Ползущие по ветру

Парень протянул ей зажженную сигарету. Девушка почуяла знакомый специфический запах:

– Дурь не употребляю.

– Нам больше достанется.

Одна из девушек поинтересовалась:

– Ты не местная?

– Приехала в гости к тетке из Йошкар-Олы.

– Это где-то в Средней Азии?

– Наш город расположен недалеко от Казани.

– Так бы и сразу сказала.

Договорить им не дали. Группу окружили полицейские и повели в участок.

Натальей заинтересовались в первую очередь. Местную шпану здесь знали хорошо. Девушке пришлось под протокол рассказать свою историю. У нее взяли кровь и отправили в камеру.

В тесной, еще с советских времен, камере было душно. В углу на нарах примостилась девушка лет шестнадцати. Лохматая, со следами помады на лице, она олицетворяла тип современных молодых бомжей. Наталка не удержалась:

– Откуда такое чучело?

И в ответ получила град ударов. Били и другие сокамерницы, которых девушка во мраке не заметила.

Потасовка длилась недолго. Лязгнула дверь, ворвались две надзирательницы:

– Что за шум?

Одна из девушек держала выбитый зуб:

– Эта сука, – указала на Наталку, – бойню устроила.

Надзирательница усмехнулась:

– Идем со мной.

В канцелярии сидел муж сестры матери Петерс. Он служил в полиции. Когда закончили формальности, женщина-полицейский обратилась к Петерсу:

– Скандал, коллега, мы замнем. Но ты остерегайся таких гостей. Не девчонка, а волчонок. Идите, коллега.

Домой в Йошкар-Олу семья вернулась в подавленном настроении. Наталка всю дорогу размышляла о своей горькой судьбе. В чем ее вина? В строптивом, взрывоопасном характере? Генах? А может, проклятие, наложенное на род много лет назад? Ответа она не находила.

В деревне, услышав про приключения, дед вынес вердикт:

– Девчонка без тормозов. Все с ней вечно сюсюкаются. А я нашел лекарство.

Он снял широкий ремень и полоснул внучку по спине. Та стерпела. Дед хлестанул еще раз. В ответ услышал тихое рычание.

Тогда дед пошел в горницу, принес несколько тонких веток из метлы.

– Сейчас заварю в кипятке, продолжим.

Натка поняла – пощады не будет:

– Прости, дедушка, дурой была. Постараюсь исправиться.

Дед отвернулся и со спрятанной улыбкой на лице вышел из дома.

Глава четвертая

Домой, в город, Наталка ехать отказалась. Она до смерти боялась бандита Федьку. Жизнь в деревне тоже не сахар: школа дышала на ладан. Когда-то здесь училось до восьмисот человек. Сейчас – в десять раз меньше. Наталку учителя с радостью выпроводили бы вон, но авторитет дедушки с бабушкой не позволял этого сделать.

После поездки в Ригу Татьяна Сидоровна посетила покосившуюся от старости школу.

– Что будем делать с вашей внучкой? – обратился к ней директор. – От рук еще больше отбилась, недавно лучшей ученице Прохоровой табуреткой ногу придавила.

– Не знаю, дорогие мои. Лучшие годы для педагогики остались позади. Пионерские, комсомольские организации приказали долго жить, – горько сетовала бабушка.

Ее перебила молоденькая учительница Любовь Григорьевна:

– Что вы говорите? Нам бы своих детей поднять на мизерную зарплату. Мои детки конфеты редко видят. Денег не могу скопить на дрова. Бесплатные они только на бумаге, а если и привезут, только одну гниль.

Ей вторила учитель биологии:

– Какое воспитание? Ученики третьего класса пьют пиво, сделаешь замечание – волчонком смотрят. Того и гляди, дом спалят. А помните, молодой парнишке в Оршанке украл у зевак-милиционеров автомат? Хорошо, мальчишку не посадили. Вот вам и воспитание. Мужики у нас спились.

Домой бабушка возвращалась бодрая. Коллеги все-таки обещали помочь в воспитании внучки. И «помогли». Девчонка получила по химии двойку. Учитель сквозь зубы процедила:

– Неуч. Лучше шла бы быкам хвосты крутить.

Натка, поборов гнев, промолчала. Но совету химички последовала. Не потому, что получила грамотную подсказку. Животных она любила. Часто ходила на ферму. Там у нее обитала любимица по кличке Зорька.

В магазине девушка купила батон для Зорьки. Та, учуяв Натку, радостно замычала.

На ферме бодрствовал только один скотник. Он добродушно сказал:

– Кормилица явилась. Беги к своей буренке.

Натка разломила батон, начала кормить Зорьку. Та смачно жевала, периодически облизывала шершавым языком щеки девушки.

Натка стала жаловаться на свою жизнь. Зорька внимательно глядела на девушку, и та вдруг увидела, как у коровы из глаза скатилась слеза. Наталка разрыдалась. Животинушка понимала свою кормилицу.

На ферму упали сумерки. Девушка отряхнула с юбки солому, поцеловала Зорьку и, спокойная, умиротворенная, пошла домой.

У ворот ее поджидал молодой человек в солдатской форме.