Компаньон для Люцифера

Если честно, то я ловлю себя на мысли, что сижу и улыбаюсь. Во-первых, мне никто не писал письма. Во-вторых, Ярослав, кажется, предусмотрел все до самой последней мелочи, даже про аванс запомнил. В-третьих, меня ни к чему не обязывала приготовленная комната. Если хочу, то вечером спокойно еду домой. Ну и самое главное осталось на десерт – Люцифер для Ярослава ни разу не просто собака. И мне это очень нравилось. Как и почерк со старомодными завитушками.

– Ну вот, видишь, хозяин о тебе так переживает, а ты тут решил в буку превратиться, – негромко говорю я Люциферу, показывая письмо. – Моську отвернул, хвост повесил… Еще и есть отказываешься. Ай-ай-ай! Кто так поправляться собрался, а? Поедем с тобой к врачу, и что я ему скажу, когда он спросит про такое настроение?

– Алиса, вы с ним разговариваете совсем, как Ярик, – Фаина стоит в дверях и улыбается. – Извините, случайно подслушала.

– А у нас секретов нет, – улыбаюсь в ответ, – Мне сказали, что тут собака, которая свет несет, а она на кресле грустить вздумала. Так не пойдет, Люцифер. Ты как хочешь, но я это дело так не оставлю. – я смотрю на женщину и спрашиваю, – Фаина, вы сегодня ему швы обрабатывали?

– Нет еще. Ярослав сказал, что доверяет это вам. Я, максимум, могу подержать Люцифера, чтобы он не дергался. А вот обрабатывать… Вы уж простите, но от вида крови мне плохеет.

– Тогда мне бы руки помыть для начала где-нибудь.

– Пойдемте, я покажу.

После того, как я несколько раз съездила в ветеринарку с Бонькой, у меня в голове отчетливо запомнилась фраза врача, что животные прекрасно чувствуют, когда ты боишься сделать им больно, и начинают дергаться уже от этого. Поэтому во время тщательного мытья рук по локоть мысленно настраиваю себя на предстоящую обработку. Ксюха же мне сказала, что я профессионал? Так? Так! Значит сейчас профессионально все сделаю и не поморщусь. Тем более переложить все равно не на кого, а переть собаку ради пары минут в ветеринарку… Сама сделаю. Вытираю руки полотенцем и мысленно ставлю плюсик в карму Ярослава – он купил стерильные перчатки, которые я натягиваю уже с видом прожженного ветеринара.

– Ну-ка, давай посмотрим, что тут у нас, – говорю я Люциферу после того как подложила под него одноразовую пеленку.

Раз с кресла он слезать не хочет, то на первый раз процедурную устроим прямо на нем. Ретривер только недовольно ворчит, когда я развязываю узелки бинтов, удерживающих повязку на его брюхе и осторожно отгибаю краешек.

– Фаина, там был «Хлоргексидин». Можете его открыть и дать мне?

– Конечно, – женщина быстро находит среди разложенных на столе лекарств бутылочку и передает ее мне.

Я щедро поливаю место, где повязка «прилипла» к шву и жду пока она отмокнет. Аккуратно тяну на себя, тихонько приговаривая:

– Умница Люцифер. Хороший мальчик. Сейчас еще быстренько все тут обработаем… Вот так… И совсем не страшно… Фаина, можно «Левомеколь» на чистую марлю? Спасибо. Вот умница. Еще немножко осталось. У кого тут пузико побрили? У Люцифера. Нельзя! Кто тут вылизывать собрался? Фу! Умничка! Давай-ка немножко тебя замотаем снова.

У меня сперва немного дрожат руки, но постепенно волнение испаряется. И большая заслуга в этом у Люцифера. Он спокойно переносит весь процесс там, где другие собаки давно бы уже начали ерепениться. Только в самом конце тянется мордой к шву, но тут же отворачивается, услышав команду: «Фу!» Золото, а не собака. И я заканчиваю перевязку уже настолько спокойно, что даже сама диву даюсь.

– Умница, Люцифер. Еще бы поел, хотя бы немножко. Не хочешь? Ну ладно. Лежи, отдыхай. Хороший мальчик. Попозже сходим с тобой на улицу, договорились?

Безусловно в клинике бы все сделали гораздо быстрее и наверняка качественней, но Фаина смотрит на мое кривое творение с бантиками чуть ли не с восторгом. А я собираю остатки старой повязки в пакет и стягиваю перчатки. Вечером попробую заранее все подготовить, чтобы не мучать собаку лишние минуты.

– Алиса, а вы по образованию ветеринар или медик? – спрашивает женщина.

