Синдбад

Глава 3. Амаль

Синдбад вернулся в чайхану злой до безобразия и горя праведной местью. Взлетев по ступенькам, он обшарил глазами пустое помещение. Дверь в кухню была распахнута настежь, и внутри никого не было видно. В комнате Махмуда тоже, вроде бы никого: дверь прикрыта наполовину, но через широкую щель видна большая часть небольшой комнатушки, и спрятаться там особо негде.

Из рукомойника тихонько капала вода. Сорвавшись из-под потолка, над головой пронеслась ласточка. Из-за ближайшего топчана вырулил приблудный полосатый кот, заурчал и потерся об ноги Синдбада, выклянчивая подачку.

– Хозяин? – ласково позвал Синдбад, упирая кулаки в бока. – Ты где? Выходи-и.

Тишина. Потом вдруг еле слышно скрипнула половица.

Синдбад резко повернул голову на звук. Скрип явно донесся из комнаты хозяина – там была вторая дверь, ведущая в сад позади дома.

– Я иду, – елейным голоском сказал Синдбад, направившись в комнату на цыпочках.

Там что-то загремело и гулко бухнуло, затем послышалось тихое кряхтение. Видимо перепуганный чайханщик зацепился больными ногами за что-то металлическое и опрокинул его.

Синдбад влетел в комнату Махмуда, с грохотом распахнув дверь, и остановился на пороге. Чайханщик лежал на полу у самой двери в сад, совершая безуспешные попытки подняться с пола – видимо, сильно ему досталось от палача. Рядом с ним валялся огромный казан, что раньше был прислонен к стене у двери.

– Чего же ты спрятался, хозяин? В прядки хочешь поиграть?

– Это… ты? А я думал… – Махмуд перевернулся и расселся на полу, подтянув ноги. В его расширенных глазах светился неподдельный ужас.

– Воры? – уточнил Синдбад, медленно приближаясь к чайханщику. – Нет, все гораздо хуже.

Махмуд отполз в угол комнаты и сжался там, пытаясь слиться со стенкой в наивной попытке стать невидимым.

– Хуже? – переспросил он.

– Да, гораздо хуже – это я!

– Синдбад, дорогой! Ты, наверное, шутишь?

– Разумеется, я ведь похож на балаганного шута.

– Нет, нет, – замахал руками Махмуд. – Что ты! Ты все неверно понял.

– Тогда объясни, – Синдбад навис своими двумя метрами над вконец перепуганным чайханщиком.

– Это произошло случайно, клянусь Аллахом!

– Что произошло?

– Как… что? – растерялся Махмуд. Лицо его от удивления вытянулось.

– А так.

– Значит, все хорошо?

– Ну, разумеется! Если забыть о том, что судья захотел получить причитающийся ему золотой с меня, и мне пришлось драться со стражей.

– Синдбадик, дорогой… – чайханщик опять побледнел.

– О, я очень дорогой. И тебе это обойдется… – он задумчиво посмотрел в потолок. – Скажем, в пять золотых. За нанесенный, так сказать, моральный ущерб.

– Мора?.. – судорожно сглотнул Махмуд.

– Вот именно, – покивал головой Синдбад и опять рявкнул: – Гони монету!

Махмуд вздрогнул всем телом, закрыл глаза и обмяк. Голова его свесилась на грудь.

– О-о, – протянул расстроено Синдбад. Он наклонился, поднял руку чайханщика и отпустил ее. Рука безвольно упала на пол. – Готов.

Синдбад похлопал его по щекам, потом прошел к кумгану, набрал в рот воды и прыснул в лицо Махмуду. Тот заводил руками перед лицом, облизнулся и медленно приоткрыл глаза.

– Будет жить, – констатировал Синдбад.

– Что со мной? – слабым голосом произнес Махмуд.

– Ты решил поспать. А до этого хотел расплатиться со мной.

– Я?

– Махмуд, кончай крутить, – вконец разозлился Синдбад. – Или ты платишь мне пять золотых, или… – он саданул кулаком в ладонь.

– Бей! – подумав, сказал Махмуд и сильно зажмурил глаза, приготовившись к очередной экзекуции.

Синдбад постоял над жадным чайханщиком, потом сплюнул на пол, махнул рукой и вышел из комнаты.

Он опять остался без работы и без крыши над головой. В кармане один золотой, на который можно протянуть от силы пару недель, если не сильно шиковать, и за этот месяц необходимо найти новую работу. В крайнем случае, можно продать саблю, но с саблей расставаться совсем не хотелось.

Зло пнув камешек, подвернувшийся под ногу, Синдбад засунул руки в карманы и пошел, загребая кроссовками пыль, вдоль пристани, где у одного из причалов плечистые грузчики, пыхтя от натуги, с красными потными лицами разгружали только что прибывший корабль.

Таскать бочки и ящики, надрываясь и обливаясь потом, Синдбаду совершенно не хотелось. И даже смотреть на то, как их таскают другие. Поэтому он свернул на тихую, узкую улочку и направился по ней вверх, к центру города.

Размышляя о своей горькой судьбе, он все брел и брел, не разбирая дороги. Мимо проходили люди, спеша по своим делам, туда-сюда носились шумные ватаги детворы. Кто-то выплеснул ему под ноги мыльную воду прямо из окна, но Синдбад, не заметив этого, прошел дальше. Остановился он, лишь упершись в высокую стену.

Стена была сложена из белого камня и имела в высоту локтей десять, если не больше. Тянулась она в обе стороны до самых концов длинной узкой улицы, а там загибалась и убегала куда-то. Перед стеной, разбросанные случайным образом, росли пальмы и старые, в два-три обхвата тутовые деревья. За стеной раскинулся прекрасный сад, и его зеленые пышные кроны кое-где выступали за стену. На ветках висели крупные, с темно-красной шкуркой яблоки, но их почему-то никто не обрывал.

Синдбад поднялся на носочках, протягивая руку, сорвал одно яблоко, отер его ладонями и надкусил. Сочная сладкая мякоть таяла на языке.

Мимо проехала груженая арба, и Синдбад прижался к стене, пропуская ее. Прошли двое мужчин, в чалмах и богатых халатах, шитых золотом. Мужчины что-то шумно обсуждали, размахивая руками, словно мельницы крыльями, и потрясая ухоженными черными бородами. Синдбада они, казалось, не заметили вовсе.

В этом районе Синдбад еще ни разу не бывал, и его разобрало любопытство, что может скрывать такой длинный и высокий забор. Даже не забор, а заборище!

Оглядевшись по сторонам, нет ли кого поблизости, Синдбад подошел к одному из тутовых деревьев, быстро взобрался вверх по его кривому стволу и удобно устроился меж трех широких стволов. Густая крона надежно скрыла его от случайных взглядов.

Внизу опять кто-то проехал. Синдбад осторожно выглянул из-за ветвей. Это был мужчина на ишаке, клевавший носом. Ноги его в потертых шлепанцах едва не волочились по земле. За мужчиной, закутанная с ног до головы в серую паранджу, следовала женщина, таща за руку маленького мальчика. Синдбада они не заметили.

Синдбад повернулся в сторону забора и вытянул шею.