Черный рассвет (original mix)

Яркий свет ударил в глаза, когда я открыл их. Во рту что-то мешало нормально дышать. Лежал я одетый в какую-то стремную пижаму, без нижнего белья, с перевязанной головой, и мне было холодно. Как оказалось впоследствии, я очнулся в палате интенсивной терапии после передозировки опиатами. Сколько времени прошло с момента укола, я не знал.

– О, очнулся, голубчик! – с ухмылкой произнесла подошедшая медсестра. – Сейчас позову врача. Лежи тихо и не дергайся, а то привяжем тебя! Ольга Петровна, можете подойти? Наш наркоман в себя пришел! – на весь коридор прокричала она, и ее слова, словно удар кувалды, разбились о мою голову. От них мне стало так больно и противно, что я даже пожалел о том, что пришел в себя.

– Нар-ко-ман, – по слогам произнес я сквозь торчащую изо рта трубку.

– Оклемался, значит? А мы уже и не надеялись на это, – пробурчала тучная женщина, которая, по всей видимости, и была той самой Ольгой Петровной.

– Как я здесь оказался? – попытался как можно четче произнести я.

– А то ты не знаешь? Типичный случай передозировки у типичного наркомана. Не рассчитал дозу – и вуаля! Хорошо, на тебя обратил внимание водитель автобуса, который хотел справить малую нужду в том месте, где тебя нашли, и не остался равнодушным, вызвал скорую. Редкое явление в наших краях, так что можно назвать тебя счастливчиком!

– Почему это?

– Потому что с наркоманами никто не желает связываться, и, вероятнее всего, ты до сих пор бы лежал там, только синий и холодный. Возможно, вороны уже выклевали бы тебе глаза, а какая-нибудь проходящая мимо голодная дворняга отгрызла нос и уши. Обычное дело, знаешь ли, – с какой-то издевкой сказала она.

– Сколько я уже здесь?

– Почти трое суток. Твоя мама уже все глаза выплакала! Вот кого действительно жалко в таких ситуациях.

– Мама? – приподнялся я и тут же откинул голову на подушку, так как ее пронзила адская боль.

– Конечно! В таких случаях обычно сообщается ближайшим родственникам о поступлении пациентов без сознания. Ты лежи, не дергайся, а то у тебя еще, судя по всему, сильное сотрясение мозга. По ходу, упал на камень головой, когда потерял сознание. В общем, приходи в себя, а я пока пойду скажу медсестрам, чтобы связались с твоей матерью и сообщили ей, что ты пришел в себя. Она поехала в аптеку, чтобы привезти тебе необходимые лекарства, хотя я не рассчитывала уже на то, что они тебе пригодятся. Какая сильная у нее вера, однако.

Когда она вышла из палаты, то первое, о чем я подумал, – лучше бы я не приходил в себя.

– Когда же это наконец-то закончится? – в голос произнес я и сжал кулаки. Теперь мама была обо всем в курсе, и этого я боялся больше всего на свете. Я начал думать о том, что ей сказать по поводу всей этой ситуации. Конечно, это было фиаско – сокрушительное поражение в игре под названием Жизнь. Наверное, самым правильным в тот момент было бы сказать маме всю правду, но при мысли об этом я испытывал настоящий ужас. Наркотики, подставные фирмы, деньги на операцию, смерть Илюхи, отчисление из вуза – и это еще не полный список моих «достижений» за последний год. К тому же, думать обо всем мне мешала сильная головная боль, и в итоге я попросил у медсестры что-нибудь для сна.

– Ну и что мы будем делать теперь со всем этим? – устало спросила мама, когда пришла, и я рассказал ей только про отчисление из вуза и про то, что расстался с Алисой, выставив себя жертвой неразделенной любви, из-за чего якобы и употребил наркотик в тот день, надеясь, что это вызовет чувство жалости и сострадания ко мне.

– Судя по всему, придется идти в армию весной, а там уже посмотрим.

– В армию он собрался, – с ухмылкой произнесла мама. – А ты в курсе, что у тебя гепатит С? – И, опустив голову, она заплакала.

От этой новости холодный пот пробежал у меня по спине. Когда кажется, что хуже быть уже ничего не может, и ты, поверженный, лежишь в полусознательном состоянии, думая о том, что уже проще, чтобы тебя добили, чем выкарабкиваться из всего этого дерьма, – то прилетает последний, карающий удар, который и добивает тебя. В тот момент я даже испытал какое-то презрение и отвращение к этому сердобольному водиле автобуса, который якобы спас мне жизнь. Наверное, сейчас доволен собой, рассказывая в кругу семьи, друзей или коллег, как спас никчемного, жалкого наркомана, который подыхал от передоза среди мусора. Конечно, его не покажут по новостям, ведь он спас не тонущего ребенка или старика из пожара. А кто его просил об этом? С чего он взял, что мне нужна такая жизнь после его спасения? Может, я вообще хотел вмазаться «золотым уколом»? Почему вообще сложилось так, что жизнь принято считать даром? Может, жизнь – это, наоборот, проклятие, где ты обречен испытывать боль и страдания на всем ее протяжении, а смерть является единственным выходом и спасением? Но тот, кто наделил нас этим «даром», позаботился и о том, чтобы мы не могли так просто от него избавиться и вкусили всю прелесть его «доброты» и «щедрости» в бесконечных страданиях и муках. Для этого он вдохнул в нас страх – леденящий душу ужас перед смертью, которую так опрометчиво изображают в образе старухи с косой с ужасающей гримасой, от которой веет холодом. Может, в действительности смерть прекрасна и выглядит как привлекательная девушка в легком летнем платье, с точеной фигуркой и длинными, стройными ногами, пахнущая свежим дождем и полевыми цветами, которая босиком ведет тебя за руку по зеленому лугу в настоящую счастливую и свободную жизнь. Может быть, смерть и есть настоящий дар? Но чтобы встретиться с ней, необходимо мужество. Мужество для преодоления этого самого противного, унизительного и парализующего тело, разум и дух чувства – страха. И этого самого мужества у меня, к сожалению, не было.

