Мой милый друг

– Прошу прощения за неприятный инцидент, мистер Кэмбурн, – сдержанно промолвил Лэндер. – Подобного больше не повторится, даю вам слово.

– Черт побери, этот старый дьявол-Спаркетт проник в дом! – вне себя от ярости воскликнул Роберт.

Лэндер молчал. Хозяин и слуга уставились друг на друга, как два кота перед дракой.

– Вы что, не понимаете, как это опасно? – продолжал Роберт. – Нельзя никого впускать в ворота, а тем более в дом. Никого!

Лэндер стиснул зубы.

– Объясните мне, сэр, что именно представляет для вас опасность.

Роберт гневно воззрился на него, потом резко отвернулся.

– Опасность подстерегает нас со всех сторон, – бросил он. – Надо все время быть начеку! – Но вы подозреваете кого-то, мистер Кэмбурн?

– Нет. – Роберт порывисто обернулся. – Не знаю. – Лэндер твердо смотрел ему в лицо. Его честный, прямой взгляд пробудил в Роберте стыд и гнев. – Делайте то, что от вас требуется! – буркнул он. – Смотрите в оба!

– Слушаю, сэр, – отозвался Лэндер.

Роберт хотел предупредить Фоли, чтобы та соблюдала осторожность – даже здесь, под его защитой. Но чего именно она должна опасаться, он не мог ей объяснить, как и слугам. Не следовало ее сюда привозить – теперь он это понял. Какой прок от его покровительства? Он сам представляет для нее угрозу – сумасшедший. Ранее он полагал, что с возвращением в Англию к нему вернется рассудок и ее можно будет пригласить к себе. Но стоило ей приехать, как его сознание снова погрузилось в пучину безумия.

Надо отослать ее назад, домой. Если ей что-то действительно угрожает, то источник опасности – именно здесь, у него в поместье. Она должна уехать. Роберт нарочно избегал Фоли вот уже несколько дней подряд, не прикасался к пище и пил только воду. Пока он отказывается от еды и питья, он в безопасности, но медленно убивает себя.

Роберт прошел в библиотеку. В голове шумело, все плыло перед глазами. В комнате никого не было. Он остановился в дверях: на столах кто-то впопыхах оставил перья и чернила. Роберта кольнуло скверное предчувствие, но он усилием воли взял себя в руки: его гостьи здесь, в доме. Он же слышал голос Фоли – она поднималась с падчерицей наверх.

Роберт застыл посреди безмолвной библиотеки. Голос у нее совсем не такой, как он думал, – глуховатый, мелодичный, нежный, даже когда она сердится. В письмах она представлялась ему остроумной, веселой, счастливой. А в жизни – незаметное, тихое создание. Интересно, она изменилась или же он сам обманул себя, наделив ее вымышленными чертами?

На одном из столов письма лежали аккуратной стопочкой – их осталось только запечатать и отправить. Роберт не стал их читать, но заметил на верхнем листке подпись мисс Мелинды. На другом столе – пачка чистой бумаги, перо и чернильница. Правда, из-под крышки бюро торчит краешек листа.

На листке что-то написано. Роберт смущенно теребил манжеты – странно, почему ему так неловко?

Нет, ему нельзя это читать. Фоли ему больше не пишет. Он сам запретил ей писать, и она ни разу его не ослушалась. Внезапно ему до боли захотелось вернуться назад, в Калькутту, на залитую солнцем веранду. Нестерпимая жара, поскрипывание опахала, а письмо Фоли – в его ладонях, как маленькая птичка.

Еще только один-единственный раз увидеть ее почерк: строчки слегка загибаются вверх, хотя она всегда расчерчивает листок, как примерная ученица. После каждого предложения – едва заметный пробел. Он должен взглянуть на все это, чтобы снова окунуться в те блаженные дни.

Роберт приподнял крышку. Листок бумаги скользнул на пол, и он подхватил его. «Милый рыцарь».

У него вырвался удивленный возглас. Нет, перечитывать он не станет. Ему страшно: что, если он снова посмотрит на письмо, а эти волшебные слова исчезнут? Роберт сложил письмо и сунул в карман сюртука. Подобно бездомному псу, стащившему с лотка на базаре кусок мяса, он быстро покинул библиотеку, унося драгоценную добычу.

– Вот это подойдет. – Фоли приложила гранатовое ожерелье к мерцающему кремовому платью Мелинды, разложенному на кровати. – Я позову Салли.

– Нет, не надо Салли, – возразила Мелинда, перебирая гребни на туалетном столике. – Лучше сама помоги мне одеться, мама.

– Но я кое-что забыла внизу. Вот только схожу туда и вернусь.

– Нет! – испуганно воскликнула Мелинда. – Не ходи туда, прошу тебя.

–

– Дорогая, ты же слышала, что сказала горничная: это несчастный сумасшедший из деревни. Сейчас он сидит в тюрьме.

