Паша+Маша=?

– Ой, вы к нам чай пить? – подскочила к ней девочка.

– И не только чай. Я буду здесь жить. Ты же знаешь, у тебя скоро будет братик или сестрёнка. Мы теперь семья. А семья живёт под одной крышей. Здорово?

– Нет, не здорово! Здесь живёт наша мама, это её дом. А вы свой ещё попробуйте заслужить. – Голос Кристины звенел на самой высокой ноте. Он, как будто, отскакивал от стен и пересекался с эхом. – Мы вас не приглашали. Если вам нужно поставить в известность отца будущего ребёнка, делайте это вне нашего дома. Будьте любезны, оставьте помещение, иначе я обращусь в правоохранительные органы.

В воздухе повисла тяжёлая тишина. Маша подошла к музыкантше, та была на голову выше и раза в два больше. Если что, справилась бы с ней на раз-два. Но взгляд матери троих детей пробрал до костей. Музыкантша поняла, что эта женщина именно сейчас способна на любые недружественные действия, убьёт и не поморщится. Ещё и Павел у неё за спиной, как скала. Глаза ледяные, кулаки сжаты до белых костяшек. Она попятилась к двери.

– Я ещё вернусь, вы от меня так просто не отделаетесь. – Хлопнула дверь.

А как уже было прекрасно и удивительно. Сколько планов, сколько надежд на лучшее будущее. Маша доплелась до дивана, плюхнулась, застыла. Пашка сел перед ней. Его тоже потряхивало, неужели это правда?

– Маша, давай с этим переспим, утро вечера мудренее. Врёт она всё. Прошу тебя, не впускай в нашу жизнь эту паскудную историю. Мы с тобой вдвоём, мы всё сможем пережить. Родная моя, успокойся. Я буду всегда рядом, не дам вас в обиду никому и никогда.

У него за спиной стояли дети. Он повернулся. Кристина смотрела на него ненавидящим взглядом, подсела к матери, обняла. Двое других повисли на нём и заревели. Ну не совсем же дети неразумные, что-то поняли, расстроились.

– Так, друзья – отмерла мама Маша – Пошла она к чёрту (так и сказала). У нас сегодня турецкий ужин. Давай, папа, командуй. Я, пока, быстренько в душ, потом ты.

Бабушка с внучкой перед приездом родителей привели в порядок спальню. Чисто, вкусно пахнет, свежайшая постель, приглушённый свет. Маша после общения с детьми, восточного ужина, приготовленного её мужем, разговора с Кристиной немного успокоилась. Нельзя дать этой стерве поломать то, что они с таким трудом наладили. Даже, если ребёнок будет. В конце концов, ту страницу их жизни они уже почти стёрли. Начинать сначала? Зачем? Кристина и так вся на измене, как сейчас говорят молодые. Вот её им надо успокоить, о ней думать, девочке скоро девятнадцать, совсем взрослая. Очень не хотелось бы, чтобы разочарование отцом вошло в её жизнь навсегда. Но об этом Маша будет думать завтра. Сегодня нет сил. Она растянулась на удобной кровати, на красивой постели. Хорошо… Пришёл Павел, свалился рядом, зацепил её руку, положил себе на сердце. Тук-тук, тук-тук. Машка повернулась, уткнулась носом в любимого скорпиона, обняла его и засопела. Нет, не будет она отталкивать своего любимого, единственного, такого замечательного мужа. Она умеет прощать…

