Кольцо с рубином

Кольцо с рубином
Лейла Эфенди

“Кольцо с рубином” – книга, которая повествует об истории любви итальянской девушки Джулии и успешного предпринимателя, архитектора из Ирана Масуда Ахмади. Всего лишь несколько встреч способствуют разжиганию бурной страсти, в результате которой Масуд и Джулия решают пожениться. Но впереди их ждет серьезное испытание.Книга “Кольцо с рубином” – состоит из четырех глав, каждая из которых написана от имени одного из героев романа, раскрывающаяся читателю по мере их откровений. Книгу стоит прочитать, чтобы понять на что способны совершенно разные молодые люди в порыве чувств, когда события заставляют их меняться, совершать поступки не свойственны им, а жизнь учит быть более внимательными и ценить то, что имеешь.Темы истории, архитектуры, семьи, дружбы, политических и экономических проблем этих стран проходят в ней красной нитью. “Кольцо с рубином” – история от которой трудно оторваться, не узнав её конца.

Лейла Эфенди

Кольцо с рубином

"Подари той, к кому рвется сердце, рубин цвета пламени

и возгорится в ней любовь!"

ЧАСТЬ1. ДЖУЛИЯ

Аэропорт

Я очнулась. В комнате пахло лекарствами, от чего меня стало подташнивать. Несколько женщин в чёрных платках, стоя надо мной, о чем-то беседовали, однако я не понимала их речи. Приглядевшись, я поняла, что они не были суоре.

– Джулия Пудду? – спросила меня одна из женщин на английском.

– Да.

– Вы потеряли сознание в аэропорту Тегерана. Как вы себя чувствуете?

Память начала выдавать отрывки событий, которые произошли со мной в последние несколько дней. Я не могла ответить на вопрос, как я себя чувствую: охватившая меня тоска была гораздо сильнее моего физического недуга.

– Мы просмотрели ваши документы. Среди них был ваш итальянский паспорт, авиабилет и свидетельство о расторжении брака. У вас есть кто-то в Тегеране?

У меня всё еще кружилась голова, от чего казалось, что узоры на белом потолке постоянно смещались на несколько градусов.

«Есть ли у меня кто-то в Тегеране?» – думала я.

– Послушайте, мы сделали экспресс-анализ вашей крови. Вы, наверное, знаете, что беременны. И еще ваше состояние похоже на истощение. Видимо, поэтому вам и стало плохо. Сейчас с вами уже всё в порядке, хотя вы пропустили свой рейс и вам нужно будет обратиться в информационный пункт.

Я медленно встала, всё еще чувствуя тошноту и легкое покачивание. Забрав со стола документы, я огляделась в поисках своих вещей. Одна из сестёр заботливо повесила сумочку на мое плечо и проводила к двери, около которой стоял мой чемодан.

– Вот, мэм. Может быть, вы хотите еще остаться?

Мне хотелось лежать, но я всё же решила выйти, скорее всего, чтобы избавиться от расспросов медицинских работниц. Я прошлась по узкому коридору, откуда попала в водоворот международного аэропорта. Продвигаться было трудно. Возможно, поэтому мне казалось, что я тащила за собой невидимую длинную шаль, завязанную на шее, которая всё больше и больше затягивалась на ней.

Вернуться в Италию я не могла, для этого у меня не было денег. Но главное, у меня не было желания ехать домой, в свою страну, которую совсем недавно покинула счастливой и влюбленной. Но сейчас в Иране тоже у меня не было никого, к кому я могла поехать… Уже не было.

Надев солнцезащитные очки, я старалась больше закутаться в платок. Мне нужно было понять, что происходит, и решить, как быть дальше. Я присела на скамейку, рядом с которой крутился пухлый малыш лет трех. Он периодически улыбался мне. Но я не была в состоянии послать ему ответную улыбку или весело подмигнуть, как сделала бы это раньше. Мой взгляд неосознанно следил за пуговицей, свисающей с его жакета, которая болталась, почти готовая оторваться.

Нет, я не знала, что беременна…

«Неужели я вообще ни на что не годна в этой жизни?» – думала я. Почему всё пошло не так?

