Среди огнистых камней

Губы Рауля растянулись в горькой усмешке.

– Не принято, Маша. Мои люди скорее отрубят себе руку, чем допустят такую бестактность,– с издевкой проговорил он. – Маша, я попрошу тебя не переубеждать их, это для них оскорбление.

– Я не совсем понимаю, тут что рабство или феодализм?

Глаза Рауля снова вспыхнули и немедленно заполнились страданием, лицо передернулось, как от боли.

– Ты в чем-то права, Маша,– медленно произнес он, и в голосе звучала горечь. – Это моя вина и тут, к сожалению, ничего не исправить, это заложено в них генетически, я их так создал. Не то, чтоб я жаждал их поклонения, просто так получилось.

Создавалось впечатление, что ему нелегко говорить о сложившейся ситуации в его же мире, такое признание давалось ему с трудом, причиняя боль. Я осеклась, осознав свою грубость, и оставила эту тему, не желая, чтоб он испытывал мучительные чувства. «Потом как-нибудь»,– решила я, и взяла кекс.

– Ты опять ничего не будешь есть? – я обратила внимание, что он ни разу не прикоснулся к еде.

– У меня нет в ней особой необходимости.

– Ты никогда не ешь? – изумилась я.– Для кого тогда готовят все эти блюда?

– Для тебя. И для тех, кто здесь работает. Лично мне пищи надо совсем чуть-чуть и я долгое время могу обходиться без нее. Но, пожалуй, сегодня я съем что-нибудь с тобой, за компанию.

Он налил себе кофе и взял маленькую булочку, похожую на круассан. Я смущенно уставилась на него, меня мучило так много вопросов. Но ответит ли он мне?

– Рауль,– нервничая, спросила я,– ты говоришь, что ты не человек, но выглядишь и поступаешь, как человек. Ты заботишься обо мне и переживаешь за меня, и это сбивает с толку, я не знаю, как относиться к тебе, ко всей ситуации… Стоит ли мне тебя опасаться или я могу себя вести с тобой, как со своим… другом?

Конечно, было очень наивно с моей стороны задавать такие вопросы. Но кого мне было еще спрашивать? Кто помог бы мне разобраться с этой неординарной ситуацией? Не бежать же мне в полицию или в спецслужбы? Почему-то Рауль вызывал у меня доверие, несмотря на то, что он, как и Горг, не был человеком. Мне хотелось ему верить, и хотелось услышать от него самого заверение в его помощи и защите. И я услышала.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты считала меня своим другом. Во мне заключены те же человеческие эмоции и качества, что и в тебе, что и в других людях,– с чувством произнес он. – Я очень хочу, чтобы ты могла рассчитывать на меня.

То, каким тоном он это сказал, выдавало его обеспокоенность, что я могу не доверять ему. Возможно, его беспокоило то обстоятельство, что я знала правду о его нечеловеческой сущности и его родстве с Горгом.

– Ты и вправду брат Горгу? – я боязливо смотрела в его чернеющие глаза.

– Да,– неохотно признал он. – Но мы сейчас слишком разные, особенно в наших ценностях и стремлениях.

По его непроницаемому лицу было видно, как неприятно ему сосредоточиваться на родстве с Горгом, и, смотря на столешницу, мимо Рауля, я спросила:

– Я, наверное, очень любопытная, ты извинишь меня? Мне очень хочется узнать обо всем. Но, если ты не можешь рассказать, я смирюсь. Мне достаточно того, что я здесь с тобой, в безопасности. Я ценю это, ты не думай.

Рауль улыбнулся такой счастливой открытой улыбкой, что мои губы невольно растянулись в ответ. Мои слова пришлись ему по душе, и он рад мне.

– Мария, тебе я могу рассказать практически все, все, что я знаю или помню,– облегченно проговорил он. – От тебя у меня не может быть секретов.

– Почему?

– Потому что ты нашла меня, попав в мой мир. Не могу сказать, что я испытывал чувство одиночества здесь, хотя и живу тут несколько веков. Мне всегда было, чем заняться. Но когда я увидел тебя, все во мне перевернулось. Мне захотелось, чтобы ты всегда здесь жила.

– Почему? – снова спросила я.

– Я почувствовал, что моя жизнь не будет полной, если ты опять исчезнешь. Как я говорил тебе, никто не может попасть сюда. Этот мир создан только для меня…

– А как же те люди, которые здесь живут? – перебила я.

– Они принадлежат этому миру, их создал я,– я видела, что он не хочет развивать и эту тему. – Потом как-нибудь расскажу об этом. Но ты… Ты каким-то чудесным образом попала сюда, и это изменило восприятие всего моего существования, как будто я глотнул свежего воздуха, и моя жизнь началась заново. Хочешь пройтись? – энергично предложил Рауль, заметив, что я больше ничего не ем.

