Пространство Хрустальных Дворцов. Роман -фэнтези

– Нет никого и ничего в этом мире, что может принести тебе вред, кроме тебя самой, – вдруг пришли на ум слова моей польской бабушки, которые она часто повторяла при жизни, – потому что все, что мы совершаем здесь на земле – плохое и хорошее – направлено только на нас самих, а не на тех, для кого или против кого мы это делаем. Если твои намерения чисты – никогда ничего не бойся.

Этот довод меня убедил – и я переступила Порог.

Я вошла в густой, но почему – то светлый туман, что было странно, потому что стояла глубокая ночь. Не было никаких признаков горной местности, так как не чувствовалось спертого удушливого пещерного воздуха, который я ожидала ощутить в расщелине, да и под ногами было что – то похожее на мягкий теплый песок, как у нас на пляже в Железном Порту, и отнюдь не острые опасные камни, присущие горному ландшафту.

И самым удивительным из всего было полное отсутствие страха, даже не только страха, но и малейшего признака беспокойства. Полный и абсолютный покой, который бывает, наверное, только в раннем детстве.

Мне так понравилось это ощущение, что я пошла вперед с такой радостью и уверенностью, как будто – бы знала это место всю жизнь и по – этому не сомневалась, что оно населено только любящими меня людьми.

Чем дальше я шла, тем больше рассеивался туман, то есть я ничего пока не могла увидеть, но с каждой минутой становилось все светлее и даже стали появляться неясные контуры какого – то пейзажа, что все равно не вызывало чувства беспокойства, скорее наоборот – все более нарастало радостное предчувствие чего – то чудесного.

И вдруг в одно мгновение туман исчез и вся сказочная картина открылась целиком. Ничего более прекрасного я не видела никогда в своей жизни!

Я стояла на ровном пологом берегу реки, сплошь усеянном цветами всевозможных расцветок: виднелись ромашки, ноготки, васильки, незабудки и множество других, названия которых я не знала. Они составляли великолепный мягкий ковер. Хотелось снять кроссовки и пройтись по нему босиком или еще лучше – упасть в него, раскинуть руки, вдыхать его ароматы, смотреть в небо и забыть обо всем на свете – таким покоем от него веяло.

Река – спокойная, широкая, чистая, невероятно прозрачная, так что даже издалека был виден каждый камешек и каждое растение на дне, казалось, отделяла один мир от другого, потому что то, что находилось на другой ее стороне, не было похоже ни на что, что я видела когда – нибудь раньше.

Это был совершенно невероятный город. Не было видно ни дорог, ни проспектов, ни трасс. Дома, усадьбы, дворцы и башни стояли как бы сами по себе, без какой бы то ни было связи друг с другом. Даже казалось, что некоторые из них не имеют под собой твердого основания, а висят как бы в воздухе, то есть находятся там, где больше понравилось их владельцам. И это не мешало всем этим усадьбам иметь прекрасный сад и цветник, обрамляющий основное строение со всех сторон.

Не было видно ни начала, ни конца этому городу, настолько он был необозрим и огромен, и непонятно, каким образом это происходило, но если ты концентрировал взгляд на какай – то отдельной усадьбе – она тут же приближалась, становилась идеально просматриваемой снаружи и изнутри, и ты даже видел ее обитателей и слышал, о чем они говорили.

Город был густо населен людьми… Но и люди были не совсем обычными. Все они были одеты совершенно по – разному: на ком – то была простая современная одежда, другие же были облачены в длинные старинные красивые платья, кто – то из женщин – в индийские сари, кто – то – в японские кимоно. Можно было увидеть мужчин в одежде средневековых рыцарей или солдат в военной форме эпохи Наполеона. Словом, здесь были собраны люди из всех стран мира и из всех исторических эпох. И не только: повсюду между людьми, в домах и за их пределами летали, ходили, общались с обитателями усадеб и друг с другом легкие полупрозрачные существа – Ангелы. Здесь, в этом городе, они чувствовали себя естественно, это была их среда обитания.

Через реку был перекинут серебряный мост, скорее пешеходный, потому что никаких транспортных средств я нигде не видела.

– Обитатели этих мест если и имеют какие – нибудь средства передвижения – то это должны быть кареты или дирижабли, – подумала я, – ничто другое не может вписаться в этот пейзаж.