Как Павлу удалось вывести из игры эту стерву, Маша даже не интересовалась. Знала только, что ребёнок появился, но не её мужа. Эта парочка, музыкантша и её молодой ухажёр (он, кстати так и не женился на ней) решили стрясти с Павла кругленькую сумму отступных, выдав своего ребёнка за его. Не получилось. Дураков нет. Всё элементарно проверяется. А вот у неё почти в сорок лет случилась беременность, четвёртая. И именно Павел уговорил её рожать. Но что им мешает? У него налаженный бизнес, у неё – любимая работа, не требующая постоянного присутствия, дети выросли, есть няньки в доме. Всё же отлично. Так и появилась ещё одна девочка, Леночка, ставшая подружкой для Маши на всю оставшуюся жизнь. Правда, пришлось и в больнице полежать, и очень-очень поберечься, и пройти полное обследование. Немного запустился дом, дети без материнского присмотра, да и муж брошен. А этот брошенный всегда был рядом, взял на себя все её обязанности, радовался каждому дню, приближающему его к появлению четвёртого чуда в их доме. А ещё через год они выдали замуж Кристину, которая подарила им внучку, а следом и внука. Жили все вместе. Весело, шумно, полной грудью хлебали кислород. Макс, муж Кристи, оказался хорошим специалистом, знатоком компьютеров. И вскоре он уже работал на фирме тестя, его хвалили. А старшая дочь не бросила учёбу, мама Маша помогала, как могла, взяв на себя детвору, мал мала меньше. У молодой семьи была своя квартира, но оставшись на некоторое время, они решили, что жить с родителями будет лучше.

Павлу приходилось много ездить, работа за Уралом отнимала почти всё его время. Обсуждался даже вопрос переезда туда на некоторое время. Но наличие троих маленьких детей, ответственность за которых целиком и полностью лежала на Маше. не позволяло это сделать. А зря… У Павла появилась молодая любовница, уральская розовощёкая пухленькая молодуха. О её наличии его жена не узнает никогда, он сразу отмёл всяческие притязания на него. Довёл до сведения толстушки, что никогда не бросит семью, что семья – это святое, а жена – самая любимая женщина в его жизни. Ну спасибо и на этом…

Пятидесятилетие Павел Александрович отмечал уже дома. Он вошёл в состав директоров, ездить теперь ему надо было только с проверками и для встреч с заказчиками. Причём, он сам уговорил Машу сопровождать его везде и всегда. Дети ходили в школу и в садик, Кристина работала, Макс стал настоящим хозяином, взяв на себя заботу о доме. Машу отпускали спокойно. Вероничка, студентка консерватории, и Данила были на подхвате. А они с Павлом объездили много городов, позволяя себе и некоторые вольности, например, небольшие круизы, конные путешествия и даже полёты на воздушном шаре. Занимались собой. Поэтому и пропустили перемену в жизни своей средней дочери.