Мы встали из-за стола, и вышли на улицу. День был в самом разгаре. Необычное солнце мягко одаривало своим теплом. На него по-прежнему можно было смотреть, не боясь ослепнуть. Яркое синее небо без единого облачка утонченно гармонировало с сочной зеленью. Замок Рауля со всех сторон окружали высокие подстриженные кустарники, и мы отправились вдоль них прямо за замок. Там оказалась аллея, усыпанная мелким ракушечником, которая вела то ли в парк, то ли в лес. Деревья выглядели величественными, как в лесу, но ухоженными, как в парке. Рауль, казалось, глубоко задумался о чем-то, и мы, в молчании, шли по дорожке. Я любовалась кожаными белыми сандалиями на своих ногах, и размышляла о том, что все, надетое на меня пришлось мне впору. Откуда такой гардероб и чей он?

– Я очень рад, что ты здесь, и что ты нашла меня,– вдруг радостно заключил Рауль. – Тебе необходимо побыть здесь подольше, чтобы Горг сбился со следа.

– Он будет искать меня? – содрогнулась я, ощутив прилив холода и беспомощности.

– Да, обязательно будет, он никогда не отказывается так просто от своих замыслов. Но теперь он знает, что ты под моей защитой, и это собьет его с толку.

– Но он же, знает, где я живу и где мои родители, и может сделать что-нибудь с ними!

– Я прослежу за этим, успокойся, Мария. У меня есть свои особые средства, чтобы держать его в неведении. Он не знает, что я способен в новом теле на разные хитрости. Я уверен, что он уже ищет тебя и мое жилище, и то и другое ему нужно позарез. Но он никогда не окажется здесь, и от твоего пребывания в моем мире след сотрется. Твои родители уже скрыты от его глаз, а впоследствии, я сделаю это и для тебя. Не беспокойся об этом. Ты будешь жить своей жизнью, и он не найдет тебя.

Эти слова кольнули мое сердце. Я уже была не уверена, хочу ли я жить своей жизнью, без Рауля и этого мира. На его Земле мне было гораздо спокойней.

– Как ты скрыл моих родителей? – поинтересовалась я.– Ты увез их?

– Нет, конечно,– подернул плечом Рауль,– я просто поменял их временную матрицу для восприятия Горга. Теперь он их не видит, не чувствует, они для него не существуют.

– Ты и со мной так поступишь? Как это повлияет на меня?

– Никак не повлияет. Это повлияет только на восприятие Горга. Вы будете жить в своем времени, а для Горга – в ином.

– Ты можешь такое? – поразилась я.

– Конечно, весь мой мир на этом построен. Я живу одной своей половиной в глубоком прошлом, другой – в настоящем. Только будущее мне не подвластно. Я могу затормозить время, могу пустить его вскачь, на свое усмотрение, но в пределах моего мира.

Чтобы постичь его мысли и окончательно уяснить объяснение, мне не хватало картинки, образа или наглядного примера. Мы вышли из леса, резко запахло солью и впереди, внизу перед нами распростерся океан. Как я раньше не почувствовала этот морской воздух? Берег был чересчур скалистый, но к морю тянулась заметная дорожка, убегая вниз. Мы медленно, не торопясь спускались. Дорожка оказалась не длинной, но крутой, и Рауль придерживал меня за руку. Спустившись немного, я оказалась на просторной площадке, от которой к воде вели широкие ступеньки. Я обрадовалась, что их было немного, я не любительница крутых спусков и подъемов. Но здесь было так красиво, что я залюбовалась, моментально позабыв о нашем разговоре.

На горизонте небо сливалось с океаном в единое целое, и от этой необъятной бесконечности захватывало дух, я чувствовала себя такой маленькой, незначительной и все мои беды казались ничтожными. В каком-то упоительном умиротворении я вглядывалась в линию горизонта, представляя себя парящей птицей в синем пространстве. Отливая золотом, океан поблескивал на солнце – это единственное, что отличало небо от воды. Рауль спустился на ступеньку ниже и терпеливо ожидал, когда утихнет мое восхищение. Ему понравилась моя реакция. Радостно вздохнув во всю грудь, я шагнула к нему, и мы двинулись дальше. Перед моим взором открылся шикарный пляж: золотой песок лежал на берегу, покрывая все пространство, которое можно было увидеть. Спокойное море, с мягкими, ласковыми волнами приковало взгляд.

– Тут можно купаться? – не выдержала я.

– Можно, но сейчас не сезон. Здесь недавно наступила весна и море еще не прогрелось. Подождем месяц,– предложил он.

– Это море или океан?

– Я живу на острове в океане, но с этой стороны острова находится залив, можно сказать море. Здесь не так штормит.

Мы неспешно брели по берегу, и морской воздух заполнял мои легкие. Тут так легко дышалось, ласковое солнце, и морской воздух буквально пропитывали каждую клеточку моего тела. Влажный и плотный песок под ногами облегчал нашу прогулку.

– Где находится твой остров? Есть ли рядом еще какие-то острова или материки?

Рауль на секунду задумался и неторопливо произнес:

– Я думаю, что тебе будет легче представить это место, если я нарисую схемку.