Оценить:
 Рейтинг: 0

Сочини мою жизнь

Год написания книги
2020
Теги
<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 13 >>
На страницу:
7 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Какие-нибудь бездельники типа Бенджамина Франклина или Рокфеллера сами свои автобиографии писали, но у нас это как-то не прижилось. То ли некогда нашим замечательным людям было, то ли боязно. Сегодня написал про свое восхождение к славе, а завтра оказался космополитом, и вся твоя автобиография оказалась приобщенной к материалам следствия. Не успел себя поэтом возомнить, как срок за тунеядство впаяли. Думал, что армией командуешь, а потом простой майор тебя в застенках выть заставит. Нет, наши люди автобиографий не пишут. И только после смерти на историю их жизни появляется спрос. Покойник не может дискредитировать свою биографию, замарать ее неблаговидным поступком. Поэтому «Жизнь замечательных людей» всегда посвящалась замечательным, но исключительно мертвым людям. Выходило, что только умерший человек может быть окончательно и бесповоротно замечательным.

А Игорь Лукич, стало быть, ждать не хочет. Ему при жизни все подавай. Нетерпение у него в крови, это же видно невооруженным взглядом. Что ж, зато его позиция честная и откровенная: хочу при жизни почитать про то, какой я замечательный. Имеет право. И для этого ему нужна Таня, точнее, Танино умение складывать буковки в слова, а слова в предложения.

– Ясно, – подвела Таня итог своим мыслям. – Я согласна. Какой объем биографии нужен? И в каком жанре предпочитаете? Документальный очерк? Или выберем стилистику мемуаров? Что вам ближе? Или, может быть, автобиографический роман от третьего лица?

Игорь Лукич посмотрел на ее сосредоточенное лицо и захохотал. Глядя на него, можно было понять, как выглядел был шарпей, если бы умел смеяться. Отсмеявшись, он сказал:

– Мне ближе здравый смысл, Танюша. Ты никак меня в формат «ЖЗЛ» вписать решила?

Таня опустила глаза и покраснела. Неловко разговаривать с человеком, который умеет читать твои мысли. Игорь Лукич изобразил комичное отчаяние и закричал:

– Лера, срочно неси коньяк, меня подозревают в идиотизме, это надо отметить!

Как и ожидалось, Лера проигнорировала этот призыв. Похоже, она привыкла, что любая внештатная ситуация сопровождалась заказом коньяка, пить который никто не собирался.

И вдруг Игорь Лукич стал серьезным. Совсем. Это произошло так резко, что у Тани на лице зависла по инерции улыбка, ставшая вдруг совсем неуместной.

– Вот что, боевой товарищ Татьяна, я еще в своем уме и глянцевый памятник себе при жизни ставить не собираюсь. Не путай меня с разными гламурными гимнастками и сопливыми футболистами, которые свои былые спортивные травмы уже сто раз оптом и в розницу продали, биографические книжонки издали и автографы марают. – Игорь Лукич передернулся от отвращения.

– Я просто делаю сыр. Сыродел я. Ясно? Сыроделов в стране много, но мое отличие состоит в том, что я делаю сыра много и по возможности хорошо. Но мне не все удается. Иногда мне мешают, иногда пакостят. И чтобы такого было поменьше, мне нужен депутатский мандат. Как я его буду использовать, тебе не нужно знать. Какие двери я им открывать буду, тоже не твое дело. Кому я глотку им заткну, опять же не твоя забота. Твоя задача – впрячься вместе со мной в его получение. Мы с тобой должны вырвать этот мандат, выгрызть его у жизни. Я достаточно красноречиво выражаюсь? Тебе все ясно?

– Ясно, – испуганно кивнула Таня.

Игорь Лукич, еще минуту назад подобный доброму шарпею, пугал ее скоростью перевоплощения. Теперь он был похож на рычащего волкодава. Ей захотелось быть от него подальше. На всякий случай.

– А может, этот мандат можно купить? – осторожно предложила она.

Расчет Тани был прост. Он купит свой мандат и отпустит ее назад, в теплую и пыльную редакцию, она ему будет не нужна. Это так здорово – сидеть, поджав ногу, крошить печенье на сиреневый пуловер, писать про мусорные свалки и знать, что вокруг тебя милые люди, которые мухи не обидят. Радоваться шуткам Петра Симоновича, талантливо описывать кастрацию котов, обсуждать с бухгалтером Людкой ее роман с разносчиком пиццы… Сколько тихой радости в их застойной гавани. А вместо этого рычащий волкодав берет ее с собой в поход за депутатским мандатом. Ей захотелось откосить от этой мобилизации.

