И прошло пять сороков…

Он считал, что потерпели поражение и потеряли земли только из-за того, что слушались не его, а этих зазнаек, якобы представлявших Богов – брата с сестрой. Подумаешь, спасители Ордена и земель! А почему же тогда допустили такое? Сколько народа погибло, сколько было угнано в полон?

А другие покровители? И то хуже – совсем покинули их, бросив на произвол неведомых сил.

Он давно утверждал, что пора уж обратить свой взор на других покровителей. Подумаешь, вера у них – да предательство это! Весь мир давно уже отказался от прежней веры, и наступила пора религий. И кто оказался победителем? Именно те, кто отказался от старых Богов, отдав себя во власть религиозных властителей. Сколько империй было создано, и они с каждым летом набирают силу!

Так что пора и у них создать нечто новое, и он, Борочун, может это возглавить!

Для этого у него есть все: сила, знания, опыт!

А на счет Алексашки – это вряд ли, слыхал он про его подлый нрав, к папе тоже обращаться вряд ли стоит. Хотя…предложить ему сотрудничество, а потом…время покажет.

А вот Ляпайоне нельзя упускать из вида – прыток он, хотя и горяч!

Но смог же договорить с Павлушкой, хотя последний и снискал себе славу довольно неуживчего ни с кем солдафона.

Так размышлял Борочун долгими ночами, и пришел к выводу, что хватить сидеть, надо действовать, объединять бояр, а там, гляди, и весь Орден станет за него!

На счет религии и папы – это он, пожалуй, хватил, а вот Ляпайоне…ведь есть у них первый враг – набирающие силу островитяне, которых надо остановить, пока те не наложили свою лапу на весь честной свет!

Сказано – значит, надо делать!

И стал посещать Борочун старинные Рода, чтобы вначале изведать – кто, что о чем думает, да и при удобном случае в разговоре старался посеять зерно сомнения в правильности решений Велеяра. Смущало его, что стал за Велеяра Батизар, но со временем, Борочун был уверен, что сможет доказать ему правильность своих действий. Да и возглавить Орден он сможет – а Борочуну же не власть надобна показная.

И совсем не был Борочун подлым – он был убежден в верности своих мыслей, и потому действия свои и слова посвящал своему Отечеству. Что ж, время покажет, кто был прав, а кому пора и на покой…

5. Обманчивый блеск

«Молодость более подвижна, и, надеюсь, Батизар сможет все понять», – так объяснил Велеяр Боеславу свое решение направить сына в Лютецию. И никакие доводы против не слышал он…

Но именно в его младости лет, отсутствии опыта и закаленности духа и был просчет – на неокрепшего отрока обрушилась дворцовая роскошь.

Не видя за ней той низости, которую так старательно блеском балов и приемов старались прикрыть, погрузился Батизар в мир интриг, заговоров и коварства, узрев в нём для себя неслыханное дотоле блаженство.

Да так, что сумел он в письмах увлечь этой показушностью свою сестру – Светозару.

Рождены они были в один день и час, потому и связь между ними была сильной, и чувствовали друг друга даже при разлуке, которая, кстати, всегда давалась с трудом. Но именно сестрица его не раз и спасала Батизара в походах, держа над ним обережный круг.

Знал о такой связи между детьми и Велеяр. Светозара, хоть и была юной девушкой, но с младых лет проявляла недюжинный ум, сметливость, и, что было редко для боярских детей – стойкость духа.

Потому и согласился с просьбой сына послать вслед за ним сестру – авось, вместе они смогут разобраться во всех хитросплетениях Лютеции. Сам Велеяр и представить не мог даже толику того образа жизни, который царил в столице. Да и за государство он не считал тех, кто совсем недавно коварством и подлостью завладели частью некогда охватывающего все земли Ордена. Тем паче не мог он в полной мере осознать подстерегавшую там его детей опасность. Были, конечно, у Ордена свои поглядчики в землях, дотоле бывших в Ордене, но по-разному они видели то, что происходило. Видать, давало знать их долгое пребывание в теперь уже ставших чужих землях. Да некоторые из и никогда и не видали свою Отчизну, так что ж от них можно было ждать? Рожденные под чужими знаменами, как им увидать свет Ярила истиный? Нужен был новый взгляд, незатуманенный.