И вдруг, как будто подслушав мои мысли, со стороны города на мост въехала легкая белая открытая карета. Единственная лошадь в упряжке тоже была белой, как и длинное свадебное платье молодой женщины, легко и привычно управляющей лошадью.

Карета довольно быстро приближалась, я понимала, что она появилась здесь не случайно и женщина имеет какое – то отношение ко мне. Но я ее не узнавала.

Наконец на этой стороне моста лошадь остановилась. Высокая стройная черноволосая женщина с очень знакомым и даже родным лицом легко спрыгнула в цветы и пошла мне навстречу, улыбаясь и протягивая ко мне руки.

– Где и когда я видела это лицо и эту улыбку? Нет, не могу вспомнить.

Тогда, не зная, что и подумать, я начала рассматривать белое платье незнакомки. А вот оно – то мне было очень хорошо знакомо.

В деревне Константиновке, в старом бабушкином доме, в ее спальне над большой кроватью с резным деревянным подголовником висел портрет моей польской бабушки в свадебном платье, с длинным шлейфом, маленькими вышитыми розочками по линии талии и лифа, и с точно – такими же – в черных волосах, уложенных в высокую прическу.

Сейчас ко мне навстречу шла женщина с портрета, только лет на десять – пятнадцать постарше.

– Бабушка Юзя, я знала, точно знала, что обязательно увижу тебя еще раз, – со слезами бросилась я к ней, не веря своему счастью.

– Ляленька, милая, как я рада, что ты здесь, – сказала бабушка и нежно погладила меня по голове, точно так же, как это бывало, когда я приезжала к ней на каникулы и она встречала меня у калитки своего дома.

– Как хорошо, что ты так легко меня узнала, – наконец, после первых объятий и слез заговорила бабушка Юзя.

– Я специально надела для этого мое свадебное платье. Видишь ли, в этом мире мы молодеем, конечно, если пришли сюда стариками, и достигаем примерно тридцатилетнего возраста. А потом уже не меняемся, так удобно, это самый лучший возраст в жизни человека. Так как ты меня молодой никогда не видела, я и решила немного принарядиться.

– Ты очень красива, бабушка, а в этом платье – особенно.

– Я рада, что ты его оценила. А теперь дай – ка я тебя хорошенько рассмотрю, мы так давно с тобой не виделись.

Она взяла меня за плечи и несколько раз повернула из стороны в сторону.

– Ну так я и думала – полная и окончательная красавица. Только вот одета несколько легкомысленно, – моя дорогая родственница с подозрением посмотрела на мои короткие шорты и уж совсем неуместные здесь белые кроссовки.

– Да, ты думаешь? – испугалась я, – А у меня больше ничего с собой нет. Что – же теперь делать?

– А делать ничего не надо, просто нужно себе представить любую одежду, какую ты только хочешь, и немного захотеть, чтобы она появилась, – и она появится. Так это работает в этом мире, впрочем, не только в этом…

Меня несколько удивили ее последние слова, что она имела ввиду?

Ладно, спрошу об этом потом.

А сейчас в первую очередь нужно было переодеться, так как на фоне бабушкиного длинного платья мой наряд, мягко говоря, совершенно не смотрелся.

Что же мне на себя надеть, – подумала я, – чтобы как – то соответствовать бабушке и в то же время, чтоб одежда не особо стесняла движения и не отвлекала меня от всего того, что я хочу здесь увидеть и узнать?

Немного подумав, я выбрала шифоновое кремовое платье с мелкими красными цветочками, туго обтягивающее талию, но с широкой юбкой, довольно длинное, но все же не закрывающее красные туфли с узким носком в стиле ретро на небольшом удобном каблучке. Мое воображение нарисовало этот наряд во всех деталях.

– А как же теперь еще и захотеть? – только успела подумать я, как сама не знаю, каким образом, вдруг оказалась полностью переодетой и даже причесанной по моде двадцатых годов. И в придачу ко всему, как бы в подарок, в руках у меня оказалась маленькая кремовая театральная сумочка той же эпохи.

– Вот это уже совсем другое дело, – благосклонно осмотрела меня бабушка, – теперь с тобой можно выйти в свет.