– Мама, прошу тебя, пожалуйста! – Мелинда повернула к Фоли раскрасневшееся лицо. – Мне нехорошо.

– Все ты выдумываешь.

– Нет, правда! – Мелинда встала. – Пощупай лоб – горячий? А чай такой безвкусный. Мама, я не шучу!

Фоли приложила ладонь ко лбу падчерицы.

– Не знаю, что и сказать…

– Мне совсем не хочется есть, – продолжала Мелинда. – И голова разболелась.

– Да, лоб горячий, – согласилась Фоли. – Ничего серьезного, надеюсь, и все же тебе стоит лечь в постель. Пойду схожу к кухарке – попрошу травяного чая.

– А разве Салли не может сходить вместо тебя? – Мелинда отбросила платье и упала на подушки с самым несчастным видом. – Может, мне надо сделать холодный компресс? Сделай мне его сама, – добавила она слабеющим голосом. – И посиди со мной рядом, мама.

Несколько часов спустя, лежа в постели, Фоли вдруг вспомнила про письмо. Откинув одеяло, нащупала босой ногой скамеечку у кровати.

Как она могла его оставить?! Видно, забыла в суматохе, когда в дом вломился этот сумасшедший. А вдруг письмо обнаружил кто-то из слуг? Но Мелинда так странно себя вела – что, если и в самом деле простудилась? В то же время жара у нее не было, и она с аппетитом съела бульон с гренками, который принесла Салли.

Фоли отыскала в темноте подсвечник и зажгла свечу. Скорее всего в библиотеку никто больше не заходил – горничные прибираются в комнатах по утрам. У туфель тоненькая подошва, а пол такой холодный! Фоли прикрыла за собой дверь и выскользнула в коридор. Спускаясь по лестнице, провела ладонью по резной спине чудовища, обвивавшего деревянные перила, а на последней ступеньке игриво щелкнула его по носу. Прикрыв рукой свечу, на цыпочках прошла через темный холл.

Дверь в библиотеку была приоткрыта. Фоли слегка толкнула ее плечом и вошла в комнату. Оглянувшись, заметила на письменном столе догорающую свечу. В комнате никого не было.

Фоли прикусила губу: значит, письмо нашли. Щеки ее вспыхнули, и она бросилась к столу. Там лежало запечатанное письмо… надписанное знакомой рукой и адресованное ей, Фоли.

Если бы она встретила здесь его самого, то и тогда удивилась бы гораздо меньше. Несколько мгновений она тупо смотрела на сложенный листок. Он прочел ее письмо, он ответил ей. Фоли стало нестерпимо стыдно и страшно.

Она поставила свечу на стол и взяла письмо. Печать с фамильным гербом Кэмбурнов уже остыла, но еще не затвердела. Фоли сломала печать.

«Фолли, я здесь. Тебе, наверное, так не кажется. Я заблудился, милая моя Фолли. Заблудился и не знаю, как найти дорогу домой. Роберт».

Фоли медленно опустилась на стул и прижала пальцы к губам, слегка нахмурившись. Он написал эти строчки совсем недавно. Ей вдруг почудилось, что тот ее сон об Индии вернулся: Роберт где-то здесь, но она его не видит. Он рядом – стоит протянуть руку, и она коснется его. Но рука ее ловит пустоту. Она следует за его неуловимой тенью и никак не может его догнать.

– Роберт, – прошептала она.

Никто не ответил. Неподвижные статуи смотрели на нее из полумрака. Фоли спрятала письмо в карман и поплотнее запахнула пеньюар.

«Это не он, – твердила она себе. – Хозяин дома – не Роберт».

Как странно! Это его почерк – ошибки быть не может. И он здесь хозяин, что тоже правда: Кэмбурны владеют поместьем не один десяток лет. И все же ее терзают сомнения.

Роберт Кэмбурн богат – настоящий набоб. Родственники Чарлза говорили о Кэмбурнах с неизменным восхищением, гордостью и тайной завистью: за двести лет службы в Ост-Индской компании они накопили несметные богатства и приобрели значительное политическое влияние. Кэмбурны посылали своих сыновей и дочерей в Англию для получения образования, а потом подыскивали им достойную партию. Жизнь представителей этого рода проходила в мраморных дворцах в окружении иноземной роскоши – так по крайней мере казалось Гамильтонам. И только письма Роберта помогли Фоли увидеть оборотную сторону медали, о чем, конечно, она никогда не рассказывала родственникам Чарлза.

Как бы то ни было, Роберт Кэмбурн богат. Очень богат – это она знала наверняка. Мистер Хокридж и мистер Джеймс это подтверждали. А если так, то его должны осаждать всякие подозрительные личности – вымогатели, шантажисты. Его даже могут похитить и потребовать выкуп.

Фоли нахмурилась – эта мысль против ожидания вовсе ее не обрадовала. «Я заблудился. Я здесь. Тебе, наверное, так не кажется».