Комикс про то, чего не было… Часть вторая

– Что значит – новую религию?, – изумился Михаэль. – Зачем? У нас и так уже есть… Хорошая…

– Лучшая! Но, видишь ли, наша религия не запрещает ждать Мессию. Нам не запрещает. Да и не нам тоже…

– Не просто не запрещает, —

обрадовалась Мария тому, что никто не затыкает ей рот, и добавила:

– Пророки так прямо и говорили, что он для всех придет. Скоро уже…

Сир двинул ногой дочь по колену, и Мария, надувшись, умолкла.

– Да пусть себе говорит, – остановил его Каифа, – Ведь все правда. Только что из этого следует?

– Как что?!

Мария была настроена на боевой лад. Ей ужасно нравилось спорить со взрослыми. А, если не спорить, так хотя бы показывать, что она здесь не просто так сидит, а тоже может сказать что-нибудь умное. Она уже раскрыла было рот…

– Да помолчи уже!, – не выдержал Михаэль, видя, что говорить собрался Каифа.

– А следует из этого то, что тот, кто придет, скажет новое слово.

Каифа сделал Михаэлю знак оставить девочку в покое.

– Собственно, только затем, чтобы его сказать, Он и придет. И мы с твоим отцом пытались угадать, что это будет за слово.

– И то, что это слово станет новой религией, мы, конечно же, понимали, —

вставил свою реплику вдруг протрезвевший Иосиф. —

– Опередить Его хотели.

– Приготовить Ему путь, – поправил Иосифа Каифа.

– Любовь?, – задохнулась от восторга Мария.

– Ну разумеется!, —

подтвердил Каифа и погладил ее по голове.

– А кто первым из вас угадал?, – поинтересовался Михаэль. – Мой отец?

– Ну… не совсем… Я не помню, – смутился Каифа.

– Давай, расскажи им еще про меч, —

опять завелся непонятно на кого обидевшийся Иосиф. —

– Как я мечтал утопить Израиль в крови. Да если бы я говорил тогда по-другому, меня вообще никто не услышал бы! И ты, между прочим, плел бы сейчас корзины на базаре, а не командовал шайкой этих уродов и мздоимцев. И жил бы сегодня не в прекрасном дворце, сытый и благостный. А твой сын мыл бы сейчас заплеванные полы в притоне где-нибудь в нижнем городе, где его в конце концов и зарезали бы.

Про сына он напрасно ввернул. И ведь даже не понял этого, безмозглый пьяница… Ну, сказал глупость, – извинись. Поймут и простят. Спишут на нервы. Кому ж сейчас охота ссориться? Так нет! Еще и рожу обиженную скроил! Воистину, Марии “повезло”: по части непризнавания за собой ошибок у нее был первоклассный учитель. В общем, избегавшему в этот вечер острых углов Каифе самому пришлось возвращать разговор в цивилизованное русло, переведя его на проблемы образования. Действительно ли его интересовало, как в Магдале преподается тора, или ему просто захотелось, чтобы Иосиф заткнулся, предоставив его ученикам возможность расхваливать его “волшебную” методу, о которой по Ершалаиму ползали самые разные слухи? Например, поговаривали, что старик окончательно сбрендил. Более того – ударился в ересь. Разговор, однако, вышел интересным. Единственно, Каифу насторожил несколько парадоксальный способ извлечения мистического знания из священных книг, о котором с радостью доложила ему дорвавшаяся до возможности безнаказанно поговорить Мария, не понимая, что она выбалтывает сейчас, возможно, то, что является секретом. Причем секретом – небезопасным не только для своего учителя, но и для всех его учеников. То есть и для нее самой тоже. Она так увлеклась, что совершенно не обратила внимание на то, как напрягся Иосиф. Не увидела она и того, что Ав закрыл уши руками, а Михаэль давно уже делает ей страшные глаза и, не особо таясь Каифы, показывает кулак.

– Ты что же, действительно полагаешь, дочка, – осторожно начал первосвященник, – что тора скорее научит тебя видеть Бога, если ты перестанешь ее читать?

– А можно подумать, что Ему будет легко до меня достучаться, если я заткну уши и закроюсь от Него книжками с рассказами о Нем, которые я и так уже давно наизусть выучила?

Мария, похоже, не соображала, что за подобные методические вольности ее учителя могут не просто взашей погнать из Магдалы. Хотя, куда уж гнать дальше той дыры, в которой он теперь живет?…

– Нет, правда, достаточно с меня чтения! Пусть теперь Бог читает меня, если не обманывает, что любит меня! Как Он все время мне говорит…, —

добавила она, не замечая, как среагировал Каифа на ее последние слова. А он аж побелел.

– Я ведь теперь уже почти совсем прозрачная стала и ни от кого больше не прячусь.

– И от Сатаны тоже?, —

вставил Каифа, но не был услышан увлекшейся Марией, а иначе бы она ему ответила, что никакого Сатаны нет, и что эту глупость придумали одни дураки для того, чтобы пугать и делать послушными других.

– Так вот, мои глаза и уши для Него открыты, – продолжала девочка. – Так что пусть говорит мне, что хочет.

Сказала, простая душа, и радостно засмеялась. В полном одиночестве, впрочем, потому как никого своими словами не рассмешила.

С этого, собственно, все и началось. Сын Каифы, до сих пор сидевший молча и в раздражении наливавшийся неразбавленным вином, а также злобой от того, что отец приказал ему забыть сегодня про своих друзей и угробить вечер на общение с какими-то непонятно во что одетыми провинциалами, наконец, раскрыл рот. И полилось…

– А и правда, – начал он вроде бы спокойно, ни к кому не обращаясь, – зачем читать то, чего все равно не понимаешь?

– Я… понимаю…, —

растерянно пролепетала девочка и отвернулась, чтобы никто не заметил, как из ее глаз брызнули слезы. Каифа, однако, слепым не был.

– Поаккуратнее, сынок, —

проговорил он незнакомым голосом, однако, сколько-нибудь решительных мер, способных погасить агрессию наследника, не предпринял. Должно быть хотел посмотреть, как Мария станет выкручиваться сама.

– Я в торе все понимаю, —

предательски шмыгая носом, повторила девочка. Вид у нее был жалкий. Ища поддержку, она оглянулась на Михаэля.

– Нас ведь трое? —

робко и как-то даже виновато прозвучал ее минуту назад так весело щебетавший голосок.

– Откуда ж мне знать, сколько нас осталось?, —

капризно надул губы Михаэль и потянулся за бараньей ногой, намереваясь взять реванш за все унижения сегодняшнего вечера. Он не собирался вот так просто забывать обиду обласканной и осыпанной вражескими подарками предательнице. Этой надменной владелице возмутительно шикарного экипажа с баснословно дорогими лошадьми! Такими чудесными, что просто ужас! Да в Магдале все умрут от зависти, когда он, водрузив над каретой пиратский флаг, станет катать в ней по улицам города их банду! Простить эту взбалмошную кокетку только потому, что она вдруг о нем вспомнила? Можно сказать, милостиво до него снизошла. Когда приперло!… —

– Об этом надо бы у тебя самой спросить, —

дал он ей все-таки шанс и, блаженно закатив глаза, с хрустом погрузил зубы в сочное мясо. Мария вытерла локтем нос, забыв, что на нее смотрят, и перевела мокрые, полные мольбы глаза на Ава.