Манкая

– Ага. Ты тоже нормальным был, пока ее не встретил. Может и она измениться, а?

Тут Широков задумался. Верная Юленька, это правда. Шансов мало, но… В словах Веры была крупица рационального! Если даже Широкову не быть Юлькиной судьбой (хотя, про знак он помнил прекрасно!), то Кирочку нужно ликвидировать. А там уж сама пусть ищет и выбирает себе любимого. Вот как-то так…

***

В то время, когда Митя и Вера распивали прекрасный коньяк в «Ярославце», в квартире Гойцманов была тайная сходка соседей.

– Ви садитесь, в ногах правды нет, – Яков Моисеевич приветствовал сестричек Собакевич, Ирэн и Заварзиных.

Все подвигали стульями в большой столовой юриста и расселись. Получилось пёстренько и забавно. Этакий круг посвященных, навроде круглого рыцарского стола короля Артура.

– Яша, у нас к тебе дело, – Джеки начала свою объяснительную речь. – Вопрос касается Юленьки. Все мы знаем сокровище наше с детства и принимаем участие в ее жизни. И также знаем о ее кошмарной обузе в виде Кирилла. Я последние дней пять Юлю перестала узнавать. Девочка наша совсем погасла и боюсь, что состояние ее ухудшается. Нужно что-то делать!

– Верно, Ирина. Мы с Дорой тоже заметили, что Юленька сама не своя. Давеча забыла нам лекарства принести. Такого никогда не было. Вчера вот прошла мимо и не поздоровалась. И в глазах слезки. Я видела сама, – голубоволосая Фирочка похожа была на встрепанного воробышка.

– Я попыталась поговорить с ней, а она только кивнула невпопад и ушла. Что-то совсем дурно с ней, – добрая Светлана Заварзина запечалилась.

– Моисеич, тут ежу понятно, снова ее благоверный донимает. Не в моих правилах сплетничать, но видел я, как Кирка ее охломонистый девицу одну подвозил. Такая …губастая. Так он вокруг нее козлом скакал. Наверно не первая у него, а Юльке беда, – Артём свое слово вставил.

Гойцман пошевелил губами, бровями и задумался. Соседи не мешали, зная, что мыслительный процесс титулованного юриста протекает именно так и вмешиваться в него чревато.

Минуту спустя, Яков Моисеевич удобно уложил ладони на столешницу красного дерева и выдал вердикт или исповедь, сами решайте, что это было.

– Я надеялся, что до такого не дойдет. Ошибся, а стало быть, моя вина в этом тоже есть. Я давно знаю о похождениях того Ракова. Что уставились? Какой он Раевский? Раков Кирилл, житель Пензы и алиментщик! – переждав гул негодовательный, Гойцман продолжил. – И об амантах его знаю. Пригрозил единожды, он вроде понял. Иной раз напоминаю, мол, бдит Гойцман, не просто так небо коптит. А он, вероятно, не принял всерьез. Вопрос в чем? В том, что даже если я и расскажу о его гнилом состоянии Юленьке, она либо не поверит, либо начнет его защищать. А то будет ей во вред, да и мы станем врагами. Намёков девочка наша не приемлет. Просто не видит в людях дурного. А значит, все мои предполагаемые залпы впустую уйдут. В молоко-с. Вот тут, Ирина, требуется ваш совет. Как потомку византийских дипломатов. Что удумаете, Джеки? Какое коварное решение измыслите? Гойцман таки, готов на многое.

Соседи дружно загомонили и закивали, потом уставились на Ирэн.

– Митя, – одно ее слово заставило задуматься всех.

Ну, люди-то понятливые. Да и Юльку давно знали. Догадались, пожалуй, что к чему.

– И что? – вразнобой.

– А то, что единственный человек, способный повлиять на Юленьку, это Широков. Что вы все смотрите, а? С его появлением Юлька ожила, а сейчас погасла. Она всегда ровная была. Ни жалоб, ни слез, а тут? Эмоции! И я не я, если это не из-за Широкова. Да и он… – тут Ирина остановила свою речь, поскольку не вправе была озвучивать, что в курсе отношения Мити к Юле.

