Запах леса и дождя

– А если…Простите, она умерла? Ведь такое тоже может быть!

– Нет. Я это чувствую. Все эти годы я знала, что она жива. Ладно, ступай, хочу побыть одна.

Тата, поклонившись, оставила Туасею, которая с задумчивым видом стала рассматривать город. За эти годы мало что изменилось, разве что домов прибавилось да стало больше магазинов и машин.

– Скоро это все будет моим, – самодовольно произнесла она. – Никто не посмеет отобрать у меня власть. Принца с его женушкой я отправлю в изгнание, чтоб не маячили передо мной. Но это нужно хорошенько продумать и подготовить почву в совете. Не думаю, что министры будут против. Ну не захотят же они потерять свои должности? Все они будут у меня в руках.

С наслаждением потянувшись, Туасея еще раз окинула взглядом город вдали и ушла с балкона. К сестре в тот вечер она не пошла, сославшись на головную боль. На самом деле она просто не хотела портить себе настроение, слушая вопли обессиленной королевы.

г. Брестриун

Наконец-то старые друзья воссоединились. Лея не могла нарадоваться этому событию. Они встретились в старом парке и, сидя под раскидистым деревом, делились своими воспоминаниями. Как выяснилось, Брана выкупил один из гвардейцев и сразу же отдал его служить в полк при королевском дворце. Орзон и Лея, открыв рот, слушали рассказы о великолепных балах, которые новоиспеченному гвардейцу пришлось охранять.

– Там настолько всё красиво и помпезно, вы себе даже представить не можете! – делился Бран с друзьями своими впечатлениями. – А какие там шикарные женщины в потрясающих нарядах с дорогущими украшениями.

– Ну, наши городские женщины не менее шикарны и прекрасны, – улыбнулся Орзон. – Наша Лея вообще вне конкуренции.

– Ну это да, – легко согласился Бран, – Лея просто само очарование.

– Спасибо, ребята, – Лея улыбнулась. – Вы такие замечательные.

– Эх, – Бран потянулся, – как бы я хотел стать одним из вельмож! Жил бы в своем доме, устраивал бы балы, кутил и наслаждался жизнью.

– Да разве в этом счастье? – искренне удивился Орзон.

– Ну, а в чем еще? Разве плохо хотеть иметь туго набитый кошелек?

– У королевы денег много, но она все же на смертном одре, как и простой булочник или сталевар.

– Эх, вы просто не видели, как живут богатеи. Это же просто сказка, а не жизнь!

– Так они живут как в сказке на наши налоги, – возразила Лея. – Разве справедливо?

– Скучные вы стали, – Бран поморщился, – Лея, вспомни, как ты мечтала быть принцессой. Разве больше не хочешь?

– Совсем не хочу, – девушка улыбнулась. – Я была ребенком, поэтому и мечтала о дворцах и принцах. Когда подросла, появилась совсем другая мечта и она сбылась.

– Ты про полеты на пароплане?

– Да, – Лея кивнула. – Это такое непередаваемое ощущение! Бран, кстати, а ты так и останешься гвардейцем или, когда закончится срок службы, попробуешь себя в других областях?

– Зачем? Меня всё устраивает, – Бран похлопал себя по животу. – Работенка не пыльная, всегда сыт. Сейчас, если королева подпишет указ, так еще мы лично будем собирать налоги, а не роботы… Сами понимаете, можно и в карман пару монет положить.

– Я тебя не узнаю, – Орзон удивленно уставился на друга, – Это же воровство!

– Все воруют, – отмахнулся Бран. – Я хочу стать богатым и меня ничего не остановит. Только не читайте мне нотаций про совесть и всё-такое.

Повисло неловкое молчание.

– Значит, если мы выйдем против режима королевы, ты нас пристрелишь? – наконец произнесла Лея, внимательно глядя на Брана.

– Ну вы же не пойдете с этими дураками? – Бран пожал плечами. – Как можно выходить неподготовленной толпой? Это самоубийство. У нас оружие, роботы, а нищеброды только и могут, что о похлебке мечтать.

– Среди этих, как ты их назвал, нищебродов, есть учителя, врачи, мастера, – тихо произнесла Лея. – Это порядочные, честные люди, которые просто больше не могут жить в невыносимых условиях с драконовскими поборами.

– Слушайте, – Бран закатил глаза, – мы же так хорошо сидели и болтали. К чему все эти разговоры о политике и бунтах? Я знаю, что у вас хватит ума не лезть на баррикады, так к чему такие провокации? Давайте лучше еще повспоминаем, как нам было весело в детстве.

– Боюсь, мне уже пора, – Лея встала. – Завтра экзамен, я должна подготовиться.

– Я тоже пойду, – Орзон отряхнул брюки от прилипшей травы, – работы много.

– Мы же еще увидимся? – Бран обеспокоено посмотрел на друзей.

– Да, конечно, – Лея едва улыбнулась, – Еще пообщаемся.

– Я тебя провожу, – Орзон взял девушку под руку и они неспеша пошли прочь, оставив озадаченного Брана одного.

– Он изменился, – наконец произнесла Лея, когда они ушли на достаточное расстояние.

– Козлом стал, – резюмировал Орзон и сжал кулаки. – Не был он таким. Это ему мозги у гвардейцев промыли.

– Может еще не поздно достучаться до его светлой стороны?

– Было бы не плохо. Вот только он очень быстро позабыл свою жизнь в деревне, где его родители были честными трудягами. У тебя ведь нет завтра никакого экзамена?

– Нет. Просто мне стало так…Так мерзко на душе, – виновато призналась Лея. – Захотелось уйти. А экзамены я уже все сдала.

– Так ты теперь имеешь удостоверение пилота?

– Да. Мне разрешено управлять паролетами.

– Это прекрасно! Поздравляю! – Орзон обнял Лею, но не спешил выпускать ее из объятий.

Покраснев, Лея осторожно освободилась из рук друга:

– Хотела сказать тебе спасибо, что ты меня поддержал. Ты говорил Брану очень правильные вещи. Народ гораздо сильнее, чем они думают.

– Я с удовольствием примкну к вашему тайному обществу революционеров, – Орзон с улыбкой смотрел на расширившиеся глаза девушки.

– С чего ты взял, что я состою в каких-то там обществах?

– Догадался. У нас среди мастеров ходят слухи, что готовится бунт. Да и у тебя не тот характер, чтобы терпеть несправедливость. А сегодняшний вопрос про баррикады лишь подтвердил мои догадки. Не беспокойся, я на вашей стороне и. если ты не против, могу предложить не только свою кандидатуру. Лея… Я никогда тебя не предам.

– Спасибо, – Лея слегка коснулась щеки парня губами, – Мне пора, увидимся!

Дворец королевы. Прошло три месяца после вышеописанных событий.

Туасея сидела в своих покоях и обсуждала с модисткой платье для похорон и последующей коронации. Аринхат была жива, но ей становилось всё хуже, лекари практически не отходили от нее, стараясь облегчить боль, но уже ничего не помогало. Придворные, понимая, что скоро правление королевы закончится, вовсю подхалимничали перед младшей сестрой королевы, выказывая ей свою преданность и почтение. Земеил же, отправив жену с детьми в деревню, пропадал по нескольку дней на охоте или, словно затравленный зверек, не выходил из своих покоев, отказываясь общаться с кем бы то ни было.