Ничего они с нами не сделают. Драматургия. Проза. Воспоминания

ДАРЬЯ ФЕДОРОВНА. В этом нет нужды. Граф Фикельмон отлично справляется с этим делом.

ПУШКИН. Да, он заслуживает восхищенья. Хотя бы за то, что вас бережет. И сделал для вас доступным весь мир. Боже мой, как прекрасна свобода.

ДАРЬЯ ФЕДОРОВНА. Это еще одна выдумка, Пушкин.

ПУШКИН. Пусть, да эту стоило выдумать. Для нее и жить можно, и не грех помереть. Поверьте мне в этом, я уж не мальчик. Тогда я вольность ждал, как любовницу. Теперь знаю, она не только ласкает. Она и волнует кровь, да и льет ее. И все же, все же, все тлен, Сивилла, – журнальные распри, дружба сановников, напыщенный либерализм гостиных – все тлен, одна свобода важна. Не нужно богатства, не нужно здоровья, и, простите мне это кощунство, даже счастье взаимности можно отдать за счастье независимости.

ДАРЬЯ ФЕДОРОВНА. Если бы женщины слышали вас. Поэты безмерно неблагодарны.

ПУШКИН. Вы правы, Сивилла, они несносны. В особенности когда они любят. Так надо ль жалеть об их любви? Любовь – это веселое чувство, поэты же любят трудно, печально. Их любовь утомительна, я это знаю. Потому они чаще всего несчастны. Несчастны тогда, когда любят женщину, несчастны, когда любят отечество, так же ревниво и безнадежно. Они ведь мечтают видеть их лучше, а те вполне довольны собой.

ДАРЬЯ ФЕДОРОВНА. Уезжайте. Скорее. Хоть ненадолго. Дайте двору от вас отдохнуть. Хотя бы от внешности вашей, от вида, от звука голоса, от усмешки. Вы раздражаете каждым шагом, каждым словом, даже нечаянным. Вы враг себе, вы свой злейший враг.

ПУШКИН (неожиданно мягко). Куда же мне деться, я сам не рад. Судьба такова, я должен ей следовать. Делать все то, что ей угодно, и так поступать, как она велит. Небу видней, зачем, для чего оно наградило меня сердцем более чувствующим, душой менее сонной, мыслью не столь ленивой и этой странной жаждой гармонии. Стать иным я не в силах, покоримся жребию. Моя отставка не принята. Глупо было о ней и мечтать. Что предначертано, то и будет.

ДАРЬЯ ФЕДОРОВНА. Я хочу одного: чтоб вы были покойны. Хоть нынче, хоть эту осень. Вы слышите? Чего хочет женщина, того хочет Бог.

ПУШКИН. А знает ли он, чего он хочет? Но все равно – и тут вы правы. Жизнь гнусна, да жить хорошо. Смешно, а так. И ни к чему киснуть. Прощайте, мой ангел. Будем веселы. Простим судьбе и дурное, и злое. Благословим за все добро.

КОНЕЦ

    1970

Граф Алексей Константинович

Историческая драма в двух частях

Действующие лица

Алексей Константинович Толстой – писатель.

Анна Алексеевна Толстая – его мать.

Софья Андреевна Миллер, урожденная Бахметева – в дальнейшем его жена.

Алексей Жемчужников и Владимир Жемчужников – его двоюродные братья.

Александра Толстая – его кузина, друг императрицы.

Николай Павлович – император.

Александр Николаевич – цесаревич, в дальнейшем император.

Мария Александровна – императрица, жена Александра Николаевича.

Екатерина Долгорукая – фрейлина императрицы.

Николай Гаврилович Чернышевский.

Ольга Сократовна – его жена.

Анастасия Николаевна Мальцева – приятельница императрицы.

Барятинский.

Генерал Карташов.

Аристарх Платонович Возницын – учитель великого князя Павла.

Лилиенкренцляйн – архитектор.

Первый оратор.

Второй оратор.

Третий оратор.

Молчаливый студент.

Время действия: декабрь 1850 года – сентябрь 1875 года.

Место действия: Петербург, Одесса, Крым, Дрезден, Красное Село, Красный Рог, Сан-Ремо.

Часть первая

Ночной визит

Декабрь 1850 года. Петербург. Ночь. Грохот. Лилиенкренцляйн встает с ложа сна. Он в длинной, до пят, белой рубахе.

ЛИЛИЕНКРЕНЦЛЯЙН. Марихен, вас ист’с? Мариа Сергеевна… (В ответ – неразборчивое урчание.) Который час? О, майн готт! Драй унд драй фиртэль… Четыре без четверти… (Грохот усиливается.) Семен? Куда пропал этот лодырь? Разбойники ночью ломятся в дом… И всем безразлично… Как будто так надо… (Надевает шлафрок.) Мариа, во зинд майне пантоффлен? Их нет никогда… Эта женщина спит. А, вот они… хоть что-то нашлось.

ГОЛОС СЕМЕНА. Сейчас, сейчас… Не извольте гневаться…

ЛИЛИЕНКРЕНЦЛЯЙН. Семен, с кем ты там разговариваешь?

ГОЛОС СЕМЕНА. Вас требуют.

ЛИЛИЕНКРЕНЦЛЯЙН. Ах, гнэдигер готт, кто меня требует в глухую ночь?

ГОЛОС СЕМЕНА. Его благородие.

ЛИЛИЕНКРЕНЦЛЯЙН. Мариа, вы слышите? Этой женщине все равно… за мужем явились… Сейчас его увезут навеки… ей же снится какой-то цаубертраум… О, что за страна, что за люди… Вот я!.. Чего от меня вам нужно?

Обозначается в сумеречном свете некая грозная фигура – шинель, фуражка. Громкое бряцание шпор.

ОФИЦЕР (сурово). Вы – господин статский советник Лилиенкренцляйн?

ЛИЛИЕНКРЕНЦЛЯЙН. Да, да, это я. Чего вы хотите? Моя невинность известна.