Возможно, я настолько ослепла от любви, что не разглядела очевидных вещей? Или я стала жертвой «заговора», атаки зловещих сил, которым не способна противостоять?

Раньше в моменты сложных переживаний, когда мне было очень плохо, у меня срабатывала защитная реакция, которая вытесняла абсолютно всё туда, в бессознательную часть моей головы, как бы откладывая до лучших времен принятие решения. До тех времен, когда хватит сил справиться. Я пыталась сделать это и сейчас, объясняя себе, что не могу пережить потрясшие меня события в данный момент, что нужно отодвинуть всё, растянуть боль, переместить её в длинный чёрный тоннель, через который я потом буду пробираться медленно, осторожно, на ощупь. В этом тоннеле я смогу найти стены, о которые буду опираться, и иногда переводить дух, я буду вглядываться в даль, чтобы найти свет, который и выведет меня из сложившейся ситуации. Но это случится потом, не сейчас, не здесь. Сейчас, сидя на скамейке зала ожидания, мне хотелось только одного – мне хотелось исчезнуть. Я старалась упорядочить свои мысли, каждая из которых, рождаясь, быстро угасала, рассеивалась, как звёздочка на небе, оставив после себя пустоту не только в голове, но и в моей душе.

Возможно, стремление жить в мире своих иллюзий, желание не допустить неприятных сюрпризов как раз и обрекли на гибель наши отношения. А кто способен заранее предсказать будущее? И даже если я была бы постоянно настороже, то как могла по-настоящему любить, быть свободной?

Солнце за большими окнами аэропорта светило не так ярко, как утром. Рядом уже не было малыша и его большой семьи, удобно устроившейся в ожидании своего рейса. Кругом менялись люди и лица пассажиров, торопящихся каждый на свой самолёт. Их движения казались мне замедленными, а пространство нереальным. Только на бетонном полу я заметила салатовую пуговицу от жакета мальчишки, которая валялась, словно давая мне понять, что в действительности реален только этот крошечный предмет, подающий мне знак. Я машинально подняла пуговицу с пола.

В сумочке зазвонил телефон – это была София. Я вспомнила, что она должна была встретить меня в Риме. Что я могла ей сказать? «Пришли мне деньги на новый билет?» «Позвони моему бывшему мужу за помощью?» Как я должна была объяснить сестре, что не хочу возвращаться в Италию? К тому же, я не имела никакого понятия, что делать дальше и как остаться в Тегеране. Телефон всё ещё звонил. Я хотела отключить его, но, сжимая пуговичку в руке, задела не ту кнопку, и он выдал мне список контактов. Амир Хасанзаде стоял в нём первым. Я вглядывалась в это имя и пыталась что-то решить для себя. Пожалуй, Амир был единственным человеком, которому я могла довериться. После некоторых раздумий я набрала его номер. На другом конце послышался знакомый голос:

– Алло, Джулия?

Друзья

Мы ехали по серпантину лесной гущи. Дорога была хорошо объезженной, видавшей немало четырёхвальных монстров, зелёной и свежей. В открытом окне развивалась моя шёлковая косынка, которую я намотала на шею, не опасаясь полиции нравов.

– Масуд, посмотри сюда, в камеру.

– Привеет! – помахал мне рукой Масуд, обнажив белоснежную улыбку.

Масуд был не просто красив, он был умен и невероятно обаятелен. Объектив моей камеры скользил по его зачесанным назад волосам, затем остановился на расстёгнутой на загорелой груди рубашке и опустился к его мускулистым рукам, сжимающим руль внедорожника. Казалось, невозможно было представить себе мужчину более притягательного, чем он. С первого же дня знакомства меня покорила его открытость. Масуд легко мог очаровать своей яркостью и непредсказуемостью, он обладал прекрасным чувством юмора, был страстным, живым и далёким от стереотипов и предрассудков.

Мы поженились почти сразу. С первой нашей встречи я поняла, что не просто влюблена, а всё гораздо глубже. Я потеряла голову. Когда Масуд сказал мне, что не собирается жить в Европе, а вернётся в Иран, я согласилась переехать с ним не раздумывая.

– Я люблю Иран, потому что там живёшь ты, – сказала я.

Он улыбнулся и сказал, что несмотря на то, что его страна закрытая и там куча проблем, Иран прекрасен. А главное, мы будем вместе!