Неспокойные были времена, опасны стали пути-дороги, но Светозара была еще тем сорванцом – переодевшись в мужские одежи, да старательно спрятав волосы (на что она не могла пойти – так это остричь их, хотя и доставляли в дороге они много неудобств, в том числе и риск быть раскрытой), отправилась она в дальний путь, взяв с собой всего двух воинов, верных друже её брата.

Велеяр согласился с этим, хотя и пришлось выстоять сопротивление его дружины. Хотя та сопротивлялась только тому, что Светозара отправилась в Лютецию без пышности. Она была очарована письмами Батизара о новой столице, увидав в них только внешний блеск. Но Велеяр согласился с дочерью в том, что такой путь будет безопасней. Отправилась со Светозарой только её подруга, Зареслава. Напросилась та в дальнюю поездку потому, что давно ей нравился брат Светозры, Батизар. Да только тот никак не выказывал к ней интереса. Потому и надеялась Зареслава добиться в Лютеции ответных чувств. Слыхала она, что воздух в том граде буквально объят любовными страстями. О том ей поведал совсем недавно старый волхв, что навещал её батюшку. И хотя был тот далеко не такого именитого роду, как Велеяр, но долгая была беседа, после которой и позвал Зареславу батюшка, да и сам предложил ей отправиться в Лютецию со Светозарой.

Им хватило пары девятин, чтобы прибыть в Лютецию. Радости при встрече не было предела. И Батизар поспешил познакомить свою сестру со всем, что так понравилось ему. Светозара увидала тот стиль жизни, о котором прежде даже не слыхивала. И во всем ей вторила Зареслава, стараясь никуда не отпускать одну её подругу. И совсем не потому, чтоб уберечь, а чтоб самой познать все прелести новой, неведомой жизни.

Балы, приемы, выезды на охоту…

Наконец-то пригодилось умение не просто сидеть в седле, а и умело управлять лошадью, а уж о меткости молодых русичей стали ходить слухи по всей Лютеции.

Немного смущало Светозару довольно пренебрежительное отношение к порядку, а тем паче к чистоте, но…

Это все искупало блеск и пышность нарядов, а также ей понравилась такая изящная штучка с ароматом, с помощью которого можно было как бы отгородится от уличного смрада. И, потом, ведь пешком она не гуляла по Лютеции, только в экипаже, и что ей до нечистот, льющихся из окон по улицам!

Была Светозара представлена братом самому Ляпайоне, и сразу же им очарована! Жаль, что был он уже женат, хотя…

Пообщавшись с другими особами при дворе, Светозара поняла, что нравы здесь совсем другие, нежели у них! При том, что Зареслава постоянно ей твердила, что жена – это вообще не помеха! К тому же и лучше – значит, у неё будет только одна, которую надо превзойти в глазах самопровозглашенного императора!

Как же нынешняя жизнь отличалась от суровых правил и обычаев, царивших в её семье! Но Лютеция есть Лютеция, и Светозара постепенно стала забывать о множестве былых приличиях, и освоила нынешние. И в том ей верной напарницей была Зареслава. Она даже предложила называть друг друга на новый лад, забыть, по её словам, доморощенные их имена. Светозаре она предложила представляться как Селеста, небесная. Батизару она предложила имя Бернар – ведь он могуч, как медведь. А себе она подобрала имя Женевьев – так её однажды назвал один вельможа, увидавший её скачущей на коне, когда белокурые её волосы развевались на ветру.

6. Иная жизнь

Иногда Светозаре по ночам снилось, что приезжает батюшка и забирает её обратно домой. А там – не понежишься в кровати до обеда, надобно спозаранку подниматься, да делами заниматься! Праздность совсем не в чести у них, каким бы знатным ты ни был! Зато здесь…

Светозара даже представить не могла в самых безудержных фантазиях, что можно устать от безделия.

