Главная ветвь

Светлана, все еще пребывая в полнейшем ступоре, подчинилась, обхватив пальцами пульт, и потянула на себя. Ничего не произошло. Пульт, казалось, был вплавлен в то место, где находился и не собирался подчиняться настойчивым усилиям Светланы. Светлана дернула посильней, потом еще и еще – никакого  эффекта.

В какой-то момент, осознав тщетность своих попыток сдвинуть пульт и всю невероятность происходящего, Светлана вдруг отпустила его, сделала шаг назад и испуганно приоткрыла рот, собираясь закричать, но только приложила ладонь к губам.

– Не кричи, пожалуйста, – Борис постарался успокоить Светлану, осознав, что та находится на грани истерики. – Юльку испугаешь.

Светлана неуверенно кивнула, немного придя в себя.

– Но как?.. Этого не может быть! – прошептала она.

Борис отвел пульт к столику и аккуратно опустил его.

– Все очень просто, – он неторопливо расстегнул рукав и приподнял его.

Светлана с опаской следила за его действиями.

– Генератор полей варьируемой формы и плотности, – продемонстрировал защитника Борис, выставляя вперед руку с браслетом на запястье. – Управляется биотоками. Смотри, сейчас я подтяну тебе пояс на халате.

Браслет замерцал синим. Светлана, не отрывая расширенных до предела глаз, следила за действиями Бориса. И тут почувствовала, что кто-то тянет концы пояса халата в стороны. Одинарный узел затягивался.

– Ай! – непроизвольно вскрикнула она, ударив руками по приподнятым, растянутым в стороны концам пояса.

Те обвисли. Браслет погас.

Светлана боязливо ощупала пояс, потом опять посмотрела на браслет. Борис, закончив демонстрацию, уже застегивал рукав.

– Невозможно… – прошептала она одними губами.

– Что тут у вас твориться? – в дверях зала появилась Юлька с книжкой в руках. Книжку она держала в правой руке, заложив пальцем страницу. Девочка подозрительно оглядела по очереди взрослых.

– Ничего, все нормально, Юль, – ответил за Светлану Борис. – Мама просто оступилась.

– А-а, – понимающе протянула Юлька. – А я думала…

Она не стала уточнять, что ей пришло на ум, и удалилась обратно в детскую.

– Света, прикрой, пожалуйста, дверь, – попросил Борис. – И не кричи больше, хорошо?

– Постараюсь, – Светлана, стараясь держаться от Бориса подальше, по широкой дуге пересекла комнату и, прикрыв дверь, осталась стоять у нее, не решаясь приблизиться к дивану.

– Сядь, пожалуйста, я не кусаюсь.

– Хорошо, – неуверенно согласилась Светлана.

Она неторопливо, с напускным безразличием прошла к дивану и опустилась на его краешек на противоположном от Бориса конце.

– А ты так тоже можешь? – она помахала кистями, расставив руки в стороны.

– Нет, – усмехнулся Борис. – Летать я не могу. Не хватит мощности излучателей.

– И ты, конечно, можешь объяснить, как все это работает?

– Если только в общих чертах. Гравитация – не моя стихия. Да если честно, не имею права. Я и так уже нарушил сегодня целую кучу пунктов безопасности.

– Значит, ты действительно оттуда? – она неопределенно ткнула пальцем куда-то вверх и в сторону.

– Действительно.

– И уедешь, – слово «уедешь» звучало как-то не так, но от волнения Светлана не смогла подобрать другого слова, – обратно, когда закончишь свои дела?

Непонятно было, спрашивает она или констатирует факт. Борис промолчал. Все было и так понятно.

– Но зачем тогда… – вскинулась Светлана. – Зачем ты познакомился со мной? Зачем нужен был весь этот цирк?

– Это не цирк. И я не хочу тебя терять, – четко, отделяя слова одно от другого, произнес Борис. – К тому же, поверь, когда я с тобой познакомился, я еще был Сташевским.

– Вранье, одно вранье, – Светлана как-то сникла, плечи ее опустились и она спрятала лицо в ладонях.

– Нет. У меня была заблокирована память. Это было необходимо – не буду называть причину, но это так. Я не знал, что я Фролов, что я из будущего. Я считал себя обычным жителем этого времени. А теперь… Ты не представляешь, как тяжело сознавать, что изрядный кусок твоей жизни не более, чем хорошо срежиссированный спектакль.

– Тяжело? – всхлипнув, Светлана оторвала ладони от лица. Глаза ее были полны слез, щеки стали влажными. Она вытерла щеки и глаза воротником халата и сложила руки на коленях. – Ты не знаешь, что такое тяжело. Я тебе расскажу.

Она опять всхлипнула и откинула со лба прядь волос.

– Я потеряла отца, когда мне было девять. Отец разбился на машине по дороге домой. Восьмого марта. После этого мама ненавидела этот праздник и никогда не отмечала. Для нее это был день траура, день памяти. Мама осталась одна с двумя детьми на руках и копеечной зарплатой медсестры. Мы никому были не нужны. Это тяжело, по-настоящему тяжело.

Отца я почти не помню, младший брат – тем более. Нас воспитал другой человек – мать вышла замуж второй раз. Ничего плохого сказать о нем не могу – он действительно был добрый и хороший, любил нас с братом, как своих родных. Я его тоже любила, как родного отца. От него мама родила девочку. Он умер от сердечного приступа через десять лет как они поженились. Я уже училась в университете, брат только-только заканчивал школу. Мама опять осталась одна с двумя детьми на шее. Я выбивалась из сил, учась и работая, чтобы помочь маме поднять брата и сестру. Это тяжело.

Я думала, у меня все будет хорошо: нормальная семья, муж, ребенок… Из всего сбылось только третье. Муж оказался бабником и подлецом. Мы чуть не остались по его милости без квартиры, на улице. Ему было наплевать не только на меня, но и на собственную дочь. Это тяжело, но все, слава богу, обошлось.

И тут появляешься ты, такой весь правильный, обходительный, красивый, спасаешь Юльку, пудришь и ей, и мне мозги, а потом говоришь, будто ты какой-то агент из будущего и собираешься смыться. И это тяжело. А у тебя – что у тебя тяжелого, скажи?

– Я хорошо понимаю тебя. Стараюсь понять. Но и ты меня пойми! – Борис ткнул себя пальцами в грудь. – Я жил обычной жизнью маленького человека, я ничего не знал ни о тебе, ни о себе настоящем. Случайное знакомство с тобой…

– Случайное ли?.. – прищурилась Светлана.

– Ты хочешь сказать, будто я сделал так, чтобы Юлька провалилась, а потом спас ее и втерся к тебе в доверие?

– Я этого не говорила. Но ты продолжай, я внимательно слушаю, – она опять тихонько всхлипнула и провела пальцем по влажным ресницам.

– Я был счастлив, что встретил тебя, думал, жизнь налаживается. И тут мне возвращают память. И я начинаю понимать, как меня крупно подставили.

– Сколько патетики!

– Не ерничай, прошу тебя. Нас действительно подставили. Меня и тебя. Мы с тобой как куклы. Знаешь, трехмерные персонажи, двигающиеся по заданной программе? Очень похоже. Нас свели, пока я был в беспамятстве…

– Постой, я не совсем поняла, – Светлана, казалось, была ошарашена. – При чем здесь вообще я?

– А вот теперь мы подошли к главному, – Борис нервно пригладил пальцами волосы на затылке. – Ты – центральная фигура, вокруг которой уже много лет вращается множество народу.