Три судьбы

– Ух ты, здорово! Надолго?

– Надолго.

– А мы к вам с мамой приедем летом на каникулы?

– Ты уже большой парень, можешь и сам приехать.

Когда на следующий день Алексей вернулся из школы, главы семейства в доме уже не было, как и его вещей. Обиды на отца, покинувшего семью, у подростка не возникло. Тот, хоть и уехал, но исправно платил алименты и никогда не прерывал связи с семьёй, поэтому не возникало ощущения, что он их бросил. Каждое лето Алексей ездил на каникулы к сестре отца в кубанскую станицу, куда перебрался отец, и безотцовщиной себя не чувствовал. Не было и детской обиды, наоборот, сначала даже какая-то радость вспыхнула: без жёсткой отцовской руки строгого контроля будет меньше, стало быть, жизнь станет вольготнее!

Однако это предвкушение вседозволенности мама быстро притупила, напомнив о правилах семейного распорядка: в десять вечера школьник должен быть дома. Старшему брату, которому к тому времени исполнилось двадцать лет, дозволялось погулять подольше. Для Алексея же покатились обычные серые будни: в шесть утра подъём, пробежка, школа, уроки, встречи с друзьями, а в десять вечера домой.

* * * * *

К пятнадцати годам подростки заметно вытянулись и повзрослели, а Ритка всё ещё оставалась маленькой девчонкой с короткой стрижкой и мальчишескими замашками. Она по-прежнему бегала с ними в кино после уроков или во время «прогульных» часов и сама предлагала всем троим друзьям списать у неё домашнее задание, если кто-то из них не успел его сделать. Всё изменилось тем летом, когда они перешли в девятый класс.

Сразу после выпускных экзаменов Рита улетела на каникулы к маминой сестре на Сахалин, а вернулась буквально перед первым сентябрём, и Алексей увидел её только на торжественной линейке в школьном дворе. Увидел – и замер на несколько мгновений, поражённый произошедшей с ней за три месяца метаморфозой. Из «своего парня» Рита вдруг превратилась во взрослую девушку. Она загорела, подросла и пополнела, овал лица и формы тела округлились, под белой школьной блузкой обозначилась грудь, а подросшие волосы были скреплены по бокам разноцветными заколками.

Лёша перевёл глаза на Сергея, и только собрался сказать нечто в стиле: «Смотри-ка, Ритка-то…», но по задумчиво-восхищённому взгляду друга понял, что тот и сам оценил перемены, произошедшие с одноклассницей. Алексей испытал нечто вроде укола ревности и тут же по-взрослому твёрдо решил: «Она будет моя!».

Когда они после классного часа собрались в квартире Скворцовых, Рита долго и восхищённо рассказывала о Южно-Сахалинске, где служил муж её тёти, и окрестностях города. Дескать, Охотское море тёплое, она купалась в нём и загорала на песчаном острове. А ещё там во всём гигантизм – огурцы, помидоры, лопухи – такие огромные, и вкус у овощей и молока совершенно необыкновенный, не как у нас.

«И сама ты на этом гигантизме выросла во все стороны», – подумалось Лёше.

– Ты всё так же хочешь работать в милиции? – спросил у Риты Сергей.

– Я-то хочу, да ведь скоро это не получится. Я узнавала, чтобы поступить на юридический факультет, надо или в армии отслужить, или рабочий стаж иметь, два года. Так что поступлю, как моя мама Оля, в медицинский институт, а когда вас сразят бандитские пули, буду спасать ваши жизни и раны зашивать.

– А почему нас непременно должны ранить? – недоуменно спросил Сергей.

– А почему бы и нет? Могут даже и убить, – мрачным голосом предрёк Володя.

– Но в медицинский надо сдавать химию и биологию, а ты эти предметы не любишь. Ты же гуманитарий, – заметил Алексей.

– Ладно, посмотрим, ещё два года впереди, есть время определиться, – легкомысленно закрыла тему Рита, закинув ногу за ногу так, что плиссированная юбочка задралась выше, чем положено, и стала видна застёжка на капроновых чулочках.

– А я научился играть на гитаре, – похвастался Лёша, отводя взгляд от её ног. – Сейчас сбегаю за ней домой, и можем спеть что-нибудь.