Вероничка была необыкновенно хороша. Среднего роста, светловолосая, с папиными оливковыми глазами и пухлыми губками, она так лучезарно улыбалась, показывая ровненькие белые зубки, что всем вокруг становилось тепло на душе. Гибкая, с высокой грудью и тонкой талией, всегда на каблучках, лёгкая и воздушная, девушка привлекала к себе внимание везде и всегда. Она знала себе цену, но не кичилась этим, ровно и спокойно общаясь со всеми. Когда Вероника объявила, что будет продолжать изучать музыку, никто не удивился. Эта девочка уже родилась под звездой Эвтерпы, с пяти лет в музыкальной школе, потом частным образом, и, наконец, в консерватории. Но когда после второго курса она объявила, что идёт в поход со своими однокурсниками изучать приёмы выживаемости, удивились все. Студенты-музыканты носились со своими ручками, как с хрустальными вазами. Специальные упражнения, крема, никаких ссадин и синяков, а подъём тяжестей вообще за гранью. И вдруг, вылазка в природу со всеми вытекающими последствиями. Причём, пол курса, как минимум. Мама Маша проконсультировалась в деканате, узнала о составе группы, маршруте и отпустила дочь с богом. Оказалось, что у одной девочки брат служит в МЧС, и на время своего отпуска согласился показать студентам по чём фунт лиха. Двое его друзей, тоже из этого же ведомства, возжелали принять участие в этой затее. Ещё бы, десять красавиц-девчонок, тонких, изящных, богемных, кого хочешь увлекут за собой… Не считая ещё и пятерых парней-гитаристов. Компания собралась надёжная, верная и дружелюбная. В начале июля они отправились в горы Кавказа, рассчитывая на пару недель. Погода стояла шикарная, настроение приподнятое, шутки, смех и глаза Игоря, не сводившего с Веронички взгляд с первой минуты их знакомства. Здоровый парень, экипированный по самые гланды, был похож на наёмника, как и его друзья. Они и консерваторских парней одели в камуфляж, самую удобную одежду для таких случаев. С девочками не получилось, поэтому пришлось согласиться на ряд уступок при наличии обязательной одежды: спортивных костюмов, высоких кроссовок, курток и бейсболок. Но это уже в лесу. А пока они добирались, женская одежда изобиловала буйством красок и разнообразием, кто во что горазд. Вероничка предпочла джинсы, майки и стильную безрукавочку. Очень скромно. Она не взяла никаких юбок и платьев, а зачем? Только пару купальников, на всякий случай. Пока ехали, проходили инструктаж. Из разделили на три группы. У Игоря оказалась она, ещё три девочки и один парень, Николай. В других – по три девочки и два мальчика. Этот Коля сам напросился, он волочился за Вероникой уже два года. Она ему сто раз объясняла, что будет с ним только дружить. Но он всё надеялся. В их шестёрке, разбитой по парам, он тут же зарезервировал именно её. И таскался за ней надо-не надо.       Правда, оказался сообразительным и рукастым, все задания они выполняли первыми и очень качественно. Игорь их хвалил, всё время улыбаясь Веронике. Какой славный спасатель… Сильный без меры, ловкий, надёжный, всё умеющий и делающий на раз-два-три. Юморной, весёлый, с шутками-прибаутками и советами на все случаи жизни, он привлекал всеобщее девичье внимание. Особенно, когда они останавливались, чтобы искупаться или просто позагорать. Игорь и его друзья являли себя народу во всей красе: мускулистые тела, сильные ноги, крепкие руки, бычьи шеи. Эталон мужской фигуры… Музыкальные мальчишки против них были птенчиками. И девчонки млели от вида настоящего, мужского. А уж Игорь, с чистыми серыми глазами в пушистых ресницах, яркими губами (девкам делать нечего) на жёстком, почти квадратном лице, загоревший до черноты, просто притягивал девичьи взоры. И Вероникин тоже. Он ей очень нравился, она украдкой посматривала в его сторону вот уже почти неделю. Им предстояло переночевать в лесной сторожке, помыться в озере, привести себя в порядок. Впереди самая сложная часть пути: сначала лес, потом небольшой спуск и выход к морю.

Добравшись до деревянного старого дома, девчонки повалились кто куда. Ну хоть чуть-чуть ноги протянуть. Пока отдыхали, получали инструктаж. Куда можно ходить, и то, только по двое, а куда, вообще, нельзя. На озеро только в группе.

Вероничке так захотелось в воду, она любила поплавать, но хлорная вода бассейнов ей не подходила. Выйдя на воздух, потянулась, вдохнула чистый кислород. Говорят, что в таких сосновых рощах можно делать операции без дезинфекции, настолько воздух обеззаражен. Сзади неслышно подошёл Николай и ткнул её пальцем в подмышку. Вероника сложилась пополам.

– Ты что, обалдел? Что за нежности? – не выдержала такого обращения девушка. – Сколько можно говорить, ты достал уже, оставь меня в покое. Хотя бы на отдыхе.

И стала спускаться к озеру, забыв про все рекомендации.

– Вероника Павловна, куда это вы?

От громкого, прозвучавшего с эхом, вопроса она вздрогнула, нога поехала, и Вероничка кубарем слетела с горы до самой воды. Почти сразу же около неё оказался Игорь. Зачем было так орать там, наверху? Он быстро поднял её, посадил, стал осматривать. Ещё в избушке она уже успела переодеться в шорты и маленькую маечку. Ноги и руки поцарапаны, коленки содраны, морда вся в песке.       Ну вот, искупнулась…

– Было же сказано, на озеро – группами. Это тебя так твой ухажёр расстроил, что ты рванула от него без задних ног? Купаться-то будешь? Иди уже, я сейчас аптечку принесу.

Вероника потихоньку разделась до купальника, ранки саднило. Да ещё и Колька припёрся, еле-еле преодолев спуск. Охал, ахал, залез с ней в воду, руку подставлял, пытался поддержать за талию, получил в лоб. Поплыла, он рядом, не расслабиться, не насладиться чистой водой, голубым небом, высокими соснами. Везде он.

