Хлеба кровавый замес

Хлеба кровавый замес
Леон Леонидов

Эта книга – правда о том, какой была невыдуманная афганская война. Правда без прикрас ради "зрелищности картинки". Это компиляция из разных подлинных характерных эпизодов тех сражений, сложившихся в единый сюжет. Она для читателей, кто любит и ценит жизнь с настоящими радостями и трагедиями, и болью – всем тем, как оно есть в действительности. Про мужественных людей, вверивших Провидению свои жизни. Об отношениях в экстремальных обстоятельствах, героизме духа под ежедневным давлением постоянной смертельной угрозы. Произведение – это картина жизни в чрезвычайных военных обстоятельствах. Итак, идёт огромная колонна. Она тянет зерно, муку и прочую гуманитарку в осаждённый душманами район. Боевые подразделения в драматичных схватках обеспечивают безопасность по длинному маршруту, а враг стремится уничтожить конвой всеми возможными подлыми средствами. Но даже в том смертельно опасном месте, и в то кровоточащее время, есть шанс для любви Мужчины и Женщины.

Леон Леонидов

Хлеба кровавый замес

«Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света»

Послание к Римлянам 13 стих 12 (синодальный перевод)

Глава 1. Орёл

В бездонном ясном небе парил одинокий орёл. Степенно, не взмахивая крыльями, а лишь движениями нескольких на них пёрышек, он добивался изменения своего положения в воздушных потоках и то взмывал вверх, то приспускался вниз.  Он величественно перемещался в своём гипнотическом  полёте, который  властно приковывал к себе внимание.

Орёл в этом чарующем и завораживающем полёте даже скорее был похож на посланника свыше, чем на летающего хищника. Эта огромная и тяжёлая птица парила в небесной выси, как будто находясь под воздействием  некой мистической силы.

Вот такая эклектика – картина была и классическая, пейзажная и сюрреалистичная одновременно. Два удовольствия сразу, что называется.

Паря сверху над значительной территорией, орёл мог наблюдать огромное скопление крупных объектов –  БМП, БТРов, танков, боевой техники совсем неведомого ему предназначения.

Вопреки отсутствию в них жизни, те железные коробки гремели и скрежетали, урчали и рыкали, как неведомые звери.  Возле  них суетились мелкие существа немного крупнее архара, на двух ногах и одинакового окраса – это были военнослужащие в полевой форме.

Его полёт был пронизан и напитан хищным предвестием неминуемого события – чьей-то жертвенной смертью ради его орлиной жизни. Он, одинокий и гордый, зависший над боевой техникой оперативной группы, напоминал в своём ритмичном, целенаправленном движении, некоего назначенного свыше наблюдателя.

Внизу, под парящим орлом, по грунтовой дороге, постоянно утыкаясь в совершенно не обращающих на машину солдат, двигался «300»тый БТР с экипажем, сидящим сверху. Водитель сигналил и стремился продавить себе дорогу, но получалось плохо: вся территория «стойбища» была поделена под установленные нарезы земли для стоянки ротных колон, и они на этой земле чувствовали себя полноправными хозяевами.

Все те подразделения  были «чужие» для экипажа «300»того  БТРа, и  их бойцы крайне неохотно уступали ему дорогу, хотя сама та грунтовка проходила сзади общего построения машин и лишь разделяла  стоянку с известной по человеческим потребностям санитарной зоной.

Один из солдат, сидящий на броне «300»того, и абсолютно не опалённый ещё ни разу пороховыми дымами боёв, сказал:

– Им это чё-то совсем не нравится, что мы тут едем… когда они хезать шастают.

Своей наблюдательностью «блеснул» башенный пулемётчик, который недавно прибыл в часть после учебки вместе с другими молодыми. Кличка  его  Молдаван, потому что был типичным представителем своего народа: по-детски наивным,  неунывающим и юморным, добродушным, дружелюбным парнем.

Водитель – Женя, молодой и беззлобный киргиз, с располагающей к себе внешностью, с присутственным ощущением опытного во?йна и почему-то, бледной для азиатов кожей, с претензией на юмор, ответил:

– Я не Дембель Неизбежный, чтобы всем нравится, – при этом звучали нагловатые и дерзкие нотки старослужащего солдата, но как-то наигранно, не по настоящему.