– Купить? Да ты мудра не по летам. Аки змея. Телевизора насмотрелась?

– Ну… Наверное, можно же как-то…

– Это мы обсуждать не будем. Все, что нужно, с моей стороны будет сделано, в этом можешь не сомневаться. И не лезь туда, это не твоего ума дело. Твоя задача другого рода. Когда я выйду на финишную прямую, найдутся люди, которые вытащат на свет все мое грязное белье. А я его породил курганы, потому что жил всегда в полную силу. Если человек живет, его белье рано или поздно всегда становится грязным. Меня это не смущает, но это может повредить моим планам. И ты должна мне в этом помочь.

– Чем помочь? Постирать ваше грязное белье? – Таня сама не ожидала от себя такой дерзости.

Но, похоже, Игорь Лукич даже не заметил ее настроя.

– Стирать не надо, это тебе не по силам. Но надо всю мою биографию упаковать так, чтобы выбить карту из рук, скажем так, недоброжелателей.

– Не поняла.

– Не сомневаюсь. Поэтому слушай дальше. Я объясняю один раз и подробно. Дальше ты уходишь и начинаешь работать. И мы встречаемся только для обсуждения твоей рукописи.

«Даже в ресторан не сходим», – тоскливо подумала Таня.

А Игорь Лукич продолжал:

– Твоя задача – не оставить в моей биографии ни одного, ни единого «белого» пятна. Чтобы никто не мог, пуская слюни, закричать на весь интернет: «Смотрите, что я нашел!» Все нашли раньше тебя, опоздал ты, мудак. Прошу прощения за мой французский. Но! И вот тут главный фокус, за который ты отвечаешь: ты должна так скомпоновать эти «пятна», такую мозаику из них выложить, чтобы получился витраж чудовищной красоты. Аки в церкви. Чтобы я как херувим был, только без крыльев. Как там у тебя? Инсталляция тянет меня вверх, к небесам? Нет, милая девушка, вверх меня потянет твоя биография. То есть моя, но в твоем изложении. Ты должна сочинить мою жизнь, но при этом строго придерживаться фактов. Разложить неприглядные факты в такой пасьянс, чтобы с меня пионеры пример брали, если бы их не разогнали. Ясно?

– Не совсем.

– Правильный ответ. Ответила бы «ясно», уволил бы тут же, к чертовой матери. Потому что тебе еще ничего не может быть ясно. Мне самому только в общем виде это понятно. Но ты вникай! Например, есть жены и любовницы, получившие отставку. Допустим, что они все прекрасные люди, даже расчудесные, но такое без обид не проходит. Всегда кажется несправедливым, что их поменяли на других. Иначе не бывает, это закон жанра. Любая женщина мечтает, чтобы история закончилась на ней. И вот я уже не обычный человек, с которым она не смогла ужиться, а безнравственный гад, который привык использовать женщин, срывать их, как цветы, на своем пути. Ну и вся прочая лабуда, которую пишут в женских романах. И вот тут внимание! Тут начинается самое главное! При определенных обстоятельствах, при грамотной подводке моих недоброжелателей они могут встать на скользкий путь – начать отрыгивать свой яд в умело подставленные уши.

– Яд не отрыгивают, – автоматически поправила Таня. У нее было безошибочное чувство слова.

– А что с ним делают? Короче, не нуди. Но вообще-то ты молодец, со словами дружишь, я понял. Идем дальше. Твоя задача – найти этих женщин раньше конкурентов, выдавить их яд в свои уши, полностью, без остатка, буквально осушить закрома яда, а потом составить эти слова в такую пирамидку, чтобы я получился какой-то героический гад. Ведь между гадом и суперменом грань очень тонкая, можно даже сказать, условная. Ну, не знаю, например, я выкинул милую женщину из машины в чистом поле, чем смертельно ее обидел. Принято! Повод для обиды, согласен, уважительный. Но опять же это как посмотреть! А что, если я очень спешил? И на выяснение отношений у меня не было времени? Например, я торопился принимать роды у племенной коровы.

– Какой коровы?

– Условной. Это я для примера. Хотя, кстати, племенная корова стоит дороже любой любовницы, если их в долларах оценивать. А сыры, настоящие сыры, очень требовательны к качеству молока. Найти качественное молоко сложнее, чем хорошую любовницу. Для сыров корова важнее, чем любовница. И, стало быть, для меня тоже. У меня сердце в виде сыра. Огромное сырное сердце. Вот такое я чудовище.

И он опять улыбнулся, широко, собрав кучу складок. И опять стал похож на шарпея. Только теперь Таня отчетливо увидела, что у этого шарпея глаза волкодава.