– Если ты сейчас же не отвалишь от меня, я за себя не ручаюсь – уже не на шутку рассердилась девушка – Тебе что, места мало? Отплывай от меня, спасатель…

Она легла на спину, озеро было немного солёное, вода раздражала ранки. Надо потерпеть, потом будет легче. Рядом проплыло что-то большое, перепугало, и она рванула к берегу, солнце лупило прямо в лицо. Выскочила на берег и поняла, что это Игорь. Он тоже выходил.

– Садись уже, трусиха, – хихикал он. – Замажем, загрунтуем, кое-где зашьём. И будешь, как новенькая.

– Ты так быстро передвигаешься, я за тобой не успеваю. Даже предположить не могла, что это ты уже в воде –       оправдывалась “раненая” – А зашивать больно? Нет, ну если надо, я потерплю.

Игорь покатился со смеху. Эта девчонка – нечто. За ней так интересно наблюдать. Она – какая-то особенная: все указания выполняет чётко, старается сделать сама, разобраться до конца. Тяготы переходов, жара, ночёвки с комарами, невкусная еда даются ей очень тяжело, это видно. Но скажи ей об этом, уроет и ни за что не согласится признать очевидное. Вот характер. А с другой стороны – хрупкая, совсем не сильная физически, наивная и такая хорошенькая. Он был готов смотреть на неё часами, днями, годами. Эта пианистка всё больше и больше проникала в его сердце, он это окончательно понял ещё вчера, когда сваренная каша была отдана ему, как мужчине, которому надо много есть. Стало так жалко её, что он не выдержал. Улучил момент и сунул ей неположенную по расписанию шоколадку. А она так посмотрела на него, с такой благодарностью, что у него заныло в груди и сжалось сердце…

– Вероничка, солнце моё, совсем шуток не понимаешь? Сильных порезов нет, заживёт быстро. Вот только нога меня волнует. Видишь, опухает? Давай ещё немного поплаваем в холодной водичке, ей это будет полезно. – Он разговаривал с ней, как с ребёнком.

А ей девятнадцать лет.      А ему двадцать три. То же мне, папаша нашёлся.

– Ты, конечно, профи, я даже не претендую и на сотую часть того, что ты знаешь и умеешь. Но я уж как-нибудь сама решу, что моей ноге полезно, – она явно обозлилась на него, ещё и Колька замаячил за его спиной.

Резко поднялась и вскрикнула от боли, не ожидала такого. А в воде совсем не было болевых ощущений. Игорь поднял её и понёс в озеро. Молча. Занёс подальше, отпустил. Молча. Стоял, наблюдал. Молча. Ну вот что ему делать? Он сейчас ощутил такую радость от простого прикосновения к ней, внутри зажглось желание не выпускать её из своих рук никогда. Усилием воли он освободился от приятного груза, всё ещё ощущая на руках тепло её тела. Как пёрышко…

На гору пришлось тащить пианистку на себе. Какое счастье! Сзади с аптечкой пыхтел Николай. Основная масса народа выдвигалась в сторону озера. Все охали, жалели Вероничку. А ей было так хорошо, надёжно, век бы висела так на спине у этого мужественного человека. От него пахло соснами, озёрной водой и чем-то ещё, наверное, им самим…

Сначала в импровизированный душ, потом в дом, усадил за стол. Спасатель принёс “Спасатель”, универсальный крем на все случаи жизни. Уложил Вероничку, замазал, наложил эластичный бинт. Накрыл своей курткой, посоветовал поспать. И ушёл. Она всё это время улыбалась, как-то глупо, словно извиняясь за причинённые неудобства. Так и заснула, вдыхая волнующий запах его куртки…

На вечер назначили “ночные учения”. Раздали задания, объяснили план действий, Веронику не взяли. Она расстроилась, нога почти не болела, но быть обузой не хотелось. Пришлось смириться, в лесной сторожке она осталась одна. Но всё время слышала голоса, компания была неподалёку. Уже стемнело, электричества не было, в доме ничего не видно. Девушка вышла на улицу. Звёзды, луна, лёгкий ласковый ветерок, хвойные запахи… Романтик… Сбоку что-то зашуршало, нарисовался Колька. Ему в пару поставили Аллу, самую разбитную из девочек. Она была постарше, прошла и Крым, и рым, и медные трубы. С первого дня взяла под свой “обстрел” трёх друзей, представителей службы спасения, постоянно обращаясь к ним за помощью. Может повезёт, и кто-нибудь спасёт и её, жаждущую любви, душу? Особенно доставалось Игорю. Он и таскал её, якобы сильно растёршую пятки, и помогал справляться с заданиями, в которых она, ну, никак, не могла ничего понять. Один раз даже помог переодеться в лесу за ёлочками после вылитого на Аллу ей же самой горячего чая. А потом лечил, якобы ожоги, получая по лицу алкиной грудью, вот так ей было больно… Только что в штаны ещё не смогла залезть. А может и смогла. От этой мысли у Вероники спёрло дыхание. Вполне возможно, он же здоровый мужик, красавчик, баб навидался, по всему видать, немало. Так что… В этот момент Колька сильно обнял её сзади, стал целовать в шею, кусать ушки, лапать грудь. От неожиданности Вероничка забыла всё, чему их учили уже здесь, возможности обороняться, самообороне и приёмчикам. Вырваться не получалось никак. Ну что, орать? Позориться? Она изловчилась и сильно ударила головой в лицо, прямо в нос, наклонившегося к ней Кольку. Выскользнула и помчалась на звук голосов. Ей так казалось. Но с такой ногой далеко не убежишь, и девушка спряталась в маленький овражек, надеясь, что горе-ухажёр проскочит мимо. И он промчался в метре от неё. Немного расслабившись, Вероничка поняла, что с ногой совсем худо. Видимо, она опять подвернулась. И голосов не слышно, и этот гад где-то рядом. Что делать? Становилось прохладно. Как бы помогла ей сейчас куртка Игоря, оставленная в доме. Да и сам Игорь был ей очень нужен. Прям, хоть плачь. Ну уж, фигушки. Девушка выломала ветку, затаилась, никого и ничего. Попыталась встать, опираясь на самодельную трость. Больно, но идти можно. Куда? Она даже не сориентировалась, в какую сторону побежала. В любом случае, двигаться надо назад. А это куда, назад? Лес уже не казался тихим и безмолвным, шорохи, странные звуки, шелест листьев, голоса ночных птиц немного пугали. Вероника собрала себя в кучу и стала вспоминать, какие звёзды были над ней, когда она вышла из сторожки, и с какой стороны. Вроде, сориентировалась и пошла, если можно так сказать. Кромешная тьма, нехоженый лес, больная нога… Она часто останавливалась, прислушивалась, надеясь услышать голоса людей. Но ведь должны же они её искать? Или у них до сих пор идёт ночная учёба? Прошло часа два, ничего не изменилось. Неужели она неправильно идёт? Ведь не так далеко удалось убежать. Единственный выход – залезть на дерево и рассмотреть отсветы костра, который в лагере разводят ночью всегда. Другого способа готовить пищу у них не было. Но как? Вероника попыталась, ничего не вышло. Стволы совсем без веток, а карабкаться не даёт нога. А тут ещё, как назло, она вспомнила, что в этих лесах водятся кабаны и какие-то козлы. А может и ещё кто? Страх погнал на дерево, большую лохматую ёлку. Колючки впивались, руки совсем ободрались, нога просто висела, когда Вероника увидела, наконец, отблески, похоже, фонариков. Далеко, но движущихся в её сторону. Оставалось только орать. Что она и сделала. Снимал её с дерева, конечно же он, Игорь. Ругался на чём свет стоит, грозился отправить домой, обзывал “дрянной девчонкой“ и камикадзе… А она, уткнувшись носом в такое надёжное плечо, просто балдела от звука его голоса, от возможности прижаться к нему, даже от еле слышного запаха мужского пота и парфюма… И вдруг Игорь сел, аккуратно пристроив её у себя на коленях. Взял обеими руками лицо девушки, заглянул в глаза.

– Как ты напугала нас, Вероничка – совсем уже другим голосом сказал он – Чего тебя понесло в лес, да ещё и с больной ногой? Чего ты там забыла? Нас искала?

