Главная ветвь

Но, с другой стороны, эта группа неизвестных пока действительно не вмешивалась и не создавала помех деятельности Центра, выступая, скорее, наблюдателями, нежели некоей активной силой. А, памятуя о сообщении Прим-главы Коалиции Хамса, в котором он утверждал, будто его группам в прошлом кто-то активно вставлял палки в колеса, можно даже выдвинуть предположение о деятельности группы на стороне Центра. Но кто мог поручиться, что в решающий момент все не изменится кардинально, и тогда уже будет действительно поздно?..

Зеленский положил руки на стол, нервно сцепил пальцы и вызвал по внутренней видеосвязи начальника Экспертного отдела.

– Господин Маре? Добрый день. Зеленский беспокоит.

– Добрый день, господин Зеленский.

– У меня к вам есть несколько вопросов. Только мне бы хотелось, чтобы советник Шульц был не в курсе нашей беседы. Это возможно?

Маре задумчиво и настороженно поджал губы, размышляя о странном предложении.

– Ничего противозаконного, уверяю вас, – быстро добавил Зеленский. – Но в интересах общего дела, разумеется.

– Хорошо, но если вопрос будет нарушать этику или субординацию, я не отвечу.

– Никаких нарушений!

– В таком случае, я слушаю вас.

– Что у вас есть на Бориса Аркадьевича Сташевского?

– Ничего особенного: родился, жил, учился, закончил и так далее. Почему вы спрашиваете?

– Вы обрабатывали поступившие с минус ноль двенадцатого данные по поединку Сташевского и его диалогу с Ребровым?

Маре как-то сразу погрустнел и заметно напрягся.

– Дело в том, что советник Шульц просил в первую очередь заняться анализом действий группы Реброва. У него нехорошие подозрение относительно прогнозирования ситуации: группа все время запаздывает. Эпизод со Сташевским имеет более низкий приоритет.

– То есть, он просил вас пока не заниматься глубоким анализом этого материала.

– Это не выглядело столь категорично в данном ключе. В группе Реброва действительно серьезные проблемы с прогнозированием. И сейчас важнее…

– Но вы просматривали данную запись?

– Да, – в некотором замешательстве подтвердил Маре, что не ускользнула от пытливого взгляда Зеленского.

– Вы не уверены?

– Запись я смотрел. Но я не совсем понимаю ваш повышенный интерес к данному вопросу, тем более, в обход Совета. Аналитики перегружены работой и…

– К Совету это не имеет отношения. Мне необходим ваш анализ для работы.

– Тогда в чем же дело, господин Зеленский? Обратитесь к Шульцу. Он даст мне указание переключить людей на обработку вашего запроса, и мы все сделаем – стандартная процедура.

– Процедура-то стандартная, только вот… Как бы это помягче выразиться… Замкнутый круг, что ли. Шульц требует доказательств необходимости разработки Сташевского, а доказательства могут появиться только после того, как будет инициировано расследование.

– Что же вы хотите от меня?

– Я хотел бы узнать ваше личное мнение по поводу этой записи.

– Оно не будет официальным. Детального просчета ситуации не было.

– Я это понимаю, господин Маре. Мне хотелось бы знать, что удалось выяснить вашим работникам относительно Сташевского до того, как Шульц всучил вам другую работу.

Маре помолчал, обдумывая ответ.

– Господин Зеленский, вы в курсе, что все переговоры записываются?

– Я в курсе. Но я ничего противозаконного не прошу, к тому же, переговоры не просматриваются в обязательном порядке. Они могут быть затребованы только по необходимости.

– И все же, мне кажется, вы копаете не столько под Сташевского, сколько под Шульца. Не понимаю, зачем вам это нужно, но ввязываться в эту историю мне не хотелось бы.

– Уверяю вас, Шульц меня совершенно не интересует, – ответил Зеленский, но в этот момент у него зародились сомнения, настолько ли неправ был в своем предположении Маре.

Шульц Зеленскому не нравился, впрочем, как и многим другим. Но Зеленского беспокоило не столько это, сколько странное подспудное подозрение о некоей двойной игре советника, оформившееся наконец в законченную мысль после слов Маре.

– Я пытаюсь планировать деятельность групп на самом рубеже Абсолютного Нуля, но мне недостаточно для этого информации, – между тем продолжал говорить Зеленский. – К тому же мучают разного рода сомнения, которые мне не дают развеять.

– Хорошо, – сдался наконец Маре. – Но все это лишь неофициальная беседа.

– Разумеется! – обезоруживающе поднял обе руки Зеленский.

– Итак, что же мы имеем, – Маре, напряженно сдвинув брови, отвернулся куда-то в сторону. Глаза его забегали по невидимым Зеленскому строчкам. – А имеем мы следующее: Сташевский однозначно принадлежит прошлому. Это следует из отсутствия компенсационных полей. По крайней мере, даже при ближайшем с ним контакте, не удалось зарегистрировать никакого мало-мальского полевого фона, разве что от мобильного переговорного устройства, распространенного в тот период времени.

– А не может так быть, что кто-то нашел способ обходиться без этих самых компенсирующих полей?

– Я не физик, господин Зеленский, – сказал Маре, отрываясь от своих записей, – но насколько я в курсе, подобных технологий на данный момент не существует. Организм должен быть переведен на иной, пониженный энергетический уровень.

– Я понял.

– Далее… Далее мы имеем генератор полей в виде браслетов. Судя по данным регистрации, он обладает возможностью варьирования структуры полей в большей степени, нежели наше оборудование. Энерговооруженность на порядок выше, чем у нашей техники, при том, что размеры на тот же порядок меньше.

– О чем же это говорит?

– Это говорит о технологиях, серьезно превосходящих наши возможности. И это оборудование однозначно не может принадлежать тому периоду времени. Следовательно, оно либо из космоса (к примеру, вернулись эолльцы), либо из будущего, исходя из вашей же теории.

– Значит, вы не исключаете и последний вариант?

– Я просто пытаюсь анализировать.

– Получается, Сташевский принадлежит тому периоду, но оборудование, которым он пользуется, явный анахронизм для того времени и являет собой нечто сверхтехнологичное, возможно, из будущего. Я правильно вас понял?

– Да.

– В таком случае, продолжая тему о сверхтехнологиях, нельзя ли предположить, что в будущем нашли возможность понижать энергетический уровень живого организма для возможности его нахождения в прошлом без компенсаторов.

– Такой вариант нельзя исключать. Я бы даже сказал, подобная версия более вероятна, нежели та, в которой житель двадцать первого века пользуется сверхтехнологичным, как вы выразились, оборудованием. Причем, даже не один.