– Нет. Я ещё учусь, но не на ветеринара. Химик-технолог.

– А где вы так научились? – Фаина показывает на повязку.

– Вообще, если честно, то это первая.

– Так сразу и не скажешь, – она улыбается, когда я застегиваю на шее Люцифера пластиковый конус. – Может быть чаю? За успешную операцию.

9

Дома я часто слышала, что первое мнение не всегда самое точное. Даже скорее всего чаще оно ошибочное. И человек может оказаться совсем не таким, каким кажется при первой встрече. Может в этом и есть смысл, а может, мама просто хотела этим нехитрым способом предостеречь меня от излишней доверчивости. Но, видимо, в каждом правиле есть исключения, и женщина, которую я сперва посчитала хозяйкой дома, мне нравилась все больше и больше. Она прямо располагала к себе своей какой-то искренней простотой и доброй улыбкой. Фаина привела меня на кухню, поставила чайник на плиту, и пока он грелся, переложила с противня на тарелку печенюшки с кусочками шоколада.

– Алиса, ты не стесняйся, угощайся, – сказала она, переходя на ты.

Я попробовала ещё теплое печенье, и оно оказалось трындец каким вкусным. Таким, что мои глаза уже нацелились на следующее.

– Бери-бери. Печенье тут долго не залеживается, – Фаина улыбается и пододвигает тарелку ближе ко мне. – Ярослав сказал, что судя по голосу, приедет молоденькая девушка. Сколько тебе лет? Двадцать?

– Двадцать один, – отвечаю я, облизав губы от крошек, а она смеётся в ответ:

– Ну не велика разница. Это мне в сорок восемь уже критичен каждый дополнительно накинутый год и хочется как можно дольше побыть моложе. А тебе ещё лет пятнадцать даже не стоит думать об этом, – она смотрит на меня с какой-то хитринкой во взгляде. – Куришь?

– Нет.

– И правильно, – Фаина разливает по кружкам чай и присаживается рядом. – А с алкоголем как?

И мне кажется, что это начинает смахивать на какой-то допрос. Ещё бы лампу с ярким светом, бьющим в глаза, и печенье убрать подальше. Но… Вместо лампы в окно светит яркое солнышко, печенье никто не прячет, а следователь неторопливо попивает чай из кружки и негромко смеётся.

– Алиса, я просто спросила, – Фаина звонко смеётся. – Мне интересно кто ты. И если любишь это дело, – она щелкает пальцем по горлу, – То спрячу весь алкоголь под замок.

– Не нужно ничего прятать, – я почему-то начинаю улыбаться, хотя можно и даже нужно обидеться. – Максимум пару бокалов вина. И то только в хорошей компании и под хорошую закуску.

– Красное или белое?

– Наверное, красное.

– Тогда на ужин лучше приготовить что-нибудь мясное?

– Ну, видимо, да? – я уже вообще не понимаю что за абсурд сейчас творится, а Фаина кивает:

– Договорились.

Буквально минуту я сижу с открытым ртом и только удивленно хлопаю ресницами, а потом мы вместе начинаем хохотать.

– Ну вот и познакомились, – женщина приподнимает свою кружку и вдруг резко замирает. – Так. Делаем вид, что ничего не происходит! – шепчет она, и теперь уже мне приходится кивнуть в ответ.

Я вообще не понимаю каким образом она умудрилась услышать Люцифера, но факт остаётся фактом – ретривер медленно входит на кухню и с грустной мордахой плетется к миске с водой. Несколько раз тюкается краем пластикового конуса воротника об пол и жалобно поскуливает.

– Сейчас сниму.

Мне не нужно объяснять, что попить собаке не удастся при всем желании. Воротник, надетый с одной целью (чтобы пёс не вылизывал повязку), выпирает намного дальше кончика носа, и я быстро расстегиваю застежки, освобождая Люцифера.

– Пей, мой хороший. Умница.

Из соседней миски я подцепляю небольшой кусочек отварного мяса и подношу поближе к носу пса:

– Скушай один кусочек. Самый маленький.

Ретривер пару раз принюхивается к угощению и смотрит такими грустными глазами, что у меня невольно наворачиваются слезы. Наверное, в мире ещё никто не смог, да и вряд-ли когда-нибудь сможет, описать словами тоску в этом взгляде. А Люцифер отворачивается и медленно бредёт обратно. Ему не понять, как я вообще могу думать о еде, когда его хозяин уехал.

– Скучает, – тихо вздыхает Фаина.

– Скучает, – повторяю я, возвращая на место мясо. – А это правда, что он любит, когда ему читают?