– Я правильно поняла, что надо написать биографию, где скажут свое веское слово все, кто терся о ваше грязное белье? Но их воспоминания надо… – Таня мучительно подбирала точное слово, – надо как бы отретушировать и в правильную рамку вставить…

– Да! – почти закричал Игорь Лукич. – Вот! Точно! Самая откровенная биография, с кучей клубнички, наши это любят, но чтобы правда там была исключительно правильная, в нужной таре. Или, как ты сказала, в верно подобранной рамке.

– Это как?

– А правда разная бывает. Нам нужна только правильная, и никакая другая. Смотри. Условная ситуация следующая: ушел мужик от жены к любовнице. Он кто? Мерзавец? Это одна правда, и она имеет место быть. Потому что бросил, разлюбил, выкинул из своей жизни, а она уже немолодая, и шансов на новую семью у нее почти нет, и прочие жалостливые слова. Бр-р-р, – и Игорь Лукич брезгливо передернулся, – но, с другой стороны, может, он любовь ищет, жить без любви не может. Вот тебе и вторая правда. Тогда он не мерзавец, а герой-идеалист, который мыкается по свету, мечту за хвост ухватить хочет. Улавливаешь разницу?

Таня задумчиво и неопределенно кивнула. Все-таки первая правда ей больше нравилась. Но суть задания она начала понимать, и ее осмысленный взгляд не укрылся от заказчика.

– Кстати, что мы все о бабах разговор ведем? Там еще целая тема с партнерами по бизнесу будет, но логика та же. Ну ты уловила! Да, бросал, кидал партнеров, разводил на деньги клиентов, да, измарался по полной. Эти факты ты быстро нароешь, я их неглубоко закапывал. Бизнес вообще в белых перчатках не делается. Но! И вот тут главное! Делал это исключительно из лучших побуждений, чтобы в итоге построить настоящую сырную империю. Теперь люди мой сыр едят и плевать готовы на всю эту предысторию. Улавливаешь? Все зависит от того, какие слова ты нанижешь на эту сюжетную нитку. И никто нитку не увидит, все увидят готовые бусы. Твоя задача – нанизывать на мою жизнь правильные бусины-слова. Поняла?

– Да, – честно призналась Таня. – Значит, с вас нитка, а с меня готовые бусы?

– Не дурак Петька! Правильную девочку подобрал! Значит, работаем.

И он быстро подлетел к столу, точным движением вытащил из горы бумаг один листок и по-деловому, как будто он на производственном совещании, сказал:

– Вот, смотри. Здесь я набросал перечень твоих главных информантов, с кем тебе обязательно надо встретиться. Напротив каждого – телефон, адрес, все, что знаю. Тут два раздела: личная жизнь и деловые контакты. Берем только основных людей, мелочовку пропускаем. Случайные связи, короткие интрижки и мимолетные бизнес-схемы я уже отфильтровал, здесь их нет. Они погоды не делают. Все, что в списке, – обязательно для отработки, тут только крупные кирпичи моей жизни. Ну сама разберешься. Срок тебе два месяца.

Таня посмотрела на листок. Имен было много. В разделе «Личное» были выделены подгруппы: жены и любовницы. И напротив каждой аккуратно прописаны годы, им отведенные. Даты стояли через дефис, как на кладбищенском памятнике: когда в их жизни появился Игорь Лукич и когда ушел от них. Почему-то Таня не сомневалась, что уходил он, а не от него.

По бизнесу тоже был полный армейский порядок. На листке в разделе «деловые контакты» шли имена, сопровождаемые датами. Ясная и четкая система.

– Двух месяцев мало, – оценила объем работы Таня.

– Тогда два месяца и пять дней, это край. На работу в редакцию, разумеется, не ходи. Я с Петькой договорюсь. О деньгах не думай. Вот тебе на первое время на представительские нужды, разные там кафе, такси и прочее. Возможно, придется слетать в какие-то города. Не экономь! Это приказ!

И он вручил ей пластиковую карточку, к которой скрепкой была прикреплена бумажка с какими-то цифрами. «Пин-код», – догадалась Таня. Банковская карточка была на имя Татьяны Сидоровой. Значит, он не сомневался, что они договорятся. Заранее в банке карточку на ее имя открыл. «Сердце у него, может, и сырное, но все остальное железное», – подумала Таня.

– За работу рассчитаюсь в конце, когда рукопись принесешь. Поверь, это будут хорошие деньги. Не обижу. Возникнут вопросы – обращайся.

Таня поняла, что тема исчерпана. Вообще не понять его было трудно, он говорил однозначно и повелительно.
<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 13 >>
На страницу:
7 из 13