– Он, определенно, заинтересован в девчушке нашей. Я с ним уже два раза в волейбол ходил играть. Так вот, когда про Юльку говорили, у парня даже щека дергалась. Вот я баран, сразу не понял что к чему! – сокрушался огромный Заварзин.

– Таки тут сомнений нет. Однако чем поможет нам сосед? Хоть трижды влюбленный? А? Юленька-то его… Или я чего-то не знаю, Ира? – Яков Моисеевич требовательно уставился на Джеки.

– Мне кажется, что она заинтересована… Впрочем, я не уверена.

А тут всех удивила Светочка!

– Она влюблена. И если уж начались сплетни во спасение, я промолчать не могу. Прошлой неделей была я в Гнездиковском, на обратном пути, заглянула в магазин наш угловой. Вижу в проулке Митя стоит и обнимает кого-то. Я поначалу не признала в девушке Юлю. Куртка-то на ней новая была. А потом … В общем, обнялись и стояли так, а потом Юля вырвалась и ушла. И если судить по вашим словам, тому дней пять как будет. И погасла она, вероятно, на той почве. Может, расстались? Поругались? Хотя, думаю, Юля просто по своей верной натуре отказала Мите в…э….ну вы поняли.

– Ну, общая картина ясна. Значит так, Артём, ты с Митей разговоры веди на волейболе, типа, Юля вздыхает и вся такая печальная. Фира и Дора – расхваливать Митю Юльке, пока она не заплачет. Ирэн – тонкое психологическое вмешательство, к примеру, брак и его ценность слишком преувеличены, тем более, когда кто-то из супругов не слишком высокого качества. Светочка, ви давайте подушевнее, мол, только рядом с любимым человеком есть счастье, а с немилым горе и пропадание. А я займусь Кирочкой, мать его. Запаникует и проколется. Возможно, и Юленька заметит, что он за существо такое.

А тут Дора…

– А почему мы все так уверены, что Митя меньшее из зол? С чего решили, что он пара для нашей девочки? Это ее выбор и вряд ли мы имеем право давить на нее. Да и Митя… Может, они сами разберутся? Яша, хвалить Митю мы не станем, а вот полить грязью Киру, запросто! Да, Фира? – та прониклась вопросами и кивнула сестре. – Брак и его ценность не преувеличены, однако, она должна понимать разницу между браком и использованием. Наглым и бесстыдным. Поэтому, Светочка, ты с Юляшей о браке с любимым человеком, а Ира про любовь и страсть, которые в жизни есть и не только со стороны одного из пары.

Гойцман как-то даже с уважением глянул на Дору и согласился. Совет был окончен и все тихо разошлись составлять планы по выполнению миссии «Выпинать Кирочку».

***

Пятничный вечер выпил из Юли все силы. Сожрал все резервы и запасы прочности нашей маленькой москвички. Кира внимателен был, но и отстранен одновременно. Юля замечала временами его раздражение и побеги с телефоном на лестницу. Чувствовала, что она для мужа очень досадное и обременительное нечто. Митю не видела давно… Он писал, а она, Юля, помня о своем супружеском долге, не отвечала. Плакала и держалась.

Нынче вот и соседи, словно сговорившись, вещали о Кире и не совсем хорошее. Фира и Дора, заловив Юлю на лестнице, укоряли его в невнимательности к жене. А Юлькиным мыслям это было ох как созвучно. Ей помощь нужна была, поддержка, а Кира… Он ничего не замечал. И Ирина Леонидовна говорила, вот странно, о любви и головокружении. О том, как объятия любимого заставляют терять голову, что опять таки, было для Юли очень больным и горестным. Она помнила Митины руки и его признание, забыть хотела и не хотела одновременно.

Добила Юленьку беседа со Светой Заварзиной. С ней они в магазине столкнулись, в молошном.

– Юль, знаешь, я очень счастлива с Тёмой, кто бы что ни говорил. Я верю ему, как самой себе. И он никогда, слышишь, ни разу не подвел меня! Да, есть сложности, но вместе их пережить возможно. И все кажется легче, когда тебя поддерживают, понимают и искренне любят.