И они пели «Плывут туманы белые, с моей тоской не знаются», и «Милая моя, солнышко лесное, где, в каких краях встретимся с тобою», и «Никуда не деться, годы не вернуть, покидает детство всех когда-нибудь».

В декабре Рита впервые официально пригласила друзей на свой день рождения. Они и раньше заходили друг к другу на чай с тортиком по случаю именин и дарили пирожные, блокноты, книги, мячики. В восьмом классе на двадцать третье февраля одноклассница торжественно вручила мальчишкам игрушечные кортики и получила в ответ на восьмое марта прибор для черчения, на который они скинулись по рублю.

Но тут случай был особый. Рите исполнилось шестнадцать лет, вскоре она должна была получить паспорт, и её родители готовились накрыть по этому поводу «взрослый» стол. Алексей долго пребывал в раздумьях, и так ничего путного не придумав, спросил у мамы, что подарить девушке на день рождения, чтобы она обрадовалась? Мама поставила табурет к антресолям и достала оттуда яркий платок, синий, с красными розами.

– Но ведь Ритка платки не носит, только шапки, – растерянно возразил Алексей, перебирая в руках шелковистую на ощупь материю.

– Это потому, что у неё такого красивого платочка не было, – возразила мама. – А теперь будет носить.

Когда Лёша вручил девушке завёрнутый в пергаментную бумагу подарок, она прямо в прихожей развернула свёрток, встряхнула платок и сразу же повязала вокруг головы. Синий цвет очень шел к её бирюзовым глазам и светлым волосам. Платок придавал девочке взрослости и женственности. Рита благодарила и улыбалась своему отражению в настенном зеркале. И тут раздался звонок в дверь. На пороге стоял Сергей с голубой коробочкой в руках.

– Это же «Клима», – с детским восторгом взвизгнула Рита и выхватила из рук друга коробочку, не дожидаясь, пока он сам её отдаст.

Алексей с огорчением отметил, что французским духам девушка обрадовалась больше, чем шёлковому платку, но тут же успокоил себя тем, что духи скоро закончатся, а платок – это надолго.

Следом за Сергеем вошёл Володя с сиреневым цветком в глиняном горшочке, а из комнаты раздался голос Ритиной мамы:

– Молодёжь, хватит уже в коридоре толпиться, проходите в зал!

Во главе накрытого стола восседала сухопарая седовласая женщина в строгом сером платье с белым кружевным воротничком, и Алексей догадался, что это Риткина бабушка Саша, о которой девочка много рассказывала, но которую никто ещё не видел.

– Маргарита, а где же твои подружки? – спросила Александра Ивановна.

– А это мы и есть, – широко улыбнулся Володя и вручил бабушке горшочек с цветком.

Позже Рита рассказала друзьям, что мама устроила ей через знакомых прописку в бабушкиной трёхкомнатной квартире, чтобы «в случае чего» квартира не отошла государству.

– О, так ты у нас богатая невеста, – рассмеялся Сергей.

– Эту квартиру мой дедушка в своё время получил на всю семью, он у меня был чекист, а потом воевал и рано умер от ран, – с гордостью произнесла Рита.

А Лёша подумал, что его отец тоже воевал, был ранен и контужен, только квартиру ему не дали. Пришлось вступать в кооператив, а маме сейчас тяжело выплачивать взносы. А ещё он подумал, что какая бы ни была богатая невеста, мужчина не может себе позволить жить в квартире, которая принадлежит его жене. Мужчина сам должен заработать на жильё для своей любимой.

В десятом классе Алексей устроился дворником в домоуправление, получал семьдесят рублей в месяц и всю зарплату отдавал маме. Его друзья и одноклассники, живущие по-соседству, видели, как парень летом выходил во двор с метлой и лопатой, а зимой долбил ломом лёд, образовавшийся после снежного наста. Но он не стеснялся своей работы, сейчас одна – потом будет другая, главное он помогает семье.

