Флорентийская блудница

– А это мы запросто. Только, чтобы она не убегала от нас и не брыкалась, я хочу надеть на ее нежную шейку мягкий ремешок и защелкнуть его.

– А это идея! Я люблю водить обнаженных женщин на поводке.

Глафира и глазом не успела моргнуть, как ее обожаемый кузен оказался у нее за спиной и, ловко обведя шею кожаным ремешком, защелкнул его. От ошейника к рукам Владимира шел тонкий, но довольно крепкий плетеный поводок.

– Вот и всё, мадам. Теперь я не советую вам брыкаться. В таком виде вы будете намного покладистее, чем накануне. Я слишком люблю вас, чтобы применять к вам более жестокие методы воздействия – такие, какие я применял ко многим своим рабыням.

– Ты что, не собираешься ее отшлепать? – разочарованно протянул Виктор.

– Патрон, у нашей девочки такая нежная кожа, что я боюсь оставить на ней красные полосы.

– Ну, а ты не усердствуй шибко. Я видел в твоем арсенале очень мягкую плетку из тонкой лайки. Там отменная кожа. Она только разогреет нашу красоту и ее трепетный бутончик.

– Хватит с меня! – крикнула Глафира сквозь слезы. – Разбудите меня сейчас же! Этот сон переходит все границы! Я хочу проснуться! Я не стану угождать вам в этом ошейнике для шпицев, словно ваша крепостная девка.

– Станешь, – вздохнул Владимир.

– Но, это низко!

– Мы знаем… – развел руками Виктор. – Мы всё это знаем. Однако мы не можем не исполнить задуманное. Сейчас вы станете на колени. И мы отхлещем вас парой плеток. А после мы вновь, по очереди, будем вас употреблять по вашему прямому назначению.

– И по очереди. И одновременно.

– Нет!

– Да, и ровно так, как подскажет нам наша бурная фантазия. Ведь с помощью этих тисков в нашем распоряжении будут все ваши отверстия – от вашего горячего рта, до узкого ануса… А потом мы вас снимем с тисков и завершим этот сон одновременным вторжением наших орудий. Ну, вы понимаете, как. Это ведь банальная классика. Вы сядете в позе наездницы на меня или моего Le Favori. А третий участник закроет тылы всей этой славной кавалькады.

– Не просто закроет, – хмыкнул Владимир. – Он забьет туда свое орудие по самые яйца!

Глафира побледнела и пошатнулась.

– Да, не бойтесь вы так! К этому времени мы непременно разработаем вашу, так долго неиспользованную попку. Она с легкостью примет все наши орудия.

– Начинай!

Глафира дернулась, но тут же поняла, что ошейник не дает ей двинуться с места. От натуги лицо ее покраснело. Пальцы вцепились в кожу поводка, в попытке, сдернуть его с шеи. Но вместо этого тело ее выгнулось, и она вынуждена была встать по стойке смирно, чуть отогнувшись назад. Владимир крепко натягивал поводок, выгибая ее спину так, что водопад густых волос сместился к спине, оголив голые груди, выпуклый живот и лобок.

– Видишь, как ты беспомощна. Теперь, с помощью простых манипуляций, мы легко можем поставить тебя в любую, самую похотливую позу.

Глафира взмахнула руками и еле удержалась на ногах.

– Веди ее к нашим тискам.

Словно собачку, Владимир потащил ее к изуверской конструкции.

«Господи, эти ступеньки часто снились мне в кошмарах, – лихорадочно думала она. – Я помню, как ужасно выглядела несчастная Лушка после долгого стояния на коленях. С безбожно раздвинутыми ногами. Они насиловали её часами с приказчиком Игнатом. Неужели и меня так же? Боже, какой стыд!»

Но вместе со страхом, словно непрошенный гость, ее телом овладело еще более мощное вожделение. Ей хотелось раздвинуть ноги так широко, чтобы члены ее мучителей проткнули ее насквозь. Живот ныл от нестерпимого желания.

«Да! – думала она. – Я всегда мечтала о том, чтобы это длилось часами. До изнеможения. Я хочу, чтобы они до краёв наполнили меня горячим семенем. И чтобы оно текло по моим ногам, прямо на пол. Много семени. И снова … Я готова умереть от страсти…»

– До смерти не получится, моя девочка! Как же ты горяча…

– Вы читаете все мои мысли? – вспыхнула Глафира.

– Увы, – демон развел руками. – И рад бы не читать.

– Она мечтает умереть от наших приапов?

– Да, – притворно всхлипнул Виктор. – Как это не прискорбно. Понимаешь, мой Le Favori, женская природа очень загадочна. Недаром все их сёстры произошли от Евы и Лилит. В них сильнее, чем в мужчинах, присутствует разделение на две половины: темную и светлую. В их маленьких душах ангелы и бесы иногда играют вместе, на одной и той же лужайке. Они их пытаются, видишь ли, совместить. Она одновременно – не хочет нас, и хочет. Да, так хочет, что готова умереть от страсти.

– Да уж. Я всегда говорил, что Глафира Сергеевна в душе – то ангел, то Вавилонская блудница.

