Юдоль женская

Юдоль женская
Лариса Джейкман

«Юдоль женская» – третья часть трилогии «Тени ушедших времён».

Эта книга о женщинах, на чью долю выпали тяжёлые испытания военных и послевоенных лет, об их стойкости и непреодолимой воле к жизни.

Часто мы восхищаемся силой духа и мужеством, которые проявляют мужчины, но героини романа: Раиса и две её дочери Лариса и Нина – ломают этот стереотип. Они преодолели всё: потерю мужей, обман и предательство, трудности войны, беды и лишения.

Но какой же силой духа нужно обладать, чтобы, стоя на коленях, у последней черты порой, не перешагнуть её, а подняться и начать жить заново.

У читателя будет возможность заглянуть в сердца и души этих женщин, вдохновиться их силой и любовью к жизни.

Автору эта книга особенно дорога, так как она о её родных и близких людях.

Лариса Джейкман

Юдоль женская

© Лариса Джейкман, 2024

© Интернациональный Союз писателей, 2024

Раечка

Глаза прекрасны, взгляд, увы, тревожен:
Души усталость или сердца боль?!
– Так плохо всё? – спрошу вас осторожно.
– Иль непосильна женская юдоль?..

    Автор неизвестен

В те далёкие дни, после революции 1905 года и задолго до начала Первой мировой войны, жизнь людей складывалась очень нелегко. В воздухе витали страх и неопределённость, и они накладывали отпечаток на настроение и самочувствие людей.

Раиса Суслова, скромная девушка семнадцати лет, вернулась домой после проживания в услужении в семье богатого астраханского рыбопромышленника Александра Аристарховича Шмита.

Приехав к родителям, Елене Фокеевне и Матвею Прокопьевичу, она сразу заметила их тревожное состояние. Жили они неплохо, хотя по сравнению с условиями у Шмитов, родительский дом показался ей бедным, но всё таким же родным и дорогим её девичьему сердцу.

– Ну как вы тут без меня? – спросила она отца с матерью, но они лишь пожали плечами и ответили:

– Да ничего, справляемся, дочка. Горынька, братец твой, женился, жену в дом не привёл, живут своим двором. А к тебе аж два жениха сватаются.

Раечка покраснела и сказала, конфузясь:

– Да ну вас, право! Так уж и два? И кто такие?

– Павел Шевченко, Андрея Кузьмича сын. Да ещё и Никита Болотин, ты с ним в девчонках всё на реку бегала.

– Да помню я, только как выбирать-то? Никита этот всё драться норовил, а Павел хоть и взрослый, да больно уж тихий, не слыхать его сроду и не видать. Всё бочком да пошустрей по улице прошмыгнуть старается.

Родители переглянулись, усмехнулись и ответили:

– Да ты их помнишь юнцами безусыми, а они-то уж повзрослели. Никита совсем мальчишкой был, а нынче выше отца на голову, справный парень. А Павел тихий, скромный, но пригож лицом да трудолюбивый. Тебя постарше, это да. Вот и думай, выбирай.

– Ладно, – сказала Раечка. – Поживём – увидим.

– Да сваты уж и на пороге, считай. В эту пятницу Болотины зайдут, Никита с ними. Ты прихорошись, дочка. Только не очень по-городскому. Скромней-то лучше.

Раечка знала, о чём мать предупреждает: видела она её платья, из города привезённые. Тут, на заводской окраине, таких не носили. Одевались по старинке, даже красивые девчата выглядели старомодно. А у Раечки платья были поновей да с кружавчиками. Фасон другой, всё по фигуре.

В пятницу после бани девушка стала готовиться к смотринам. Аккуратно причесалась и уложила волосы тугой косой вокруг головы. Платье надела лиловое с серым рисунком, по подолу оборка, рукав у проймы фонариком, а от локтя узкий.

– Ну девка, городская совсем, – сказала мать, глядя на дочь, а отец заметил жене:

– Как ты, Еленька, в молодости. Такая же была тоненькая, что тростинка. Раиска вся в тебя. Только что же это платье-то узко в талиях? Тебе и дышать, небось, трудно, а?

– Да нет, батюшка. Нетрудно мне дышать. Так нынче модно. Я его на базаре у купчихиной дочки купила. Ей пошили, а не подошло. Она пошире меня будет. А мне в самый раз.

И Раечка закружилась по комнате так, что подол всколыхнулся и светлые ботиночки со шнурками показались из-под юбки.

Все ждали сватов и изрядно волновались. Вскипятили самовар, выставили блюдо с пряниками да баранками и чашки с блюдцами расставили вдоль стола.

Скрипнула калитка, и Раечка было метнулась за дверь, в соседнюю комнату. Но Елена остановила её:

– Сядь за стол и жди здесь. Хозяйкой будешь, гостей к чаю пригласишь. Нечего бегать туда-сюда!

Матвей распахнул дверь и зазвал гостей в комнату. В сенях послышались разговоры, кому первому входить, и родители жениха подтолкнули Никиту вперёд. Тот несмело шагнул через порог, пригнув голову, да не рассчитал: притолока была низковата, и молодой мужчина со всей силы ударился об неё лбом.

В руках у него был вместительный кулёк с конфетами в ярких обёртках, он его выронил от неожиданности, и сладости рассыпались по полу.

Раечка прыснула, прикрыв рот кулачком. Никита залился краской, потирая тут же образовавшуюся на лбу шишку. Матвей стал собирать конфеты с пола, а все остальные застыли в молчаливых позах, не зная, с чего начать разговор.

Первой нашлась Елена:

– Да вы не смущайтеся, гости дорогие. Эка невидаль – ударился парень о притолоку. Матвей – и тот шибается иногда, когда забудет. Проходите к столу. Раечка, помоги гостям.

Все засуетились, стали рассаживаться вокруг стола, молодых усадили друг напротив друга. Никита глаз так и не поднимал, всё смущался. Раиса тоже помалкивала. Говорили в основном родители: про урожай, про сено, про скотину. Обсудили свои дела насущные. А потом и до молодых добрались.

– Никита у нас парень хозяйственный, работник справный. Характером не злой. Чем не жених вашей Раечке! Скажи, Никита, по нраву ли тебе невеста, а может, чего воспрошать у неё хочешь?

– Ничего не хочу. Пусть Рая сама спросит, коли забыла чего. Мы с ней с детства знакомы, – ответил парень и вновь потёр слегка посиневшую шишку на лбу. А на невесту так и не взглянул.

Раечка встала со своего места, достала с полки большую медную кружку и протянула Никите:

– На вот, приложи. А то весь лоб синяком покроется.

Тот кружку взял, но прикладывать не стал, так и сидел смущённый и отвечал невпопад.

Родители Никиты поспрашивали Раечку о её жизни в доме Шмитов, спросили, не собирается ли она обратно. Но девушка сказала, что родителям она нужнее, помогать по хозяйству надо: