Компаньон для Люцифера

4

Я практически ненавижу Изольду всеми фибрами души. Эта садистка долго и нарочито медленно перелистывает страницы моей зачетки, словно ей есть дело до того какие оценки я получала раньше. Все это не больше чем мелочь, пунктик, попытка докопаться хоть до чего-нибудь. И если Старец быстро бы посмотрел предыдущие зачеты и экзамены, пару раз вздохнул, но поставил зачет, чтобы не портить картину и не лишать меня стипендии, то Изольда Мракобесовна издевается до последней секунды. И мне остается лишь сидеть перед ней и ждать.

Большую часть ночи я не спала, пытаясь хоть что-то впихнуть в голову. Выпила несколько литров крепкого кофе без сахара и вырубилась буквально на час прямо за столом. А когда вскочила из-за Ксюхи шарахающейся по кухне, то первая мысль после панического страха, что я все-таки проспала зачет, зазвучала в голове голосом Фура: « Крещение на Руси произошло в девятьсот восемьдесят восьмом году благодаря киевскому князю Владимиру Красному Солнышку». Единственное, что я более-менее внятно смогла бы выдать.

Вообще, после холодного душа на меня накатила какая-то апатия и полное самоуничижение – сдать историю Изольде с первого раза я уже не мечтала и практически попрощалась со стипендией. О чем и выдала Ксюхе, допивая вторую кружку с адской концентрацией растворимого кофе.

– Ксю, ты не помнишь к кому надо на счет общаги подходить? – спросила я, решительно закрывая тетрадь с конспектами.

В моей головушке Алиса после проваленного зачета уже собирала вещи в сумку и перлась на остановку.

– Э! Мать! Ты давай тут раньше времени панику не разводи! – Оксанка тоже толком ничего не выучила, но видимо еще надеялась на какое-то внезапное озарение или чудо. – Допивай свою муру и поехали. Зайдем первыми. Может хоть так плюсик себе в карму заработаем.

Она аккуратно приклеила скотчем в тетрадь вырванные вчера страницы, а потом даже натянула обложку и перекрестила. Положила сверху свою зачетку и тихонечко зашептала, глядя в потолок:

– Пожалуйста, дай мне вытянуть тринадцатый билет.

– Ксю, думаешь с Изольдой прокатит? – усмехнулась я и чуть не подавилась, делая последний глоток из кружки.

– Вот! Это тебя бог Халявы так покарал! – выдала она в ответ на мой кашель. – Нормально все будет.

– Да иди ты со своими карами! Все нормально будет, если только Старец придет.

Я кое-как откашлялась, налила себе в стакан воды и выпила, чтобы немного смыть привкус кофейной горечи во рту, а Ксюха все колдовала над зачеткой, требуя милости в виде единственного выученного билета. Даже подошла к форточке и проорала: « Халява, приди!»

И пока мы ехали на автобусе к университету, читала исключительно «свой счастливый» билет, а я наплевала на все – уж если мне и светила задница, то она случится в любом случае.

Пашка – единственный, кому вообще сегодня можно было не приходить – маячил в крохотном палисаднике перед дверями универа, нарезая круги около памятника кому-то там очень важному. Заметил нас и ломанулся прямо через забор.

– Привет, ну вы как? – спрашивает он, и тут же попадает в цепкие ручки Ксюхи:

– Полунин, ты вообще? Расчесываться принципиально не собираешься что-ли?

– Потом как-нибудь, – Пашка вяло отмахивается от расчески и замирает лишь после того, как Ксю на него рычит:

– Полунин! Замер! Быстро!

Я смотрю на все это и начинаю смеяться. Пашка ни в какую не поддается чарам моей подруги и полностью игнорирует неслучайные случайности, которые Ксю тщательно продумывает (пуговка на блузке расстегнута исключительно для него). И если сравнивать с кем-то из собачьего царства, то, определенно, Пашка – афганская борзая. Такой же упрямый и независимый. Вот только и Ксюхе палец в рот не клади – отцапает по самый локоть при желании, а уж в плане упертости смело переплюнет всех борзых вместе взятых. Если задалась целью, хрен отцепится. Как Град. И рано или поздно Пашке Полунину можно будет петь последнюю песню своей свободной жизни: одной конкурентке, покусившейся на нашего «афганца», Ксю очень недвусмысленно расписала все возможные травмы и даже погрозила маленьким кулачком, на всякий пожарный.

«Точно напою!» – решаю я, мысленно подписывая Пашке билет в один конец.

– Оксана!

Полунин взбрыкивает, когда его шевелюру все же приводят в порядок, и тут же получает в лоб за то, что одним движением руки разрушает идеальный пробор.

– Только попробуй! – Ксюха откровенно бесится и снова принимается за «афганца».

– На зачёт опоздаете. Ксюха, мне так не нравится! Алиса, ну скажи ты ей! – Пашкины попытки спастись от расчёски выводят мое веселье на уровень истерики.

Я хохочу, как сумасшедшая. «Афганец» до победного брыкается, отстаивая свой персональный хаос на голове, а «питбуль» с расчёской раз за разом лупит его по рукам, стоит Пашке внести хоть какие-то малейшие коррективы. И, в итоге, победа достается Ксюхе. Она достает телефон, щелкает немного погрустневшего Полунина и показывает ему фотографию:

– Вот сам посмотри! Ну ведь красотища же. Да? – и в этом вопросе вложено совсем другое.

