Оценить:
 Рейтинг: 0

Сочини мою жизнь

Год написания книги
2020
Теги
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 >>
На страницу:
9 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Да, про Советский Союз нам много рассказывали в университете. Фальшивая идеология привела к закономерному финалу, – по-ученически серьезно сказала Таня.

Варвара снисходительно усмехнулась:

– Ну идеология, может, была и фальшивая, зато герои были настоящие.

Таня поняла, что сказала что-то не то. Нужно было срочно возвращаться на прежнюю тропу разговора.

– Вы начали рассказывать, почему поженились, – подтолкнула она.

– Видите ли, тогда к окончанию института почти все были закольцованы. Большие дети с колечками на безымянных пальцах. Так было принято. Дальше все вставали на один и тот же эскалатор, который медленно тащил вас вверх. Сейчас тот эскалатор сломан, нужно самим ножками перебирать. Я преподаю в университете и вижу, что молодежь откладывает создание семьи, и, наверное, правильно делает, потому что появилось столько возможностей и соблазнов. А тогда остаться после института одинокой было почти то же, что стать старой девой. Каждую неделю в общежитии «продавали» невест, женихи танцевали в тазах, было такое испытание, «выкуп» назывался… Словом, студенческие свадьбы были регулярными и на одно лицо, по одному сценарию. Ведь будущее у всех было почти одинаковое, а главное – предсказуемое. А мы с Игорем… мы были в чем-то важном очень похожи. Комсомольцы-добровольцы… Прямо как попугаи-неразлучники. Вместе заседали в студсовете, вместе представляли институт на спартакиаде, вместе ездили с агитбригадой по колхозам, вместе зажигали в КВНе. Всюду вместе, так чего уж… Оставалось только пожениться, что мы и сделали. Нормальная свадьба двух комсомольцев, у которых много общего. И это могла быть нормальная семья. Может быть, даже счастливая.

– Тогда почему вы разошлись?

– Потому что время изменилось. Слышали такое слово «Перестройка»?

Таня кивнула.

– Ну вот и все. Одно время поженило, другое время развело. У каждого времени свои законы. Знаете, кто увел у меня Игоря?

Таня напряглась, она ожидала услышать имя разлучницы. Надо у Игоря Лукича ее координаты спросить. Странно, что он забыл вставить Варварину соперницу в свой список. Согласно его хронологии, у Варвары не было конкуренток. Неужели запамятовал?

– Горбачев. Он изменил мне с Горбачевым, – и она как-то грустно засмеялась.

– Простите, я не понимаю.

– Что же тут непонятного? Давайте я лучше вам чай подолью.

Тане показалось, что Варвара взяла паузу, чтобы решить, стоит ли продолжать этот разговор или закруглить его и выпроводить Таню. И что-то подсказывало Тане, что Варвара выберет второй вариант.

Хозяйка взяла чайник и резко, своим фирменным движением стремительной женщины, плеснула кипяток в Танину чашку. Чашка не устояла. Кипяток залил Танины колени.

– Снимай джинсы! – закричала Варвара, сразу перейдя на «ты». – Убью этот чайник!

И она затолкала Таню в ванную. Больно было так, что Тане стало не до сантиментов. Молниеносно сняв джинсы, она залезла в ванную и начала обдавать ошпаренные места холодной водой. Боль уходила, но ненадолго. Колени просили холодной воды снова и снова, они были ненасытны, как верблюд после дальнего перехода.

– Танюш, прости меня, вот ведь криворукая, – канючила под дверью Варвара. – Может, маслом каким помазать? Я плохо в этом разбираюсь, но давай в интернете посмотрим. У меня облепиховое есть.

– Нормально все, пузырей нет, все пройдет, – мужественно отвечала Таня.

Но вина Варвары была налицо. И на обочине Таниного сознания приятно мелькнуло: «Все, ты теперь меня не выгонишь, торопливая моя».

– Тань, к тебе зайти можно?

Таня вспомнила про свои трусы. Никогда не знаешь, куда стоит надевать трусы поприличнее. Не на свидание же шла. Есть у нее бирюзовые с лайкрой, так нет же, хлопок застиранный напялила.

– Тань, померь это. – Из-за двери высунулась рука с чем-то ярким наперевес.

Таня удивилась прозорливости Варвары. Это оказались широкие шорты гавайской раскраски. «Может, она сама не всегда в бирюзовых трусах ходит? А при Игоре в чем ходила? Господи, о чем я думаю», – окоротила себя Таня.

Через полчаса чаепитие переместилось в ванную комнату. Варвара расположилась на унитазе, а Таня в роскошных гавайских шортах сидела на бортике ванной и периодически поливала ожоги холодной водой. Печенье они поставили на стиральную машинку, потеснив фен и туалетную бумагу. Обстановка была такой уютной, что они даже убрали общий свет, оставив только подсветку над зеркалом. Под журчание сливного бачка Варвара как-то обмякла, замедлилась и начала говорить о главном:

– Знаешь, Танюша, я и вправду думаю, что мы с Игорем могли бы жить долго и даже временами счастливо, если бы Советский Союз не рухнул. Тебе, конечно, кажется, что это я себе оправдания ищу, но нет, все прошло, уже не болит ни в каком месте. Там много всего было, но я только одну историю расскажу, может, поймешь, а может, нет…

Варвара медленно и очень осторожно подлила Тане чай и примостила чашку среди шампуней и гелей.