Она совершенно не изменилась, хоть и ужасно помолодела. Ее аристократизм и белая кость остались при ней.

Я смотрела на нее и не могла поверить своему счастью. Значит все, чему она учила меня в другом мире – чистая правда, значит смерти действительно нет и мы никогда окончательно не расстаемся со своими близкими, значит любовь действительно вечна, она только переходит из одного мира в другой, чтобы потом ты опять смог бы ее встретить в любом из миров, и так – без конца. Какой великий гениальный план! Только теперь я наконец поняла, почему бабушка учила меня никогда ничего не бояться.

– Я знала, что ты появишься, – снова заговорила бабушка, – очень редко, но эта привилегия все – таки предоставляется людям еще при жизни. Правда не всем, эту честь нужно заслужить на протяжении не одной жизни – и жизни праведной. Ты сейчас, конечно, ничего о себе не знаешь, я хочу сказать – помнишь только то, что происходит с тобой в данный момент, как большинство людей, живущих на земле. Но поверь моему слову – ты заслужила эту честь. Твое сердце полно любви, из века в век ты помогаешь людям и почти всегда – в ущерб себе. Ты всегда забываешь о себе самой, по – этому никак не можешь найти свою собственную любовь – вернее ты ее находишь и тут же теряешь. Твое сердце плачет, душа не находит покоя и ты доживаешь свою жизнь одна или еще хуже – с кем – то еще, но все – равно одна. А настоящая любовь, которая каждый раз, когда ты приходишь на землю, когда – нибудь пересекает твой путь, уходит. Так повторяется из цикла в цикл. И это несправедливо.

И вот сейчас, потому что ты услышала весть, посланную тебе несколькими Ангелами – Земными и Небесными – и потому что не побоялась последовать своей интуиции, ты попала сюда, в наш настоящий вечный Дом, раньше времени.

Сначала я познакомлю тебя с тобой самой, чтобы ты получше поняла, почему мы действительно должны любить и уважать себя, и что эта любовь не имеет ничего общего с эгоизмом. Следуй за мной.

Моя молодая бабушка взяла меня за руку и с элегантностью аристократки, хорошо знающей себе цену и не гнушающейся по – этому услужить кому – нибудь еще, подвела меня к карете и помогла подняться по ступенькам, придерживая за локоть.

Копыта белой лошади зацокали по серебряному мосту, создавая полную иллюзию детской рождественской сказки. Мы въехали на мост, и я посмотрела вниз – на реку. Отсюда, сверху, она уже не казалась такой прозрачной, наоборот, не было видно дна, река представляла собой чистейшее сверкающее зеркало. И в нем отражалась наша карета со всеми мельчайшими подробностями, а также лошадь и мы с бабушкой, но только не вверх ногами, как следовало бы ожидать, а вполне нормально, как бы со стороны или как на экране кинотеатра. Я всегда в общем – то знала, что красива, но мое изображение в зеркальной реке было просто очаровательным!

– Что – хороша? – спросила бабушка, проследив за моим взглядом. – Не удивляйся, в этом мире все мы очень красивы, потому что здесь исполняются все наши желания по малейшей просьбе. Хотя ты у меня, конечно, и на земле настоящая красавица.

Мост неожиданно закончился, река осталась позади. Мы въехали в чудесный город. Копыта лошади снова застучали, но как – то по – другому. То, что было под колесами кареты, землей назвать было нельзя, это была неизвестная мне поверхность – мягкая и гладкая, цвета золотистого приморского песка. Иногда карета с лошадью отделялась от этой поверхности и плыла как бы в воздухе, ловко огибая усадьбы и дома, планирующие в пространстве без всякой видимой опоры. Но я уже ничему не удивлялась, просто всматривалась во все эти чудеса с огромным желанием запомнить как можно больше из увиденного.

Обогнув очередное поместье, лошадь вдруг остановилась.

И неудивительно: совершенно неожиданно, казалось бы ниоткуда, появились огромные сверкающие хрустальные ворота невероятных размеров. И почва под ногами тоже изменилась – она сейчас целиком состояла из прозрачного хрусталя.

– Как странно, – подумала я, – почему ворота таких размеров не были видны раньше, ведь они намного больше, чем все остальные строения, которые мы проехали до этого.