Паргоронские байки. Том 6

Учил истинной красоте поединка. Искусству благородной войны.

Как следует отметив встречу, старейшины кланов переместились на открытый воздух. Они собрались не только для того, чтобы выпить за здоровье друг друга и убедиться, что их по-прежнему десять. У многих были новости, многое давно назревало. Они неоднократно встречались по двое и по трое, обсуждали будущее своего народа, но сегодня пришло время для общего решения.

– Ты хорошо учишь нашу молодежь, – сказал Сильдибедан Джулдабедану. – Мы все тебе за это благодарны.

Вдали проскакали двое юношей на паргоронских конях. Мардзекадан узнал в одном своего сына – недавно старейшина снова женился, и у него наконец-то снова появился сын. Все предыдущие погибли много лет назад, в бесконечных битвах.

Пусть хоть этот переживет их побольше. Не из-за великой любви Мардзекадана к отпрыску, а чтобы не жалеть о том, что кровь слабеет.

– Однако когда они покидают твою школу, то ведут ту же жизнь, что и все мы, – продолжал Сильдибедан. – Скажите мне, братья, в чем правда?

– А в чем правда? – нахмурился Мардзекадан.

– Я думаю, что правда в силе: у кого сила, тот и прав, – рубанул ладонью Сильдибедан. – Братья. Сестры. Выслушайте мои слова. Мы все воины, и мы сильнее всех в этом мире, но мы неразумно используем свою силу. Беспорядочные набеги, стычки с кем попало, охота поодиночке и малыми группами.

– Согласен, – прохрипел Эррешидан. – Мы можем поставить Паргорон на колени, если организуемся в единое целое.

– Именно это я и хочу предложить, – кивнул Сильдибедан. – Систему. Армию. Мы все воины – так давайте станем войском. Нас достаточно много для этого. Пусть вместо кланов будут легионы.

Первородные загомонили. Предложение Сильдибедана всем пришлось по душе. Самый рассудительный из них, он прославился своими знаниями родовых древ и умением разрешать споры меж их веточками, за что был прозван Судьей Паргорона. К нему прислушивались прежде – прислушались и сейчас.

– Мы давно обсуждали это с Росканшиданом, – продолжил Сильдибедан. – Когда-то наши кланы были просто семьями, когда-то они состояли только из наших детей и внуков. Сейчас у нас столько потомков, и они так переплелись, что большинство происходит от всех нас сразу. Мы – предки всего народа гохерримов.

– Мы – и еще двадцать два погибших, – дополнил Гаштерлодан. – Их кровь…

– Я не к тому, чтобы умалить их заслуги, – вскинул ладонь Сильдибедан. – Моя собственная жена лежит там, где ее убили нактархимы. Но перед гибелью она произвела на свет много детей, у меня тысячи потомков. Весь народ гохерримов – мои потомки.

– Мой сын – не твой потомок, – усмехнулся Мардзекадан.

– Ты так в этом уверен? – насмешливо спросил Сильдибедан. – Кто его мать, скажи?

– Критаригнева, прекраснейшая из дев клана Резкельшидана.

– Критаригнева – дочь Гирратеблата и Стардиромены. Стардиромена – дочь Экротарима и Марезабелы. Экротарим – сын Ростардрахара и Шьянагариты. Ростардрахар – сын Резкельшидана и Терремодены. Терремодена – дочь Эльглетаблона и Ногфанхолиты. А Ногфанхолита – дочь Зиглекаданы… и меня. Твой сын – мой прапрапрапраправнук, Мардзекадан.

Последний из Клыков опешил. Он невольно поймал взглядом скачущего вдали юношу, а потом расплылся в улыбке и хлопнул Сильдибедана по плечу.

– Мы обязательно за это выпьем, брат, – пообещал Мардзекадан. – Но заверши свою мысль. Вот переименуем мы кланы в легионы – что дальше?

– Позвольте мне, – молвил Росканшидан. – Мы с Судьей много об этом толковали. Вы же все знаете, что мой клан – самый малочисленный? Знаете, почему?

Гохерримы смутились. Да, все знали, что Росканшидан по прозвищу Часовой кочует в основном на границе с Каменистыми Землями. Там прохладнее, там больше растительности, а сейчас там еще и стоит башня Мазеда. Паргоронский Банкир и его дети-карлики посредничают в торговле по всей Чаше, да еще и доставляют интересные мелочи из-за Кромки.

Но еще там начинаются земли нактархимов. Из своих тайных крепостей они делают налеты. Живые молнии, закованные в костяную броню невидимки, они сливаются с почвой, сливаются с песком – и нападают из ниоткуда. А уж в те дни, когда Мистлето засыпает, и Центральный Огонь меркнет… ночь на внутренней стороне случается только раз в год и длится недолго, но она воистину страшна.

– Мы сражаемся с нактархимами испокон веку, – сказал Росканшидан. – И мы можем победить. Если создадим организованное войско первыми – победим.

– Паргорон должен стать нашим! – вспыхнули глаза Эррешидана. – Нактархимы – единственные наши соперники! У всех остальных кишка тонка! Уничтожим нактархимов, а остальных сделаем своими слугами! Сурдиты будут рыться в земле, ла-ционне – делать для нас вещи! Бушуки и кэ-миало нам тоже пригодятся! А ларитры… ларитр мы тоже потом уничтожим. Как-нибудь.

– А что насчет этих… гхьетшедариев? – спросила Руналодана.

– Дети Хера Древнейшего?! – фыркнул Эррешидан. – Сперма, смегма и нечистоты?! Эти разбегутся, как только мы обнажим клинки!

– Я бы вырезала их всех до одного, – процедила Джойнайшидана. – Мне отвратительны они как явление. Я убила ту тварь, которая поселилась в Пламенном море… и вы не поверите, если я расскажу, как мерзотна она была.

– Поверим, – сказал Гаштерлодан. – Мой клан тоже одного такого уничтожил. Он сожрал пятерых отличных воинов, а потом превратился… сначала я подумал, что это какой-то Орган, но нет.

На лицах Зубов промелькнуло отвращение. Гхьетшедарии, эти самые молодые из обитателей Паргорона, вызывали у них смесь омерзения и потаенного страха.

Они не боялись самих гхьетшедариев, но опасались того, что означало их появление. То, что демоны произошли из божественного Тела, не являлось предметом веры – все просто это знали. Но что ответит сам Древнейший, если спросить его, кого он скорее станет считать своими детьми? Ожившие Зубы или тех, кто появился из его Чресел, из божественного Семени?

Что больше похоже на классическое определение ребенка?

Но всерьез гхьетшедариев пока еще не воспринимали. Они не были воинственны. Все были уверены, что выжечь их поместья не составит труда. Просто никто не видел смысла этим заниматься, пока жив и силен главный враг.

– Десять легионов, – рисовал в воздухе план Сильдибедан. – Мы десятеро будем зваться вексиллариями. Знаменосцами. Мы будем не командовать своими легионерами издали, а вести их в бой. Каждый легион будет делиться на десять когорт – в первой будем лидировать мы сами, остальные возглавят достойнейшие после нас.

– Что делать, если один из нас погибнет? – спросил Худайшидан. – Легион будет поглощен другими?

– Нет. Число кла… легионов не должно больше уменьшаться. Если вексиллария убьет другой гохеррим – он докажет тем свою силу и сам станет вексилларием.

– Прекрасная мысль! – вспыхнули глаза Мардзекадана. – Мне нравится!

– А если это будет не гохеррим? – спросил Худайшидан.

– В таком случае мы объявим турнир за титул. Пусть молодые сражаются – и лучший среди лучших станет одним из нас.

Эта мысль понравилась всем еще больше. Гохерримы обожали турниры. На них они сдерживались, сражались не до гибельного исхода, но все равно безумно их обожали.

Новоявленные вексилларии оживились, стали обсуждать грядущую реформу. Единение! Совместный удар на нактархимов! Сильдибедан и Росканшидан уже наметали систему будущего народа-армии, но каждому первородному нашлось, что добавить.

– Когда мы расправимся с нактархимами и раздавим всех остальных, Паргорон станет нашей житницей, – хрипло вещал Эррешидан. – А потом мы сделаем его огромной крепостью… и пойдем дальше. Вы знаете, как кишит душами пространство за Кромкой? Мы заставим бушуков показать туда дорогу – и наши клинки никогда не будут голодать.

Эррешидан был первым, кто научился поглощать души. Он же был и тем, кто сильнее всех это любил. Его меч Кровожад был особенно жаден, особенно ненасытен – и Эррешидан щедро его кормил.

Но ему всегда было мало.

– У меня есть предложение, – сказала Джойнайшидана. – Нактархимы – сильный враг. До того, как ими займемся… не проредить ли нам сурдитов? Накормим как следует клинки их мясом…

– Между нами и сурдитами – толща Чаши, – перебила Руналодана. – Мой клан все время делает туда налеты, но ты знаешь, сколько воинов гибнет в дыме ларитр? Эти выпуки Легких… с ними охереть как трудно драться!

– Поэтому я предлагаю прорубить новый тоннель, – ухмыльнулась Джойнайшидана. – Прямо в центре. Там, где был дворец той твари, которую я убила.

– Тоннель сквозь Чашу? – удивился Мардзекадан.

Джойнайшидана только осклабилась. Братья и сестра посмотрели на нее с сомнением, но возражать не стали. В конце концов, если кому и под силу такой подвиг, так это ей, Могучей Княгине.

– Сытые клинки – это очень важно, – согласился Худайшидан. – Но я тоже хочу сказать. Эррешидан, ты тут хорошо сказал насчет судьбы сурдитов, ла-ционне и остальных… но один народ ты позабыл. Что ты планируешь делать с кульминатами?