Такие мысли посетили меня, пока мама плакала, потому что у меня не было подходящих в этот момент слов, чтобы утешить ее, хотя тогда мне хотелось этого больше всего на свете. Поэтому я просто молчал и размышлял. Наконец решился заговорить:

– Может, это какая-то ошибка?

– Мне врач сказала буквально перед тем, как я зашла сюда. По-видимому, результаты анализов только пришли.

– И что, с этим не берут в армию?

– Не берут. Получается, ты уже давно колешься? – с каким-то отчаянием спросила она.

– Нет. Пару месяцев где-то, – соврал я.

– Алиса из-за этого с тобой рассталась?

– Из-за этого тоже.

– Я до конца не хотела в это верить, хотя, конечно же, видела, как с тобой происходит что-то не то. Чувствовала. Но не хотела вмешиваться, а зря.

– Прости меня. Мне просто было очень плохо, и я не знал, как заглушить эту боль.

– Что толку от этого? У тебя уже в организме вирус, который медленно убивает тебя. А заодно и меня.

Эти слова отразились новой болью в голове. Дальше мама продолжала высказывать мне свои чувства и мысли по этому поводу. И мне становилось только хуже, но самое противное было то, что я не мог уйти от этого разговора, который назревал уже на протяжении долгого периода времени. В конце концов я попросил ее остановиться, так как мне становилось хуже от гнетущего и давящего чувства вины. Но напоследок она сказала:

– Я заплатила денег врачу, чтобы тебя не ставили на наркологический учет в диспансер.

– Зачем? И много ли?

– Достаточно для того, чтобы ты смог устроиться на нормальную работу и наконец-то перестать заниматься непонятно чем. А если тебя поставят на учет, то никто на нормальную работу тебя не возьмет. Никому не нужны наркоманы в наше время. Поэтому в медкарте тебе поставят только сотрясение мозга, ну и гепатит, конечно же.

– Спасибо тебе. Но у меня уже есть работа в клубе.

– Это не работа! К тому же я больше чем уверена, что все это у тебя тянется именно оттуда.

– Это неправда! Тем более это единственное, что у меня осталось на сегодняшний момент.

– В общем, я настаиваю на том, чтобы ты оттуда уволился и устроился на нормальную работу.

– Это исключено! – раздраженно произнес я.

– Ты сейчас не в том положении, чтобы ставить условия! – парировала она решительным, спокойным голосом.

– Хорошо! Я готов найти себе еще одну работу в таком случае, но из клуба не уйду!

– Будешь работать на двух работах?

– Если надо, то буду.

– Ладно. Договорились. Но предупреждаю тебя сразу, что если этого не произойдет в ближайшее время, то я приду в клуб и расскажу про все твоему руководству, и тогда посмотрим, сколько они тебя там продержат после этого.

– Шантажируешь меня? – с презрением спросил я.

– Ты не оставляешь мне выбора.

Тут в палату зашла медсестра и сказала, что маме пора собираться домой, так как ей может влететь от начальства за то, что мама до сих пор у меня.

***

На следующий день ко мне в больницу пришел Волк. Не могу сказать, что я рад был его видеть, несмотря на то, что он принес целый мешок каких-то фруктов, йогуртов, соков и т. д. Потому что мне меньше всего хотелось слушать очередные причитания еще и с его стороны. Я даже с легкостью мог спрогнозировать, о чем будет идти речь. Он снова непременно приведет в пример историю с Прицепом, и что мне пора завязывать со всем этим дерьмом, и все в том же духе. В принципе, так все и произошло. Чтобы эти нравоучения с его стороны как можно быстрее закончились, я решил не спорить с ним и терпеливо соглашаться, подтверждая его правоту. Наконец, когда с этим было покончено, он сказал:

– По поводу твоей ситуации с деканом – все отменяется. Слишком большие риски. Особенно после того, как ты попал сюда. Никто не хочет впрягаться за торчка. Слишком сомнительная репутация, братан. Это не мое решение, извини.

– Ну, во-первых, по официальной причине я попал сюда из-за сотрясения мозга, и никто бы не узнал о том, что я передознулся. А во-вторых, ты мог бы не озвучивать это своим парням до того момента, как не поговорил бы со мной.