– Я заканчивала институт в год, когда СССР рухнул, и мой диплом совпал с победным рывком народа в капитализм. И в числе первых прорвавшихся был мой муж, Игорь, он же на два года старше меня был. Он тогда создал какую-то страховую фирму и взял меня на работу, чтобы я написала диплом на материалах его бизнеса. Я ведь на экономическом факультете училась. Днем работала, а ночью умирала от страха, что останусь без диплома, времени писать совсем не было. Но Игорь жестко руководил мною, ты же его знаешь. Сам написал за меня половину. Короче, свой красный диплом я получила и решила в науку идти, в аспирантуру поступать. Знаешь, был такой синдром в советское время: для девушек из интеллигентных семей законченное высшее образование наступает только после защиты кандидатской диссертации. Но муж мне толково объяснил, а он умеет это делать, что на фиг никому это не нужно, что лавочку под названием «наука» пора закрыть и забить дверь гнилой доской. Что я и сделала. Пошла с ним дальше, рука об руку, рынок строить. Зажав кирку в мозолистой руке. Кирка и мозоли – это, конечно, образы, не было ничего такого. И рынка не было. Знаешь, в чем состоял наш бизнес? Собирали деньги с населения. Нет, это было не МММ, все-таки мой муж по гениальности до Мавроди недотягивал. Брали под какие-то страховые программы. Когда Мавроди считал деньги комнатами, мы скромно, по мелочи, – коробками. Считать деньги коробками довольно скучно, от нечего делать я занялась расчетами нашего бизнеса. Вывод был очевиден – деньги мы не вернем.

Варвара зачем-то спустила воду в унитазе, на котором сидела. Видимо, так она хотела разрядить обстановку. Таня видела, что Варвара нервничает.

– Наивная до придури, я пришла с этим открытием к мужу. На груди развевался воображаемый пионерский галстук. Главное, сохранить скромность во взгляде, когда он будет рыдать у меня на груди и благодарить за спасение его чести. От слез пионерский галстук намокнет, будет некрасиво. Нет, лучше представлю себя с комсомольским значком на груди. Только бы не укололся, дорогой мой человек. Я уже иду, я спасу тебя!

Варвара замолчала.

– Спасли?

– Я показала ему расчеты. И знаешь, что он ответил мне? Никогда не забуду. Он сказал тогда: «Перекраснеемся». Русский язык обогатился новым словом, а я – новым опытом.

– И что было потом?

– Потом у нас было разное, у каждого свое. Он перекраснелся и пошел дальше по дороге бизнеса. А я той самой киркой, которой недавно строила рынок, отколупала доску, которой забила дверь в науку. Сдула пыль, огляделась, зажмурилась… Чтобы не видеть обшарпанность и убогость, запретила себе отрываться от компа. Поэтому кандидатскую диссертацию написала быстро, можно сказать, на одном дыхании. Потом докторскую. Параллельно детей рожала, новую семью строила. Так что все хорошо в итоге вышло.

– А деньги он людям вернул?

– Что-то вернул, кажется… Но в те годы другие масштабы воровства были, он тогда еще щегол был. На фоне остальных это все так, по мелочи.

– Вы не жалеете? – зачем-то спросила Таня.

– Чего? Что дальше не вместе? Это, Танюша, предопределено было. У каждого свой путь, как бы пафосно это ни звучало. Жизнь нашего поколения ровно пополам разломилась: полжизни мы прожили в СССР, полжизни – на его обломках. Получается, мы с Игорем вместе были, пока по советскому пути шли, а когда вышли на перекресток имени Горбачева, то каждый дальше пошел своим путем. Он стал «новым русским», а я «новым грустным». Вот так, забавно даже. История одной семьи как зеркало русской революции, – невесело засмеялась Варвара.

– Почему вы мне это рассказали?

– Не знаю. Если человек помнит какую-то историю, рано или поздно он ее кому-то расскажет. Лучше тебе. Мне же позвонил Игорь, предупредил, что ты от него придешь. Лет десять не звонил, значит, надо ему. И потом… Знаешь, столько лет прошло, а я все так и стою на том перекрестке, все пытаюсь понять, как это происходит. Почему вроде бы похожие люди на таких перекрестках расходятся? Что такое внутри нас делает этот выбор? А может, он прав был? Все-таки новую страну они построили, шли и шли вперед, не сворачивая. Как бульдозеры. Игорь тогда мне говорил, что он, как Рокфеллер, потом отчитается за каждый заработанный миллион, кроме первого. Наверное, это и называется эпохой первоначального накопления капитала, когда все готовы на все ради первого миллиона. Только…

Она замолчала.

– Что только? – подтолкнула Таня.

– Я потом автобиографию Рокфеллера нашла. Нет там такой фразы. Он за каждый миллион пытался перед читателем отчитаться, за каждый, и даже за первый. Может, в этом и есть разница между тем, какое общество построили они и какое мы.

Повисла пауза.

– А дети у вас были?

– Нет, Бог-то, видно, знал, что наши пути разойдутся. Мои детки – это все потом. Кстати, ты в шортах старшего сына сидишь. Давай, ты в них пойдешь, а джинсы я тебе в пакет положу.

И Варвара включила общий свет. Это означало, что разговор окончен и Тане пора на выход.

– Шорты можешь не возвращать, сын их редко носит, недолюбливает, – сказала Варвара на прощание.
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 >>
На страницу:
9 из 13