А этот ангел носит юбку – мини.
Халатик тоже мини. А причёска! -
Ни Врубелю, ни даже… Кукрыниксам -
Разбейся! – ни за что не написать.
А в сущности, всё в мире преходяще…
И тут лишь дань капризной деве-моде.
Но знали б вы, какое бьётся сердце,
Какое в ней страдает состраданье,
Какая всеобъемлющая нежность
Под этой незадачливой и милой
И столь же эфемерной мишурой!
Такие вот – знавал я их немало! -
В суровую годину испытаний
Бросались в грохот, в огненное пекло
И на себе в укрытья выносили
Истерзанных в бою металлом Круппа,
Отяжелевших, как земля, солдат.
Кричит душа команду строевую:
– Солдаты! Седовласые солдаты!
От рядового до Министра обороны,
Р-р-равнение! На жертвенную память -
На наших милых девушек, которым
Тогда всего лишь было по семнадцать
И так осталось -
в бронзе -
на века!
И тем из них, что чудом уцелели,
Сердечное солдатское спасибо!
Из них немало стало докторами.
Они детей врачуют. А иные,
Пройдя сквозь пламя, вышли в поэтессы
И лечат наши раненые души
Святым огнём поэзии своей.
3
Сегодня в ночь – дежурный пост у койки.
Дежурит Нина. Тишина в палате.
На штифте – кислородные подушки.
Иван Ильич глядит на них сурово.
О как они сейчас напоминают
Ему аэростаты загражденья
В багровом небе над Москвой-рекой!
Комочком белым примостилась Нина
В ажурном полусвете у постели.
В глазах её миндальных, кувыркаясь,
Весёлые танцуют чертенята.
И оттого раздумчиво – покойно
На сердце у Ивана Ильича.
Он в полудрёме слышит голос Нины,
Грудной и близкий, в тишину плывущий:
– Хотите, я вам почитаю Блока,