– Только вот, ты точно не будешь скучать? Иран – исламская страна, очень отличается от твоих законов, культурой. Ладно, ладно, знаю твой ответ. Я обещаю, что сделаю всё, чтобы ты не чувствовала себя чужой в моей стране. Обещаю, ты будешь счастлива со мной где бы мы ни были. Обещаю, Джу.

Что ещё нужно девушке, которая получила самое главное предложение своей жизни? Обдумать всё, взвесить за и против, быть рассудительной, не торопиться, не быть безрассудной? Да, да, очень многое. Но меня поймёт лишь тот, кто знает, что означает слово "страсть", тот, кто сам испытал эти чувства. Кто-то сказал, что страсть – это "сочетание эмоционального и сексуального влечения к партнёру, которое не включает в себя ответственность, принятие и многие другие компоненты настоящей любви." Как смешно звучит это определение и какой же бесчувственный философ, замёрзший в своём ледяном замке, мог написать это? Как можно было дать такое нелепое определение самому мощному чувству, которое способно как разрушить человека, так и создать из него совершенство? Раньше я никогда не любила. Была как-то влюблена в мальчика из параллельного класса. Это была платоническая любовь, которая приносила скорее грусть, непонимание того, что делать с этими чувствами, нежели радость. Что общего может иметь тоска по кому-то с агонией, когда ты бежишь, задыхаясь, чувствуя, как твой почти сломанный каблук вот-вот отлетит в сторону, как боишься не успеть и не думаешь о том, что скажут люди вокруг? Я знаю, как можно сойти с ума от взгляда, от голоса, от лёгкого прикосновения. Испытав эти чувства, я поняла, что страсть – это высшая форма любви, её самая безумная точка накала, и ни одно из пережитых до этого эмоций не сравнится с её силой. Получив предложение руки и сердца от человека, к которому я испытывала страсть, я приняла решение быть с ним. Что бы ни произошло потом, как бы ни сложилась наша жизнь, я хотела только одного – быть рядом с ним.

Масуд остановил машину.

– Какой воздух! Выходи!

Я давно не была на природе без покрытой головы. Это было, пожалуй, одним из самых больших неудобств в Иране для меня, человека, который вырос в совершенно свободной среде, где не было практически никаких запретов.

– Скоро будем на месте, а там я не смогу поцеловать тебя.

Под ногой Масуда хрустнул сучок, но это его не остановило. Он притянул меня к себе.

– Иди сюда, что ты там снимала?

От объятий Масуда я потеряла равновесие. Кроны вековых деревьев закружились с нами, навечно запечатлев в моей памяти момент абсолютного счастья. Мои чувства, словно сделав полный оборот, сомкнулись в точке начала и конца, наполнив пространство вибрацией нашей любви. В тот момент я ощущала себя лишь душой – основой моего существования, единой и неизменной сутью, которая и была со мной вечность. Зачем осмысливать любовь? Лучше окунуться в неё, ступить, любить каждую её грань, прожить каждый её миг. Ведь только заслужив её, сумев превозмочь все сомнения и страхи, отдавшись ей, мы попадаем на новую территорию, где чувства раскрываются с невероятной силой.

– Я люблю тебя… – был слышен шёпот в лесу. И не важно, чей это был голос.

Мы приехали в небольшой загородный домик, построенный приблизительно в 50-60-х годах прошлого столетия. Он был довольно старым снаружи, впрочем, как и окружающие его другие дома, которые, скорее всего, ни разу не ремонтировались после строительства. Думаю, это было связано скорее с экономическими проблемами, нежели с нежеланием обновляться. Но мне они нравились. Старые иранские дома были гораздо интереснее, чем современные постройки. В них присутствовал дух периода шаха, а значит, надежда на лучшие времена.

Мы зашли в раскрытые ворота, где в небольшом зелёном саду о чём-то беседовали молодые люди с бокалами вина в руках. Увидев нас, они весело направились встречать нас. Это были друзья детства Масуда, с которыми он ещё будучи в Италии обещал познакомить меня. Плотного телосложения Бахроз и его небольшого роста пышная жена Амина были хозяевами дома. Они приветствовали нас широкой улыбкой.