Компаньон для Люцифера

– Кто там? – спрашиваю я, – Вы кого ещё позвали, козы?

– Сюрприз! – весело кричат они, распахивая дверь, а у меня внутри обрывается последняя надежда вытащить из Полунина правду.

– Привет, Алис, – виновато произносит Левка, перешагивая порог и протягивая пакет, в котором громко позвякивают бутылки. – Я тут подумал… В общем, я виноват.

«Здравствуй, жопа, Новый год! Вот только тебя мне сейчас не хватает для полного счастья!»

– Пустишь? – спрашивает он, но ответить мне не дают две хитрованки.

Они тащат его за руки в комнату, наперебой рассказывая, как я тут без него скучала. Я? Скучала? Серьезно?

– Пиздец. – тихо выдавливаю я и прислоняюсь к стене. – Его только не хватало.

– Да ладно тебе, Лисюнь. – Ксюха обречённо машет свободной ладошкой. – В следующий раз спросим. Хорошо? Сама же видишь, что один хрен ничего не получается. А так хоть вы помиритесь.

– Как будто мы ссорились.

– Ну тем более. Пойдем кормить твоего Льва. Наверное, голодный пришел.

– Угу. Знаю я до чего он голодный, – бурчу себе под нос и медленно, как на казнь, плетусь за Ксюхой.

А в комнате Лева уже тянет руку Ромке и судя по тому, что близняшка встаёт, придерживаясь за стол, точка невозврата для него уже достаточно близка. Я только качаю головой и ставлю перед Левкой чистую тарелку (вилку сам возьмет, не маленький), а потом наливаю себе полный бокал вина.

«Так облажаться… Молодец, Алиса! Просто молодец! Ведь чуточку времени не хватило…» – пью до дна и снова тянусь к бутылке под внимательным взглядом Ксюхи.

Никакой справедливости, так хоть набухаюсь с горя.

Ромка выключился через полчаса. Выпил стопочку за Старца, закусил и щелк. Мы даже не сразу поняли, что он уснул. Вообще не понятно, как он с табуретки не грохнулся. И хоть тут я немного добрее стала смотреть на Левку – он помог оттараканить бесчувственное тело и уложил его рядышком с сестрой. Как мы планировали самостоятельно тащить Пашку, если даже худенького близняшку пришлось тащить втроём? Он словно потяжелел раза в три.

– Алис, не обижайся, – шепчет Лева, накрывая близняшек одеялом. И тихонько смеётся, когда Ромка начинает причмокивать губами. – Он вообще пить-то умеет?

– Опять начинаешь? – я облокачиваюсь о дверной косяк и скрещиваю руки на груди. – Ну давай, расскажи, как это делают взрослые?

– Алиса, ну вот что ты заводишься на пустом месте? – Левка мотает головой.

– Нет. Давай, объясни уже! Как вы «взрослые» отмечаете?

– По крайней мере взрослые не напиваются в доску! И знают, где их граница.

– А может я специально его так напоила. А? Может, лично мне нужно, чтобы Ромку вырубило, – я злюсь.

Не на него, а на себя. Злюсь, что не получилось напоить Пашку, что ничего не узнаю и не помогу Ксюхе.

– И зачем? – Лева смотрит на меня снизу вверх – он опустился на край кровати и теперь сидит напротив.

– Надо! – выдаю я. – Какая тебе разница?

– Ну, если бы я знал зачем, то смог бы быстрее это сделать.

– Да ладно? Ещё скажи, что Пашку накачаешь так, чтобы он… чтобы… – я запинаюсь и опускаю глаза.

– Чтобы что? Ну?

Не знаю зачем я ляпнула ему про Пашку. Может быть, чтобы зацепить побольнее, а получается, что и зацепить-то не получилось. И теперь стою, кусаю губы, решая стоит ли его посвящать в свои планы.

– Чтобы он рассказал, есть у него кто-то или нет.

– М-да… А тебе-то от этого какая польза? – Лева поднимается и медленно подходит ближе. – Колись уже до конца, Алиса.

– Ксюхе надо.

– У-у-у-у… Как у вас все тут запущено, – он тихо смеётся и выходит в коридор. Оборачивается, – Лену с Сашей тоже надо до состояния коматоза?

– Ну да.

– Ясно, – Левка пристально смотрит на меня и выдает, – Пошли. Через часик ваш Паша сам все выдаст, а потом даже и не вспомнит.

– Правда? – удивлённо спрашиваю я.

– Типа того, – он подмигивает мне и зайдя в комнату спрашивает у девчонок, – А вы когда-нибудь пробовали «Ирландскую глубинную бомбу»?

Это какой-то полный трешняк, и я ни за что в жизни не буду пить с Левкой. Одному богу известно, что он там намешал и в каких пропорциях, но результативность ошеломляет.

После его «бомбочки» Ленка с Сашкой сладко сопят и выглядят такими счастливыми, как будто каждая только что выиграла по миллиону долларов. А нашего неприступного «афганца» все же подкосило.

– Прикольная хреновина, – выдает Пашка, опустив стакан на стол со второй попытки и долго фокусируясь на блюдечке с салом.

– Повторим? – Левка смотрит на часы и показывает нам растопыренную пятерню.

– Попозжа, – Полунин тянется вилкой к белым кусочкам сала и икает. – Пардон. Кажется мне надо подышать воздухом.

– На балкон не советую, – пальцы медленно загибаются, отсчитывая последние секунды адекватного мировосприятия у Полунина.

– Ну тогда пойдем на улицу?

Лева поднимается, Паша как-то грустно вздыхает и тоже пытается встать. Его скашивает прямо у нас на глазах. И к тому моменту, когда мы втроём все же поднимаем его с дивана, он едва переставляет ноги.

– Готов, – весело ухмыляется Левка. – Куда тащить партизана на допрос?

– Что? – Ксюня удивлённо смотрит на меня, и я только виновато жму плечами:

– Ну, я ему рассказала. Зато помогло.

– Вы рожайте быстрее, пока он ещё хоть что-то может.

– Ой! Лева, ко мне в комнату его, – Ксю срывается вперед показывать дорогу и открыть дверь.

– Тяжелый, зараза! – Лева бережно укладывает «афганца» на постель и хмыкает, оценив романтическую обстановку в Оксаниной комнате. – Не. Боюсь на продолжение вечеринки он уже не потянет. – несколько раз хлопает Пашу по щекам и когда он открывает глаза спрашивает, – Паш, может позвонить твоей девушке, чтобы она не волновалась?