Столетовы. Часть 1. Верьте в любовь, девчонки!

– А ещё кто, это кто?

– Вопросом на вопрос? Так почему?

– Да потому что вам давно пора быть вместе. Потому что он тебя любит. И ты любишь его. И все знают об этом. И то, что вы повыдёргивали друг другу и нам кучу нервов, только подтверждает это. И не говори ничего. Сама хороша! – Осерчала Наташка.

– Мне иногда кажется, что родной и любимый у вас Сергей, а я…

– Да замолчи ты уже, – Гусева закипала.

Обычно тактичная и внимательная, не позволяющая себе повышать голос ни при каких жизненных обстоятельствах, Наталья заткнула Лене рот. Прошла на кухню, поставила чайник, вытащила продукты.

– Так где он?

– Он улетел, но обещал вернуться.

– Куда?

– Куда-то туда.

– Прекрати ты. Куда?

– Наташка, я сейчас умру. Я даже в свою комнату не могу войти, потому что…, потому что…

– Свершилось. Какому богу молиться?

– Да какому богу? Он уехал, он опять меня бросил. На полгода. Нормально?

– Нормально. Никто же не знал, что ты явишься, мужнина жена. Это у тебя, что хочу, то и ворочу. А у него работа. Служба такая. Да он во всех зонах конфликтов побывал! Я случайно узнала. Слышала разговор Ивана Ивановича с Сергеем перед очередной поездкой, кажется, в Африку.

– Да-да, к мулаткам и негритоскам.

– А ты откуда знаешь? Жила там себе счастливо с Игорёшей своим…

– У Людки фотографии видела. А сегодня его уже наши профурсетки провожали, отечественные. Две такие вульгарные девицы.

– Послушай, он свободный мужчина. Еле оторвал от себя эту уродку Светика, отдал ей всё, откупился. А мог бы вообще ничего не осталять, по закону. Ведь и ребёнок не его. Но он же у нас благородный, хоть и на улице остался. И, по-твоему, получается, что сильный, здоровый, мужик с нормальными инстинктами в 30 лет должен завязать бантиком? Спустись на землю, принимай мир реально. Ну не успел он оповестить всех о твоём появлении в его жизни. Не успел!

– Я не буду его ни с кем делить.

– А себя делишь, мужняя жена? И потом, полгода пролетят. Ну так получилось, ничего уже не изменишь. Просто живи и жди. Не забивай голову, не придумывай ничего, ну прошу тебя.

Наталья обняла свою подружку, такую несчастную и потерянную. Ну как ей помочь?

Они поели, попили чайку.

– Натусь, помоги мне собраться.

– Куда, в город?

– Я завтра улетаю в Италию, буду учиться и работать.

– Обалдеть! Ты свихнулась! А мама с папой?

– Они ещё не знают.

Наталья Егоровна Гусева, кандидат наук, старший научный сотрудник и преподаватель высшей школы, имеющая семь пядей во лбу, чувствовала себя неразумным ребёнком. Мозг отказывался понимать, но сердце подсказывало: сейчас что-либо говорить, только воздух колыхать. Она, Лена, ре-ши-ла. Баста. "Люминий", как говорил Иван Иванович.

Они собрали большой розовый чемодан, который чуть не был выброшен. Елена хотела избавиться от всего, связанного с Борисовым. Наталья её убедила, что выбрасывать нужно из головы, а вещи здесь совершенно ни при чём. По лениной логике получалось, что и баньку, подаренную Игорем Ивану Ивановичу, нужно сжечь, и шубу Зинаиды Васильевны порвать на мелкие кусочки. Ну а у Ольги только начать, и до скончания века провозишься.

Спали внизу, завалившись во втором часу ночи.

Утром приехал студент. Они довезли Елену до офиса. Наташка долго не отпускала подружку.

– Помни, моя дорогая, я везде и всегда с тобой. На любых баррикадах буду тебе патроны подавать. Только не пропадай. Звони, пиши. Держись, мой самый лучший друг!

Елена поставила в известность Витторио, что летит с ними (мама миа!), оставила чемодан и поехала к маме. Зинаида Васильевна ничего не поняла, назвала Елену взбалмошной дурой, провожать не поехала и, вообще, отправила на все четыре стороны.

Иван Иванович примчался в аэропорт. Увидев его, Витторио с Алицией поздоровались и быстренько удалились.

– Это что такое? Что за очередная авантюра?

– Я буду работать и учиться. Мне это нужно.

– 1,5 года?

– Да

– А Сергей?

– Что Сергей? Он пусть со своими профурсетками разбирается и…

– Какие профурсетки? – Зашипел отец. – Человек родину защищает, жизнью рискует. А ты о чём? Ты же никогда не была такой циничной. Это тебя твой муженёк научил? Если не по- твоему, то никак?

Господи! Её отец, дисциплина для которого была не пустым звуком, выработал в себе железное качество: чтобы не случилось, держать себя в руках, в рамках приличия. Но сейчас он бросал ей в лицо слова как пощёчины.

– Явилась, поджавши хвост. Ты нас не спрашивала, когда замуж пошла. Да ты вообще не спрашиваешь, как мы. Ты же чистой воды эгоистка. Тебя интересует только ты сама. А Сергей всё это время был с нами, помогал во всём. А когда Ольга попала в беду, они с Виктором отбили её у пятерых бугаёв. Ты в курсе? Да куда тебе. В чём ты ещё не в курсе? Во многом. Так и не разобралась, в чём там было дело у Сергея с этой Светкой. Не захотела. Всё, ничего больше не буду говорить. У тебя четверть века за спиной. Не девочка уже. Счастливо!

И ушёл. Не поцеловал. Не обернулся.

И только в самолёте до её затуманенного сознания стало доходить: "Человек родину защищает, жизнью рискует. " Какая ты, Елена свет Ивановна, полная дура!? И каждый вечер, и каждое утро потом она, комсомолка, спортсменка, атеистка, будет молиться за Сергея и Виктора. Алиция научит.

Италия встретила их пасмурно. Но Витторио и Алиция были в отличном расположении духа, они пытались заразить своим настроением и сеньориту Ленусью. Всю дорогу от Рима до Милана шёл дождь. Вит пытался что-то показывать и рассказывать, но скоро сдался. И всучил Лене два словаря, русско-итальянский и итальяно-русский, сказав: "Учи, буду подверять ( т.е. проверять)". Засопел. Алиция подвалилась к нему, уютно устроившись под рукой.

Елене хотелось рыдать, орать, колотить руками какую-нибудь грушу для битья, на худой конец просто помереть прямо здесь, вдали от родины. Ещё и двух суток не прошло с момента расставания, а её выворачивает наизнанку от тоски и ужаса. От тоски по нему, по Серёжке, и ужаса за его, серёжкину, жизнь. Весь полёт прошёл в полном молчании. Конечно, итальянцы поняли, что что-то не так. Но спрашивать не стали, ждали, когда Елена им сама расскажет, если посчитает нужным. И Италия плакала дождём, сочувствуя ей.

Доехали, устроились, поели-попили, повалились спать.

Проснулись поздно. Дождь всё ещё лупил по окнам. Алиция и Елена, спавшие в разных комнатах, увидели друг друга через открытую дверь и разулыбались. У каждой перед носом стоял маленький столик с чашечкой кофе, шоколадкой и вкуснопахнущей булочкой. И с довольно улыбающимся Витторио. Это было так чудесно, так нужно в тот момент. Почти дома.