Но это была такая приятная усталость…

Томно потягиваясь в постели, можно было и помечтать неспешно, пока челядь подготовит утреннее умывание. Конечно, странностей нынешнего уклада, особо в том что касалось чистоты, здесь было немеряно, но Светозара их не приняла, стараясь соблюдать домашние привычки. На баню, конечно, рассчитывать не приходилось, здесь об этом и слыхом не слыхивали, но вот утреннее и вечернее омовение она соблюдала. Но…добавила к ним привычки здешние. Это касалось необычного напитка. Поначалу он показался ей горькой жижей со странным вкусом, и она с трудом сдерживалась, когда ей предлагали отведать кофею на приемах, но потом ей показалось, что она стала понимать магию этого напитка и пристрастилась к нему.

Да, как раз и мечталось замечательно с чашечкой кофею, рисуя картинки одна заманчивей другой! Особенно про…Ляпайоне.

Но как бы ни была увлечена юная девушка иной жизнью, чтила она заповеди чести, что впитала с молоком матушки. И, если и мечтала о жарких объятиях Ляпайоне, то только с одним условием: после свадьбы!

Ну что ему стоило развестись с его дурнушкой? Так не один раз говорила ей Зареслава, ой, Женевьев, так она просила её называть.

Это у неё на родине о таком можно было и не помышлять, а здесь отношение к такому очень просто. Видать, не освящались Родом брачные узы, потому так просто разрывались.

И уж точно не одного наследника она не замедлит подарить своему избраннику.

Был того же мнения и братец её, вернее, все для этого делал: устраивал нечаянные встречи сестрицы с императором, да еще и подливал маслица в разгорающийся костер страсти. И если для Ляпайоне это было очередной интрижкой, то для Светозары…

Девушка не на шутку увлеклась, принимая за истинное чувство привычный в Лютеции флирт. Была она чистой и неискушенной в амурных делах, а про флирт да кокетство и во сне не слыхивала!

Женевьев однажды обронила, что ей уже давно пора оставить эти старомодные привычки: мол, после свадьбы, подумаешь! Сама она давно перестала блюсти себя, соблазнив Батизара, вернее, Бернара! Но хитрила сама: знала, что тот обязательно исполнит свое обещание обвенчаться.

И так она была убедительна, что смогла внушить мысль о Светозаре и Бернару, чтобы тот ускорил события, видя, что его сестру смущает такой напор и нынешние нравы. Послал он гонцов с письмом к батюшке с просьбой о благословении союза Светозары с Ляпайоне. Но наказал: прежде подать письмо матушке, дабы она подготовила благоприятное время для новостей и его просьбы: знал про суровый нрав батюшки…

И не зря – Велеяр вспылил: как посмели его дети прельститься на этот фальшивый лоск? И тут же отправил ответ: немедля возвернуться домой обоим! И послал новых гонцов в Лютецию, решив, что прежние устали. Да и не мог на них уже положиться: их умы тоже были замутнены призрачным блеском самозванцев! Да еще и подписался его сын по-странному, не нареченным именем. Вот еще!

Но тщетно это все было: успели прибывшие гонцы порассказать о всех «прелестях» той жизни. И стал еще больше заполнять яд лживых примеров неокрепшие души. Нашлись и среди бояр те, кто увлекся этими россказнями. Несколько из таких высказали желание самолично навестить Лютецию – якобы с тем, чтобы подтвердить или опровергнуть все слухи о «той» жизни.

Светозара была очень расстроена таким откликом батюшки, и собралась уже было немедля последовать домой, но остановил её Батизар с вновь прибывшими боярами: мол, уехать домой всегда они успеют, а напоследок стоит посетить сегодняшний прием у самого Ляпайоне! Тем паче, что у них было особое приглашение, ведь устраивался он в честь самой Светозары, в чем его страстно поддержала Женевьев. Как? Домой? Не для того она с таким трудом добилась своего путешествия в эту далекую, и такую влекуще-манящую страну!

Ну разве могла Светозара устоять?

7. Пришла беда-открывай ворота…