного дорого вина, отчеканил отец. Его поразительной способности держать свои эмоции под контролем Гера всегда завидовала, ей не хватало этой отцовской черты в своём вспыльчивом характере.

Он был тем самым мужчиной, которых описывают в любовных романах: высокий, серьезный, на вид лет тридцати. Его темные волосы переливались в лучах восходящего солнца. Почти черные глаза, обычно наполненные любовью и заботой к близким, сейчас настороженно и строго смотрели на дочь.

– После завтрака мы с папой ждём тебя в библиотеке, тебе придётся ещё кое-что узнать, – ее голос стих почти до шепота. – Но об этом мы не можем рассказать здесь, – проговорила Виктория, бросив растерянный взгляд на мужа.

С необычайной грацией Роман со своей супругой поднялись из-за стола. Мать медленно подошла к дочери, положила ей руку на плечо и оставила едва заметный поцелуй на макушке. Роман, ожидавший свою супругу, бросил на нее несколько строгий взгляд, будто упрекая ту за излишнюю сентиментальность.

Они поднялись на несколько ступеней, но вдруг Роман резко остановился, с силой втянул воздух и с тоном, не требующим возражений проговорил:

– И ещё, Генриетта, тебе придётся бросить школу.

Девушка метнула разъяренный взгляд в удаляющиеся спины родителей. Реальность происходящего ускользала от девушки с каждой минутой. Гера осталась одна со своими взбесившимися в одно мгновение мыслями. Бросить школу означало оставить всю жизнь в прошлом.

Как только она перестала слышать гул каблуков, то ощутила на своих губах солоноватый привкус слез. Дав себе пару минут на слабость, Гера промокнула их салфеткой и взяла полупустой бокал со стола. Терпкий и кисловатый вкус вина и отдушки алкоголя отрезвили разум. Обжигающий напиток обволакивал горло, заставляя все страхи уйти на второй план. И вот, ноги сами понесли ее навстречу судьбе. Страшно-неизвестной судьбе.