Куда одной ей против нас двоих?!
Скажу вам прямо, как солдат солдату:
Нам будет трудно, как в бою, но верьте -
Она отступит…
В солнечное утро
Андрейка с мамкой встретят вас!..
И долго
Ещё смотреть вам зори и рассветы
И хаживать в погожие денёчки
С Андрейкой! С ним! В поход на карасей!»
И вот уже не закисью азота
Дышал Иван Ильич, а бересклетом
И повиликой, на заре промытой
Июльским шалым ветром, и росой.
И слушал он врача не отрешённо.
В груди теплело: вот она – надежда!
Смотрел в глаза Надежды и пытался
Комок, застрявший в горле, проглотить.
И всё не мог… И верил и не верил,
Но вдруг его внезапно осенило
Такое изначально человечье,
До удивленья сущее, простое:
Чёрт побери! Есть на земле Надежда!
И Вера есть ! И есть сама любовь!
Живёт вся эта троица святая!
И есть добро в своей исконной сути,
Коль человек достоин Человека!
Иван Ильич чуть усмехаясь, думал:
«Ведь надо же! Америку открыл!..»
Белым-бело. В оконные проёмы
Уже снежок повеял. И на стёкла
Мороз-художник набросал эстампы:
Застывшие тропические джунгли -
Лианы, фантастические пальмы,
Разлапистые чудо – баобабы.
И в уголке, как будто для контраста,
Одним штришком – берёзку посадил.
Она – бела… Ах, белизна какая!
До боли глаз всё в мире побелело -
Кусочек неба, потолок и стены,
Сестричек белоснежные косынки,
Белы столы, белы полы, и даже
О всём об этом – белые стихи.
Ни дать ни взять – подобье белой розы
Сестричка Нина, хрупкое созданье.
Она хлопочет весело в палатах.
Один больной изрёк не без подвоха:
–Гляжу я на неё, и мне сдаётся,
Что здесь не токмо медсестра по штату,
А прямо сущий ангел во плоти…