Натянув поводок, Владимир заставил её склониться перед деревянными ступенями тисков. Она пыталась не опускать голову и не сгибать шею. Но натяжение поводка оказалось сильнее. Взмахнув руками, она вынуждена была подчиниться. Он позволил ей мягко опуститься на колени.

– Так, девочка моя. Так… А теперь еще ниже. Наклонись, я закреплю твою шейку в этом отверстии. Я все сделаю аккуратно, если ты не станешь брыкаться. Так, а теперь ручки – тоже в эти дырочки, – приговаривал он. – И не надо сжимать кулачки. Расслабь ладошки. Расслабь, я сказал.

Ей ничего не оставалось, как подчиниться этим настырным увещеваниям своего ненаглядного Владимира. Пока он готовил «экспозицию» с беззащитной Глафирой, выставляя ее в самой похотливой и развратной позе, обнаженный демон сидел напротив, посередине комнаты в бархатном кресле и, закинув ногу на ногу, курил дорогую регалию[5 - Регалия – сорт дорогих сигар. От латинского regalis, что в переводе означает – царский.]. Время от времени он щурился от дыма и сплевывал крупинки табака.

– Отлично сморится. Какая попка выпуклая. Чудо, а не попка. Ты прав, Владимир Иванович, ее даже жалко плеткой-то охаживать. Такие белоснежные ягодицы должны были позировать самому великому Бернини. Он бы с удовольствием их изваял в мраморе.

– Да, я тихонечко. Только для разогрева.

– А ножки раздвинь шире. И привяжи их за щиколотки. И нижнюю ступеньку подними. Я хочу, чтобы ее талия прогнулась как можно сильнее. И да, заколи ей шпилькой волосы на затылке. Я хочу видеть ее плечи и шею.

Владимир исполнял все пожелания демона.

А дальше она почти отстраненно слышала потоки мужских комплиментов в ее адрес. Владимир разыскал в шкафу одну из самых мягких плетей и, размахнувшись, ударил ее по ягодицам. Она вскрикнула от боли и крепко сжала пальцы рук и ног. Удары посыпались на нее градом. Но тут, же вместо обжигающей боли, она ощутила, как невидимый горячий поток ворвался в ее естество, распаляя все желания сильнее прежнего. Диковинная плетка не так сильно била, сколько согревала ее нежную кожу. Это были сильные и необыкновенные ощущения. Совсем новые для нее. Хотя, она лгала. Она помнила их. Помнила из прежней жизни. И теперь, вспоминая, она откровенно наслаждалась ими, выгибаясь для новых ударов. Вся ее промежность увлажнилась еще сильнее. Припухли нежные дольки выпуклой раковины, выдвигая вперед плотный бугорок, налитой кровью плоти. Она чувствовала, что вот-вот получит новый оргазм, оргазм чудовищной силы. Только от одних ударов мягкой плетки.

– Еще, так… – стонала она. – Пожалуйста. Сильнее!

Она пыталась раздвинуть зафиксированные веревками ноги.

«Еще один конец плетки, – лихорадочно мечтала она. – Посередине. Еще. Прошу. Сильнее».

Владимир клал свои удары мягче, чем мог. Он словно бы ласкал ее промежность плеткой. Порою он лишь слегка водил по бутону тонкими полосками кожи. С легкой и плавной оттяжкой. Через несколько мгновений вся плеть стала мокрой от скользкого секрета.

– Да!!! – крикнула она, испытав ужасной силы наслаждение.

Владимир ударил еще несколько раз. Эти удары казались ей горячим прибоем, хлынувшим световым потоком в середину ее естества. Кричала она долго, сжимая в неистовстве темный тоннель распахнутой и вывернутой наружу плоти.

– Ах, как она хороша! – пробормотал Виктор. – Её огненная вульва сейчас похожа на японскую красную орхидею. А из сочного чрева струится чистый сок, похожий на Аравийский ладан. Прозрачный и скользкий… Это так красиво, что хоть картину с неё пиши.

– Да уж, – согласился Владимир.

– Что ж, я готов войти в неё и примять эту диковинную, трепещущую от вожделения орхидею. Смять ее заново всем своим напором. Я буду «долбить» тебя, Глашенька, ровно до тех пор, пока ты из этого сна не перенесешься совсем в иное измерение. В котором живет одно лишь НАСЛАЖДЕНИЕ. Когда ты увидишь вокруг себя синий и яркий свет, это будет означать, что ты улетела на время в новый слой непроявленного мира. Он похож на Нирвану. За тем лишь исключением, что всё пространство в нём кричит ТВОИМ криком и твоим именем. В нём нельзя находиться слишком долго. Оно растворяет до забвения любое естество. Но ты не бойся, ты пробудешь в нем недолго. Я знаю, что ты готова улететь в него лишь на мгновение. Ощути его прелесть. Это дано не каждому смертному – попасть в горнило одного из огненных миров.

Пока демон пристраивался возле её выпуклых ягодиц, Владимир обошел Глафиру спереди и, приподняв подбородок, отер кружевным платком её чистые и горячие слезы.