Игорь гладил её по голове, прижимал к себе, постоянно заглядывая в девичьи глаза. А Вероника их всё время закрывала, эти свои глаза. Балдёж продолжался. Вот он, здесь, сильные руки держат крепко, глаза такие тревожные, его сердце стучит совсем рядом с её сердечком. Но вот ответить было нечего. Как объяснить?

– Я не думала, что так быстро станет темно. Просто заблудилась. Но всё же хорошо, давай разбор полётов оставим на завтра. А сейчас просто посидим, так здорово здесь. Если ты, конечно, не устал.

В доме все уже спали, когда они добрались до лагеря. Спать он её уложил рядом с собой, к стенке. И всю ночь ощущал рядом тепло и её прикосновения: то спиной к спине прирастёт, то грудью уткнётся, то подвалится под бочок. А утром он проснулся, ощутив на своём плече её тонкие музыкальные пальчики, порезанные и поколотые. Как же играть такими? Игорь взял тоненькую ручку и стал целовать их, эти пальчики, нежность накрывала его до самого укромного уголка души…

Вероничке приходилось нелегко идти со всеми в ногу. Отставать нельзя было никак. И она всё сильнее и сильнее заматывала щиколотку бинтом. На одном из бивуаков кто-то заметил посиневшую ногу девушки. И опять Игорь ругал её, называл бестолковой, метал в неё гром и молнии. В этот раз Алка даже не стала скрывать своей антипатии к Веронике. Она уже поняла, что между этими двумя что-то происходит. Науськала Кольку заполучить Веронику ни мытьём, так катаньем. Что это, мол, такое. Ты за ней два года ходишь, а этот пришёл, увидел, победил. Возьми её, да и всё. И пусть все узнают, что она – твоя. Но, получилось, наоборот. Игорь протаскал Веронику пол ночи на руках, да ещё и спать с собой уложил. Нет, она сделает всё, чтобы отвернуть красавчика из Плэйбоя от этой маменькиной дочки.

– Послушайте, но это чёрт знает что такое. Мы сюда приехали спасать Веронику? Или научиться спасаться самим? Отправьте её домой, пусть там лечится. Что делать, если так получилось. Тем более, что она сама виновата. – Начала наступление Алка. – Надо проголосовать, кто за?

Все молчали и смотрели на своих инструкторов.

– Я за – проголосовал Колька.

– А я нет! – Голос сестры Игоря прозвенел в полной тишине. – Вероничка не задержала нас ни разу, в отличие от тебя, Алла. Ты несколько раз останавливала продвижение. И потом, русские своих не бросают, тем более раненых. И надо ещё разобраться, почему она оказалась в лесу ночью, когда, вдруг, так неожиданно пропал Колька. И что это за синяки у Веронички на шее. Она их прячет, но я видела. Что, Коленька, не получается завоевать нашу боевую подругу? Я категорически против такой постановки вопроса. Пусть они сами уходят.

Все загомонили, Алка стала красной, как рак, Колька ретировался подальше от всеобщего собрания. Игорь пристально посмотрел на Веронику, потом нашёл Кольку и, повёл его в лес.

– Наши друзья, Николай и Алла, покидают нас. Я уже организовал транспорт, который их заберёт, – объявил он. – Всем отдыхать. Пристроим парочку, пойдём дальше.

Веронике было очень неприятно, что из-за неё получился такой сыр-бор. Она сидела на пригорке, подставив ноги солнышку. Ведь им ещё столько учиться вместе, одна противная Алка чего стоит. Эта не успокоится, будет мстить. Почему-то девушка была уверена в этом. А Колька – пустое место, но он ведомый и его могут “пустить не в нужном русле”. Вероника повернулась, она почувствовала чей-то взгляд на своей спине. Так бывает. И точно, Алла буравила её ненавидящими глазами и показала неприличный жест. К ней подошёл один из спасателей, попросил попрощаться со всеми, и увёл парочку вниз по склону. Алла всё время поворачивалась и чего-то там показывала, а Колька плёлся, опустив голову. Что им сказал Игорь? Ведь они даже не стали оправдываться, а собрались и уехали. Этого так никто и не узнал. Но вот то, что Алла надоумила Кольку на такой пакостный поступок с Вероникой, узнали все. Сестра Игоря рассказала, чтобы уже поставить все точки над и.