В кошмарном настроении Юля пришла домой, кинула сумки в угол и ушла в спальню. На Кирины слова не реагировала, только плакала, чем и раздражала его несказанно. Нет, он не сказал ничего, не упрекнул, но голос его выдал.

Одиночество в семье… Нет ничего хуже и гаже этого. Вот живут два человека, вместе едят, вместе чай пьют. Смотрят одни фильмы и пользуются одним шампунем. А зачем? Зачем все это, если нет единства? Что держит вместе? Штамп в паспорте? Привычка? Общие диваны и счет в банке? Удобство? А если еще и детей нет, то такие вот кандалы невыносимы и не нужны. Мысли у каждого свои, желания разные и все порознь.

– Юля, я на завтра заказал столик в ресторане. Помнишь, годовщина у нас? Целых пять лет вместе. – Юля кивнула в ответ на слова мужа и уснула.

Просто захотелось ей провалиться в небытие. Правда, не такое уж и одинокое то небытие оказалось, потому как, был там Митя и снова обнимал Юленьку и во сне, было ей тепло и надежно. А еще головокружение, то самое, о котором говорила днем Джеки.

С утра, настроение Юлино не поменялось, но ради Киры она постаралась выглядеть веселее. Он уже и за букетом сбегал и подарил симпатичное украшение – цепочку и кулон. Юля ответила новым костюмом известного бренда. Впрочем, Кира не слишком обрадовался так, как ждал сами знаете чего. Новой машины.

Днем Юле пришлось пойти в салон и сделать прическу и макияж. Кира требовал полого парада, когда они выходили вместе. Новое платье уже было приготовлено Юлей, и туфельки на высоком каблуке тоже имели место. Дорогая меховая шубка в тон платью и красивые серьги – подарок сестричек Собакевич к Юлиным двадцати пяти годам.

Кира наряжался в гардеробной, а Юля, сидя перед зеркалом, уговаривала себя не печалиться. В конце концов, праздник у них с мужем! И ресторан, куда пригласил ее Кира очень даже симпатичный. И вечер будет приятным! Все хорошо!

Вот время уже к выходу. Юлька, будто и не Юлька совсем, а кинозвезда, стояла с сумочкой в коридоре и ждала Киру Она появился нарядный и счастливый. Ну, и улыбнулась она, порадовалась, что у мужа настроение улучшилось. Правда, ненадолго…

Звонок на мобильный и Кира вмиг стал серьезным. Отошел в гостиную, говорил отрывисто и с эмоциями. Юлька не прислушивалась. Точнее, она слышала, что дверь соседская, отворилась и Митя вышел на площадку. И приникла москвичка наша ухом к двери и колени подогнулись и тоска такая, хоть вой.

– Малыш, прости. Я не могу пойти с тобой. Ну, хочешь, на колени встану? На работу, срочно! – Кира, возбужденный сверх меры, натягивал ботинки и пальто. – Завтра куда угодно! На Луну! Хочешь?!

Кира отворил дверь на площадку и выскочил.

– Кирочка, а как же…? – Юля, вся нарядная и прочее такое, потянулась за мужем.

– Прости, малыш! Я виноват! Люблю тебя! – Кира поцеловал Юльку в щеку и буквально убежал…

На площадке остались Митя и Юля. Оба услышали, как громко хлопнула дверь подъезда и оба вздрогнули от этого глухого, какого-то безнадежного звука.

Глава 16

Юлька, и не Юлька! Вот так и думал Митька Широков, глядя на соседку. Волосы уложены шикарным образом. Ресницы стали темнее, губы, полные и манкие, ярче. Платье благородного жемчужного цвета ладно облегало стройное тело, открывало колени красивой формы и длинные ножки. Пялиться дальше Митька попросту не решился, дав себе клятву, что позже рассмотрит и узкие лодыжки, и ступни, и все остальное прочее, что не смог разглядеть.

– Привет, Юль. Как дела? Как настроение? Чем занимаешься? – выдал Широков полный комплект идиотских инстраграмных вопросов.

Московская напасть ничего не ответила, коротко взглянув на соседа и опустив ресницы. Не отвечать же, в самом деле.