Бойцы рассмеялись. А другой молодой – Вася, родом из Москвы, также, необстрелянный, попытался сыграть в «бывалого» и брякнул:

– Ага, и не пузырь водяры, чтоб всем наливать.

Но шутка не задалась, рано по срокам службы было так шутить, поэтому смеха не вызвала.

Женя, как старший и опытный солдат, постарался в меру сил показать масштабы «служения Родине»:

–Вот Вася, ты хоть знаешь, сколько нужно служить до дембеля? Точно, только. С точностью до каждой минуты до «Великого Дембеля»?. Вот сколько два года в минутах?

Вася задумался над темой, стал в уме пытаться высчитать хотя бы приблизительно.

– Точно не знаю… Много… тысяч сто, ..больше?– прикинул Вася с его математическими московскими способностями.

– Ответ неверный! Ничего ты не знаешь! Это потому, слоняра, что тебе ещё пахать и пахать до Дембеля Благословенного. Ты всех тонкостей этой службы совсем не догоняешь. Что тебе о дембеле думать? Рано ещё! Ты долг Родине не отдал, только кашу ешь казённую на халяву. Вот послужишь с моё, вот тогда научишься Родину любить, разгильдяй! Будешь каждую минуту высчитывать до своей московской жизни кучерявой…

(«Слон» – армейский жаргон – в основных родах сухопутных войск, так называли солдат в период службы от полугода до года)

– Да, ну и сколько?– протянул Вася.

– Один миллион 51 тысяча 200 минут, – солидно сообщил Женя, – и я их все выслужил, и на второй круг пошёл. Скоро матросом стану, – Женя засмеялся.

–Ничего себе, как много!– искренне изумился Молдаван. Никогда бы не подумал. Целый миллион…

– А почему так, Женя?– искренне сопереживая, озадачился этой вопиющей, на его взгляд, несправедливостью,  Вася.

– Скоро должен быть выход, как обещают, и всем дембелям в Афгане увольнение в запас на полгода отложили. Чтобы молодых сюда не засылать. Сейчас опасно. Много войны стало! – дал точную и исчерпывающую информацию Женя.

–А так разве можно?– не унимался «умник» Вася.

–Можно–нельзя, а приказ пришёл, и  мы дальше служим. Раз так надо. А что делать?– в свою очередь поставил прямой вопрос Женя.

–Не знаю, – ответил Вася.

– Вот и я тоже! Родина сказала – «надо», вот мы и служим как на подводной лодке. А куда деваться с подводной лодки? – задал риторический вопрос Женя, завершая им эту тему.

Пока отмалчивался лишь офицер, сидевший на броне  командирского люка, которому было лет около двадцати пяти. Выглядел он пружинисто и по-спортивному. Одет  удобно и со знанием специфики действий в бою. Его внешность излучала уверенный опыт человека, знакомого со смертью в "личном общении",  и  участвовавшего в разных непростых передрягах. От него исходили те волны спокойствия и силы, которые неподдельны, и  они всех, находившихся рядом, сразу же автоматически ограждали от опасностей, его защитой.

Недавно назначенный на должность  начальника штаба рейдового батальона капитан Алексей Шаховской,  ехал совершенно молча,  о чём-то озадаченно задумавшись.

Молдаван, простецкая его душа, из-за врождённого отсутствия чувства такта в современной его трактовке, решил, видимо, не обращать внимания на офицерские размышления:

–Товарищ капитан, а что это орёл тут над нами летает?

– Охотится, добычу высматривает.

– На нас, что ли? – фыркнул Молдаван.

Женя сквозь ровный рокот двигателя всё равно слушал разговор, был вовлечён, и своими некоторыми фразами старался учить молодых солдат воинскому такту:

– Тебе ж сказали, любознательный, что добычу высматривает!

–А что тут можно высматривать, кроме бойцов?–  напирал уверенный в собственной логичности Молдаван.

Вася – москвич, решил поддержать, из солидарности одного призыва, своего сотоварища:

– Да что тут вообще поймать можно? Вот огрызков всяких и объедков – валом. А ворон нет совсем. Я не видел что-то…Орёл огрызки что ли будет лопать?.. Вместо ворон, – заулыбался Вася…

Шаховской улыбнулся этой беззаботной солдатской перепалке: