Мальвина

– Странно…

– Что именно?

– Я думал, ты скажешь, что секс равно любовь.

– Нет, я так не считаю. Любовь может быть и без секса, мне кажется. Хотя это, конечно, трудно. Ну, а секс без любви – это вообще банальщина.

– Ты считаешь, это плохо?

– Я считаю, что любовь – штука капризная, её на всех не хватает. А удовольствия хочется. Поэтому я бы не стала тут говорить – хорошо или плохо. Это просто так есть.

– С тобой поговоришь, ты вообще ничего не осуждаешь, – Андрей демонстративно скорчил весёлую гримасу.

– Не вижу смысла. У всех у нас есть свои причуды. А уж в сексе так вообще кто во что горазд. Конечно, в рамках закона. Это да, извращенцев я никогда защищать не буду.

– Интересная ты…

– Почему?

– Ты открытая. И вообще мне как-то очень хорошо с тобой.

– Это совершенно нормально.

Ника загадочно улыбнулась. Так говорили все. Все парни, с которыми она была более или менее близка, всегда произносили эту фразу. С ней было хорошо. Мужчина рядом всегда чувствовал себя понятым и принятым. Он быстро подсаживался на это и старательно пытался удержать это внутреннее чувство.

Андрей и Ника подошли к её дому. Обычная десятиэтажка, которых рядом как будто клонировали в бесчисленных масштабах. Он по традиции хотел её поцеловать. Как большая домашняя собака, привыкшая ко вкусной еде не по расписанию, а по желанию, он эмоционально облизнулся и вожделенно к ней потянулся.

Ника отстранилась.

Неожиданно.

И странно.

Что это за номер?!

– Что-то не так? – Андрей был удивлён и даже немного напуган.

– Мне кажется, хватит, Андрей. Пошутили, поиграли, и будет с нас, – Нике было сложно это сказать, она много дней к этому готовилась, и наконец собралась с силами. Она опустила глаза, что делала крайне редко, и прикусила губу.

– Тебе не нравится? – Андрей даже как будто обиделся. Так обижаются дети, когда им что-то сначала разрешают, а потом вдруг забирают игрушку.

– В том-то и дело, что слишком уж это становится приятно. Андрюш, скажу честно, я не хочу отношений с женатым мужчиной. Мне просто это не нужно, ни в какой форме, – Ника репетировала эту фразу перед зеркалом, как он же сам её учил тренировать себя для кадра. Она повторяла её, как мантру, и вот теперь произнесла её адресату, а не своему отражению. Ей казалось, это самое правильное. Она думала, как только скажет, всё сразу исчезнет, улетит в космос и попадёт в Чёрную дыру. Как будто девочка махнёт веточкой берёзы, скажет заклинание и он, Андрей, испарится и моментально окажется у себя дома на кухне перед тарелкой борща.

Логинов внимательно посмотрел Нике в глаза. Улыбнулся. Медленно взял её руку и показательно нежно поцеловал в ладонь. Девушка стояла, удивлённо за всем этим наблюдая, как будто не понимая, почему заклинание не сработало. Может, ещё раз повторить?

В итоге он ухмыльнулся, открыл ей дверь в подъезд и быстро ушёл.

* * *

Андрей был в ярости. Он отходил от подъезда Вероники, озверевший от её внезапного отказа. Что она о себе думает?! Ему, любимцу женщин, никто и никогда не отказывает. Он всегда получает тех, кого хочет. Просто не сразу. Сразу ему было неинтересно.

Логинов любил играть с женщинами. Он мог быть романтичным, мог – дерзким, даже жестоким, а потом сразу – мягким, нежным, ласковым. Он был брутален и обаятелен. Он чувствовал, что нужно, чтобы обольстить понравившуюся ему особу.

Особ таких в его жизни было множество, и даже женитьба почти никак на это не повлияла. Он умело угождал всем. К тому же, его романы на стороне были недолгими, и супруга просто не успевала о них узнать. Или делала вид, что не знает, потому что нередко женщине проще притворяться слепой, чем самой принимать решения. Особенно, если сама к этим решениям совсем не готова.

Веронику Логинов заприметил сразу. Молоденькая, смазливая, неглупая – что редкость. А как она смотрит! У неё внутри, должно быть, феерия, если она может так смотреть! Он любовался ею, как конфеткой в красивой обёртке. Всё тянул, не разворачивал, чтобы подогреть своё желание и потом сильнее насладиться сладостью.

А тут она заявляет, что разворачивать ничего он не будет. Андрей, как ребёнок, внутренне раскричался и надул нижнюю губу. Он же уже вроде стащил эту конфетку со стола, а её вдруг у него отбирают. Он не отдаст! С чего бы это! Ему оставалось только топнуть ножкой, но он быстро взял себя в руки.