Однако, мечтая о работе в милиции и учась на четвёрки и пятёрки, Алексей в старших классах отличался настолько своевольным и хулиганистым поведением, что его несколько раз даже исключали из школы. Директор был принципиален и строг, и если ученик опаздывал на урок хотя бы на пять минут, до занятий он не допускался. И тогда опоздавшие объединялись в группу и отправлялись в кино. В школу возвращались к только третьему уроку, множа количество прогулов. На проказы старшеклассник тоже был мастак: то умудрился разбить школьное окно футбольным мячом, то пририсовал усы медалистам, чьи фотографии вывешены на Доске почёта, и потому до десятого класса так и не вступил в комсомол.

Буквально за месяц до окончания школы Алексей осознал, что его мечта о поступлении в школу милиции под угрозой, и с большим трудом влился в ряды ВЛКСМ. Его не хотели принимать, но парень сумел убедить руководителей школьной комсомольской организации в том, что без членства в комсомоле ему никак не стать милиционером, и ему пошли навстречу.

На экзамены в школу милиции Алексей, Владимир и Сергей ходили вместе и благополучно сдали историю, английский язык, русский язык и литературу, написали сочинения. Однако двое друзей были зачислены, а Алексей не прошёл по конкурсу мандатной комиссии, не хватило одного бала до проходного.

Генерал, председатель комиссии, сказал:

– Сынок, ничего страшного. Подучи предметы, поступишь на следующий год.

Но Алексей понимал, что это невозможно. Через восемь месяцев, будущей весной, его призовут служить в армию. Когда расстроенный парень вышел из аудитории, он столкнулся с подполковником, преподавшим на втором курсе. Тот посоветовал парню отслужить в армии, вступить в партию, и тогда, уже на льготных основаниях, снова подать документы в школу милиции.

Два плюс два

Омск, 1973—1974 гг

Алексей съездил в гости к тете Кате на Кубань, проведя в кубанской станице свои последние каникулы, а вернувшись в Омск, пошёл устраиваться на работу слесарем-сборщиком на завод, где в своё время работал бухгалтером его отец.

Рита, с восторгом смотревшая с друзьями первые серии кинофильма «Следствие ведут знатоки», всё же сознавала, что милиционером ей никак не стать, и пошла по пути наименьшего сопротивления. Она поступила на филологический факультет пединститута и перебралась к бабушке, которая жила в центре города, часто болела и требовала постоянного ухода. В доме родителей девушка появлялась теперь нечасто. А Сергея и Владимира из школы милиции отпускали лишь на выходные, да и то не всегда.

Так и распалась неразлучная «четвёрка». Алексей сильно переживал по поводу того, что не поступил с первой попытки в вуз. Его школьные друзья с гордостью носили форму и с юношеским восторгом рассказывали о школе милиции. Он радовался за них, но огорчался, что для него самого учёба откладывалась на целых три года. Сергей и Володя будут уже на четвёртом курсе, когда он вернётся из армии.

Грустил Алексей и о Маргарите. Теперь она жила далеко, днём ходила на лекции, а вечерами сидела с бабушкой. Иногда он звонил ей просто пообщаться, пару раз приглашал в кино, но она отказывалась, ссылаясь на занятость. Парень отдавал себе отчёт в том, что Риту он любит, и уже не по-детски, как и в том, что она не отвечает ему взаимностью. На выпускном вечере одноклассница в белом атласном платье в пол, с открытыми плечами, на которые была наброшена гипюровая накидка, казалась сказочно красивой. Она охотно принимала предложения потанцевать и от Алексея, и от Сергея, а на белый танец пригласила Владимира, который увлёкся шампанским и вообще не танцевал. Она совершенно не делала разницы между друзьями и не отдавала никому из них предпочтения: ни смотрящим на неё влюблёнными глазами Алексею и Сергею, ни проявляющему полное равнодушие к её женским чарам Владимиру. Домой они вернулись вчетвером под утро и сразу же разошлись по своим квартирам. Алексей много раз представлял себе, что после выпускного бала на рассвете признается девушке в любви, но в тот день этот поступок казался ему нелепым и неуместным.

Пятого декабря, когда Маргарите исполнилось восемнадцать лет, Алексей приехал к дому её бабушки и позвонил из автомата. Рита вышла из подъезда в наброшенной на домашний костюмчик шубке, приняла из его рук букет белых гвоздик и сказала: