«Возлюби ближнего своего, как самого себя»

Напротив, не любящие себя, не понимающие себя, не доверяющие себе, исполняют роли, надевая «чужие маски», проговаривая «чужой текст», движимые всё тем же неадекватным неосознаваемым приоритетным мотивом – желанием понравиться другим, заслужить поощрение, признание, благодарность, любовь других…

Рассмотрим, для примера, двух вымышленных женщин, чьи социальные роли (место в социуме, в социальной группе, в обществе; в отличие от психологических ролей – «Казанова» или «Дон Кихот», например, «сирота Казанская» или «баловень судьбы», «святая простота», «недотрога» или «женщина-вамп» и т.п.) для большей убедительности, абсолютно идентичны: они одного возраста, обе замужем, у обеих по двое детей, работают в одной и той же организации, занимают одинаковые должности. Опишем исполнение этих ролей каждой из них.

Первая: прекрасно выглядит, умело пользуется косметикой, любит побаловать себя обновками; у них с мужем много друзей, с которыми они с удовольствием встречаются; с не меньшим удовольствием они проводят свободное время с детьми, а, если получается, вдвоём…

Все заботы супруги делят пополам: утром, пока жена приводит себя в порядок, готовит завтрак и бутерброды всем «с собой», муж будит детей, помогает им одеться, собраться. Хлопотно, конечно, но счастливая женщина всё делает с радостью, с улыбкой.

Днём она – сотрудница, которая ответственно и с удовольствием выполняет свои обязанности; ладит с коллегами и с начальством, доброжелательна и внимательна к клиентам.

Пару раз в неделю благополучная женщина встречается и обедает с подругой, с которой ей всегда интересно и приятно общаться.

После работы, если не удалось повидаться в выходные, заботливая дочь заедет к маме, чтобы побаловать её любимыми пирожными и убедиться, что с мамой всё в порядке.

Вечером – любящая мама и жена, приветливая хозяйка, вниманием и заботой создающая в доме атмосферу тепла и покоя.

Не менее важная и приятная роль – любящая женщина, умеющая дарить и испытывать наслаждение…

Описываемая женщина знает, понимает и любит себя; замуж она вышла за любимого человека и не ошиблась – муж у неё замечательный; и дети у них прекрасные – желанные и любимые ими обоими; и работу свою она любит – ей нравится общаться с новыми людьми, они ей по-настоящему интересны; и подруга у этой женщины чудесная, давняя, они подружились ещё в школе и давно стали, как родные. И свою постаревшую и нередко капризничающую мать взрослая дочь понимает, прощает и относится к ней с нежностью.

Каждая из описанных ролей будто специально для неё написана, и эта счастливая женщина исполняет их легко и с большим удовольствием.

Иначе выглядит «на той же сцене и в тех же ролях» не любящая, не знающая, не понимающая себя особа. Замуж она вышла не за единственного любимого, а за того, от кого случайно забеременела.

Свадьба двух несчастливых состоялась после долгих мытарств, поскольку в планы торопливого кавалера, совершившего «одно неловкое движение», не вписывались ни женитьба, ни, тем более, столь скорое отцовство.

И второй их ребёнок тоже оказался «случайным»: «так получилось».

И работа этой женщине совсем не нравится, а поменять её она не решается – «какой смысл менять шило на мыло».

И «подруга – не то, чтобы подруга, просто коллега, с которой иногда встречаемся вне работы», назвать их отношения близкими довольно сложно.

И «мама живёт неподалёку, но видимся мы редко, времени мало, да и не очень хочется, честно говоря, – ни одна встреча без ссоры не обходится; у матери вечно ко мне всякие претензии, она постоянно чем-то недовольна; да и я по ней не скучаю, признаться»…

Как видите, роли у второй женщины такие же, как у первой, но исполнять их ей, как она сама говорит, «приходится, обстоятельства вынуждают, другого выхода нет».

Попытаюсь (с помощью рисунка моей внучки) дать Вам возможность наглядно представить причину столь разного исполнения одних и тех же ролей двумя разными женщинами.