По факту в двух буквах отчётливо слышно: « Только попробуй сказать, что не нравится!» Ксю – хитрая стерва. Буквально за десять минут превратила Пашку в стильного красавчика и заимела классную фотку (что мне кажется было главнее для нее лично). Она поправляет локон и довольно улыбается – вот точно все ради фотографии затеяла.

– Ну так чего ты приехал? – Ксю сама забота.

– Вас поддержать думал, – Пашка поднимает ладонь к волосам и тут же отдергивает. Строгий взгляд следит за малейшим намеком на попытку испортить прическу. – Знал бы – хрен поперся!

– Да ладно тебе. Нашел тоже из-за чего обижаться, – я беру его под руку и Ксюха тут же повторяет мой маневр.

Маленькая хитрость имени Алисы срабатывает на раз-два, а настроение просто взлетает в небеса. Полунину только и остаётся, что шагать красавчиком под конвоем. И прическа останется нетронутой, и Оксанка аж светится от счастья.

– А может после сессии отметим? Можно у нас собраться, – я кую железо не просто на горячую, даже не даю ему остыть ни на градус. – Всемя как загудим!

– О, кстати, да! Можно ещё чего-нибудь вкусненького приготовить! – Ксю моментально подхватывает мою идею и развивает, развивает. – Картошечки пожарим, салатиков накрошим, сало купим. Я, кстати, тут на рынке белорусское видела с чесночком…

Хрясь! Вот уж где истинная дрессура. Полунинская слабость к салу уже давно известна всем в нашей компании, но только Ксюхе приходит в голову, что так можно его не то что уговорить на посиделки – Пашка теперь сам будет яро уламывать остальных, ещё и сало купит. Хотя сложнее всего уговорить его самого: близнецы вообще всегда за любой кипишь, кроме голодовки, а Сашка и Ленка ещё месяц назад предлагали погулеванить. Правда только женской половиной, но тут же и повод совсем другой! Останется только незаметно напоить его в зюзю и разболтать. Вообще не представляю как именно, но тут уж у меня будет, как минимум, один заинтересованный помощник. Эх, Полунин, Полунин, знал бы, что ради тебя все так приходится изворачивать!

Гестаповские замашки Изольды начались с выворачивания карманов и выключения телефонов. Первая пятерка вошла в аудиторию (мы с Ксюхой выбили себе это право ещё на первом курсе) и по очереди подходит к главному фашисту. В руках только ручка и зачетка. И если бы не пара жалоб ректору, то Мракобесовна с удовольствием заставила продемонстрировать, что скрывается под юбкой. Вообще, не вариант пронести даже самую крохотную шпору.

– Зачётку на стол, тянем билет и садимся за первый стол! – командует она.

Я иду самой первой. Смысла оттягивать неизбежное нет никакого. Со стипендией сейчас попрощались практически все, кто стоит в коридоре. Наобум тяну узкую бумажку и показываю Изольде. Ну вот реально пофиг. Поэтому беру всего один чистый лист и ползу на указанное место. Ксюха подходит второй, тянет свой билет и по ее глазам вижу – вытянула таки свой тринадцатый. Она берет аж пять листов и довольная топает в самый конец аудитории, а я, наконец, решаюсь посмотреть, что же за дрянь мне подсунул ее боженька Халявы. Читаю один единственный вопрос и не верю.

«Да быть не может!»

Я мотаю головой и снова, почти по слогам, читаю: «Внешняя политика СССР во время холодной войны». Твою ж мать! Единственный билет среди всех с одним вопросом – бонус от Старца. И именно по этой теме писала реферат! Живём!!!

– Изольда Марковна, а можно мне ещё один листочек? – жалобно прошу я.

Ух, как же я всё-таки ее ненавижу! Я исписала оба листа с двух сторон почти каллиграфическим почерком, без помарок и даже, какой кошмар, подчеркнула все даты и перепроверила текст на правильность расставленных запятых, а она… Старая вредная стерва заставила заново вывернуть и без того пустые карманы, самолично раскрутила ручку в поисках шпоры, обползала парту, за которую сама же меня усадила, и теперь ищет до чего бы все же можно докопаться. Изольда Мракобесовна ибн Гестапо! Фашистка долбаная! Я этот реферат самолично писала и исправляла косяки, найденные Старцем, когда большая часть тупо скопипастила с интернета. Удавись ты! Там точно все точно!!!

– В принципе, тема почти раскрыта, Елизарова, – медленно тянет она, отлистывая страницы зачетки обратно. – Но все же не полностью.

«Алло! Ты там с какой колокольни башкой об асфальт ебнулась? В смысле не полностью?» – я удивлённо смотрю на ее довольную улыбочку конченной садистки.

– Год крещения на Руси?

– Девятьсот восемьдесят восьмой год. Князь Владимир Красное Солнышко, – не задумываясь ни на секунду выдаю я ответ и ручка Мракобесовны выводит: «зач.» в ведомости и потом в моей зачетке.

– Свободна. Позови следующего.

– Спасибо, Изольда Марковна. До свидания.

Я вылетаю из аудитории и первым делом прыгаю на Пашку:

– Сдала! Сдала, Полунин! Ох, набухаемся после вышки!