Ничего. И не таких совращали. Хотя, может быть, таких-то как раз ещё и не было. Последние годы девушки у него были все однотипные. Он даже заскучал и несколько месяцев был верен жене. Никто его не будоражил, никто особо не заводил. И тут она – вся такая молодая и фееричная! Мысленно он всё-таки топнул ножкой.

Он сел в машину, которую оставил в соседнем дворе, чтобы пройтись с Никой пешком, и сразу включил кондиционер. Вечер был жарким, лето в этом году оказалось щедрым на тёплые деньки. Зной немного спадал только к ночи, но и тогда было всё ещё душно. Андрей нажал на газ и поймал себя на мысли, что как будто бы не только отказ Ники его беспокоит. Он отмахнулся, но мысль уже поселившаяся в голове, снова повернулась к нему лицом.

Не может быть, чтобы он что-то почувствовал к этой девчонке, кроме сексуального вожделения. Он ехал и вот уже думал не столько про её отказ, сколько о том, что уже скучает по ней. Раньше он ни разу об этом не задумался. Она всегда была рядом. А теперь он отчётливо ощутил какой-то неприятный вкус, как будто сначала было сладко, а потом вдруг конфетка превратилась в пересоленный огурец, и это захотелось выплюнуть. Он уже привык к вкусненькому, он совсем не хотел никакой огурец.

Логинов нажал на газ ещё сильнее, обогнал несколько машин, одну даже подрезал. Ему недовольно и громко засигналили, только тогда он сбавил обороты и поехал по правилам.

* * *

Ника всю жизнь жила с мамой. Отца она не знала. Мама говорила, что он ушёл, когда узнал, что женщина беременна. Ника так до конца и не решила, верить в это целиком или нет. Но факт оставался один – мужчина, который физиологически был её отцом, ни разу не появился в её жизни. Больше у матери детей не было. Да и мужчин тоже. То есть она никогда их не приводила домой. А что там происходит на стороне, Ника не знала. Мама всегда охотно говорила о половой жизни человека в целом, но никогда ничего не рассказывала о своей. И даже когда Ника, повзрослев, пыталась хоть что-то выяснить, мама уходила от ответа.

Ника не настаивала. Не менее интересно было разговаривать и просто о сексе. Тем более, что особо такую информацию ей было почерпнуть неоткуда. Читать книжки про это ей было как-то странно. И книжек-то особо по такой теме ещё не было. Медицинские учебники, конечно, не в счёт. С книжкой, к тому же, не поговоришь, вопросов не задашь. Правда, и маме всего не расскажешь. Но всё равно это лучше.

С помощью таких разговоров Ника поняла, что не обязательно заниматься сексом в его привычном виде, чтобы получить удовольствие. Она часто с парнями использовала оральные отношения и так в этом натренировалась, что начала испытывать наслаждение не только от кунилингуса, но и от минета. Теперь она точно знала, что делает это отлично. И юноши были на это падки, отказываясь от секса с проникновением. Сначала она очень старалась, считая обязательным горловой минет, но потом поняла, что это не какое-то там правило, что можно сделать лучше, не задыхаясь и не раздражая горло в рвотных позывах.

Ника зашла домой в испорченном настроении. «Я всё сделала правильно, – говорила она себе, – Целуется он, конечно, потрясающе. Кровь горит, когда целуется. Нет-нет, мало ли кто как целуется. Всё, остановились. Ещё только отношений с женатым взрослым мужиком мне не хватало. Жила себе весело и буду жить так же».

И всё равно было как-то нервозно. Так бывает, когда очень сильно хочешь сладкого, но сознательно себя ограничиваешь, чтобы не растолстеть. И ходишь злая, и думаешь только о шоколадках, но в теории всё понимаешь и всячески себя оправдываешь.

– Мам, привет! Я дома! – она нагнала на лицо и в голос театрального позитива и выплеснула его прямо у дверей.

– Привет, дочь, – мама подошла к Веронике и поцеловала её в щёку.

– Я завтра еду в командировку.

– Опять? Ты же недавно вернулась!

– Мам, работа такая. Пока молодая, надо ездить, – Ника засмеялась, – А то потом лениво будет, я себя знаю, – она захохотала в голос.

Мама тоже улыбнулась.

– Куда едешь-то? Надолго?

– В Сочи. На Международны форум! Экономический!!! – Вероника сказала это так торжественно, как будто объявила лауреата Премии Президента с большой сцены, – Сам Глава там будет! Еду на три дня, но поездом, – она недовольно сморщилась, – поэтому на неделю.

– На работу завтра надо?

– Нет, шеф-редактор сказала, что нет смысла приходить, высплюсь, соберусь, и с оператором уже на вокзале встретимся.