Перед Вами два похожих, но принципиально различающихся «цветка». Сердцевина каждого из них, условно, – личность каждой из женщин, а лепестки – исполняемые ими социальные роли (в реальности ролей гораздо больше). Обратите внимание: у первой женщины лепестки «прорастают» из сердцевины, из её собственного «Я», она «присутствует» в каждой своей роли, проявляет себя; а роли второй женщины «вне её личности», будто приклеенные, она постоянно надевает маски (если внимательно наблюдать за этой женщиной, станет очевидной её неискренность, часто подавляемое раздражение, неудовольствие, страх…).

Исполняя роли, осознанно выбранные ею, первая женщина движима адекватными мотивами (любовью к мужу-избраннику, к желанным детям, к своему дому, к роли хозяйки, почтением к матери, искренним отношением к коллегам и клиентам, симпатией к подруге) – уже поэтому у неё всё получается (соответственно закону об эффективности любой деятельности). «Исполняя роли», она не жертвует собой, а удовлетворяет собственные потребности, проживает собственную жизнь и потому счастлива.

Всё иначе в жизни второй, несчастной женщины. Сама того не подозревая, она признаётся в том, что является жертвой обстоятельств; и чувства испытывает соответствующие:

утром из-за ранних подъёмов и хлопот она чувствует себя не выспавшейся, усталой; привести себя в порядок ей некогда, одежда чистая, удобная – что ещё надо;

недовольную женщину гложет постоянная обида на мужа-лентяя и непослушных неповоротливых детей, которым она «должна всё приготовить, подать, постирать»;

на работе раздражение нарастает: «начальник-придурок надоел до чёртиков, одним своим видом достаёт, коллеги возмущают своей беззаботностью и безответственностью, клиенты бесят тупостью и необоснованными придирками»;

так называемая подруга, с которой вместе обедали, снова воспользовалась её добротой: «знает, что я не смогу отказать, и в который раз попросила поменяться с ней сменами, а я как раз на завтра запланировала столько всего; и отказать ведь невозможно, в другой раз, когда мне понадобится помощь, мне тоже откажут; правда, эта подруга уже не раз мне отказывала, но у неё действительно были для этого серьёзные причины»;

вечером снова-здорово: «приготовь, подай, принеси-отнеси, проверь, помоги – как белка в колесе, как рабыня»;

ночью всё то же – «бесчувственный муж», который «никогда меня не понимал»…

сложившаяся ситуация вызывает постоянное раздражение – «почему я всегда и всем должна?!».

Так и засыпает несчастная – всем и всеми недовольная.

И не видит, бедная, даже причинно-следственной связи между своей сегодняшней жизнью и историей своего замужества, не говоря уже о глубинной причине – не удовлетворённой потребности в любви, не/недостаточной любви к себе…

Очевидно, что она не способна любить никого, потому что не любит себя. Вынужденно-закономерно играя роль жертвы, она исполняет свои социальные роли, как плохой актёр, бесталанно проговаривающий чужой текст, не знающий, куда деть руки, и усиленно «хлопочущий лицом»…

И все неудовольствия вовсе не из-за обстоятельств, как полагает их «жертва», дело не в муже и не в детях, не в начальнике и не в клиентах, и подруга-коллега, конечно же, тоже ни при чём. Истинную причину сформулировал Зигмунд Фрейд: «Недовольство жизнью есть сублимированное недовольство собой».

На этом основании сформулируем ещё один ответ:

9). Человек, не любящий себя, обречён на недовольство жизнью, поскольку (часто не осознавая этого) недоволен собой.

* * *

Обсуждая проблему любви к себе, невозможно обойти вниманием потребность свободы, которая присуща человеку тем в большей мере, чем в большей степени он принимает и любит себя.

Для меня свобода значит так много, что я, пожалуй, написала бы о ней отдельную книгу, но сейчас ограничусь рассуждениями о свободе в контексте наших размышлений о роли любви к себе.

Ещё раз проанализируем логическую цепочку: человек, который не принимает, не любит себя-«плохого», закономерно не доволен собой, не доверяет себе – своим «плохим» мыслям и чувствам, своим «неправильным»