Группа музыкальных туристов в этот день осталась на месте, отложив продолжение похода на утро. Все разнервничались, девочки подсаживались к Вероничке одна за другой, парни кучкой обсуждали Кольку. Но когда вернувшийся инструктор притащил килограмм десять баранины, курдюк красного вина и кучу зелени, настроение резко поползло вверх. Уже через пару часов наевшиеся до отвала музыканты расползлись по кустам и весям. Кто-то пел под гитару, кто-то танцевал под неё же, кто-то настаивал на том, что “Могучая кучка” не была такой уж могучей, а кое-кто и целовался, спрятавшись за непролазными кустами. Около костра остались Вероничка и сестра Игоря, Аня. Они не особенно дружили, но были в добрых приятельских отношениях. У Вероники в консерватории не было подруг. Так получилось. Самым близким другом, с детства, являлась старшая сестра Кристина. И одноклассница, Наташка Орлова, с которой они ещё и жили на одной улице. Она училась на историка, с уклоном в журналистику и часто посещала консерваторию, интервьюируя всех подряд, и учеников, и студентов, и преподавателей. На всех мероприятиях их учебных заведений они были вместе. Но, а кино, кафе, потанцуем, это уж само собой. Со всеми остальными Вероника общалась по интересам. И с Аней тоже. У них пересекались темы по истории музыки, и им часто приходилось просиживать в библиотеке, подкармливая друг друга кофе и бутербродами.

– Вероника, ты чего не ешь? – девушка держала кусок мяса в одной руке и кружку с вином в другой – Не расстраивайся сильно по пустякам. Эта Алка просто завидует тебе. Она на пять лет старше нас, еле поступила с четвёртого раза, побывав замужем за нашим профессором. Да, ты не знала? Да, да. И с учёбой ничего не получается. Тут даже господь бог не поможет, если нет таланта и трудолюбия. Не мне тебе прописные истины глаголить. Просто держись от неё подальше. Мы очень надеемся, что её переведут на музыковедческий. Наш декан очень настаивает. А про Кольку даже говорить ничего не буду, опозорился перед всеми, слабак. Ну ешь, пока не остыло, баранина только горячая вкусная. И вино классное, красное сухое. Вероничка, ты чего?

А Вероничка не то, что есть, говорить не могла, дышать полной грудью, соображать, и то перестала. Игорь отворачивался от неё, не разговаривал, ногу перематывал ей другой инструктор. Он её игнорировал, не замечал, развлекался с другими девчонками. Вон они хохочут в обществе всех трёх спасателей, какие-то приёмчики изучают, девки на руки к ним залезли. Ну а что, свободные, молодые мужики, вольные птицы. Почему он должен сидеть около неё, кто она ему? Он просто ответственен за них всех, выполняет свою работу. Надо взять себя в руки, поесть и идти спать. Сегодня они будут отдыхать в спальных мешках под открытым небом. Она так и сделала. Доковыляла, расстелила и улеглась под кустом с красивыми резными листьями. Заснуть сразу не удастся, Вероника это понимала. Вокруг веселье, смех, чмоки-поки… Как она хочет домой, к маме. Она бы обязательно что-нибудь придумала, чтобы отвлечь свою дочь от дурных мыслей…

Проснулась среди ночи от богатырского храпа. Ночью, в горах, отражаясь эхом, это было что-то. Но все спали, никому не мешало. Народ перемешался, спасатели захватили себе по две сразу, да и пацанам осталось по одной. Да, винцо сделало своё дело… Рядом с ней на одном мешке Игорь обнимал свою Аню, подтянув её спиной под себя и накрыв вторым мешком. Тепло им… Ей надо было дойти до своего рюкзака, что-нибудь одеть. Один из гитаристов не спал, дежурил. Он помог девушке, налил чайку, усадил около костра погреться, даже куртку свою на неё накинул. Стала согреваться. Они поговорили, он пошёл будить следующего дежурного, а Вероника поползла к своему лежбищу. На её спальном мешке устроилась Аня. Вот так да. Куда же ей теперь? Опять к костру?