Высшая математика

– Мне тоже, – призналась, скосив взгляд на Кирилла. Он посмотрел на нас, и, когда переглянулись, закатил глаза, после чего снова отвернулся. Может и хотел этим показать пренебрежение, но я-то знала и желала, чтобы под своей маской бесился от бессилия. Сам же придумал всё.

Но слово свое сдержал, действительно перестал высказывать что-либо, хотя всё равно ежедневно приходил и изводил.

Глава 17

В этот день лучше бы осталась дома. Хотя нет, не помогло бы.

С утра проснулась разбитой, а ноющий живот расставил все точки на места. Ненавижу. Месячные. Кое-как собралась. Опоздала на первую лекцию. Выглядела, как приведение. На телефоне болтались сообщения от Матвея:

«Ты где?»

«Заболела?»

Преподавательница недовольно зыркнула, увидев меня в дверях, и кивнула пройти на место. Растекалась лужицей по парте. Машке хватило одного взгляда, чтобы понять трагичность ситуации. Матвей тоже хотел понять, но преподавательница шикнула, стоило ему лишь попытаться задать вопрос. К перемене живот разнылся с особой силой, а я, как назло, не взяла обезболивающее.

– С тобой что такое? Выглядишь хреново, – Матвей удивил тактичностью. Но чувствовала себя настолько плохо, что не обратила на это внимание.

– У меня месячные, живот болит, – прямо сказала, и он поджал губы. Думала, может пожалеет, или что-то вроде того, но, видимо, Матвей оказался из тех, кто не любит эти женские штучки и оставляет с ними наедине. Спасибо, хоть не трогал.

Ещё одну пару лежала на парте и благодарила небеса, что это не практика. Сил прибавляло то, что по расписанию значилось сегодня всего 3 лекции, а после смогу отправиться домой. Хотя это же мысль и убивала. Ещё целых 1,5 часа.

На очередной перемене всё-таки объявился мой парень, пока стояли всей группой в ожидании, когда откроют дверь в кабинет.

– Всё ещё плохо? – взбесил тупым вопросом. Подняла на него измученный взгляд, сил послать не было, но парень внезапно протянул таблетку на ладони и бутылку с водой.

– Это должно помочь.

Почти расплакалась от заботы. Выпила. Уставилась в дверь, в ожидании чудодействия лекарства. Не заметила, что Матвей остался рядом. Поэтому от его голоса вздрогнула:

– Пошли! – взял за руку и, не дожидаясь пока очнусь, повёл сам.

– Куда? – еле выговорила, поддавшись и плетясь следом. Сквозь затуманенный разум поняла, что дошли до раздевалки.

– Ещё одна пара, – заупрямилась.

– Домой! – не терпящим возражений голосом объявил и, подозвав гардеробщицу, протянул свой номерок.

Догадалась, что решил провожать.

– Я сама дойду, – остановила. Ещё не хватало прогуливать из-за меня занятия.

– Точно? – с недоверием прищурился.

Собрав остатки сил, кивнула.

Как доехала до дома, помню с трудом. Таблетка будто испарилась внутри, без распространения лекарственного действия. Доползла до кровати, предварительно проглотив ещё две штуки уже своих, на всякий случай. Терпеть сил больше не осталось. Казалось, ещё чуть-чуть и сойду сума от боли.

Зазвонил домофон. Нет. Пожалуйста, нет.

– Я плохо себя чувствую. Уходи, – сказала в ответ на голос Кирилла, не желая впускать.

– Открывай, – не хотел ничего слышать Аксёнов. Обречённо вздохнула. Нажала на кнопку. Распахнула входную дверь и поползла в кровать. Пусть делает, что хочет. Забралась под одеяло, скукожилась в позу эмбриона и накрылась с головой.

Как хлопнула дверь, не услышала. Как раздевался в коридоре и подавно. Шаги в комнате заглушил мягкий ковёр и одеяло на голове. Вырвало из параллельной реальности то, что рядом прогнулась кровать, и стало на секунду прохладно, когда забрался под одеяло. Одна рука подлезла под шею, вторая нагло вытащила водолазку из юбки и скользнула под пояс.

– У меня месячные, мне плохо, – застонала, готовая расплакаться и стараясь воспротивиться. Но он пропустил всё мимо ушей.

– Вообще что ли не понимаешь?

– Да тихо ты… – обдал горячим дыханием, прижимая спиной к себе и мягко укладывая тёплую большую ладонь в районе эпицентра боли, замирая в этом месте. И толи, наконец, подействовало обезболивающее, толи из-за облегчения, что не собирается приставать, то ли от обволакивающего тепла его тела, а может от всего одновременно… но боль начала отступать. В голове задурманило от онемения, и, ощутив приступ эйфории, я провалилась в сон.

Разлепила глаза от голоса мамы.

– Марин, у нас что гости? – спрашивала она из другой вселенной. В комнате было сумрачно. Живот не болел. И я улыбнулась. А затем осознала, что происходит. Мягкое тёплое дыхание Кирилла в шею и мама, которая вернулась домой и успела обнаружить вещи парня в коридоре. И, видимо, сейчас бежит сюда в одном сапоге. Соскочила, как ошпаренная. Кирилл тоже дёрнулся, открывая глаза, но не так быстро, как мне хотелось. Даже не сел. Просто улыбался, смотря на меня, лёжа в разбережённой постели. Если бы мама зашла прямо в эту секунду, то объяснений не потребовалось бы. Всё выглядело однозначно.

– Быстро! – огляделась – под кровать? – потом поняла, что объяснить чужую одежду без наличия хозяина будет сложно, и, сдёргивая нерасторопного парня с постели, выбросила учебники на стол, хлопая ладонью по включателю настольной лампе.

– Садись! – зашипела.

Мама вошла, естественно, игнорируя тактичное постукивание, и вопрос «можно к вам?», как раз в тот момент, когда я дрожащими пальцами, едва успев забросить покрывалом кровать, уселась следом, раскрывая учебник по матану вверх ногами.

– Попробуй сократить на дополнительный множитель, – голос дрогнул, но сделала вид, что поперхнулась и подняла взгляд на маму, – ой, привет, ты вернулась?

Мама с интересом осмотрела комнату, задержавшись на спине Кирилла и медленно проговорила:

– Привет!

Аксёнов, мельком оглянувшись, сказал:

– Здравствуйте.

– Это мой одногруппник! Нас разделили на пары для выполнения курсовой работы по высшей математике, – едва не засмеялась от зеркальности ситуации. Но быстро вспомнила, что после мамы Кирилла, почти сразу пожаловал его папа. Если так случится и с моим, то, боюсь, будет два трупа, – мы почти закончили.

Мама медленно кивнула.

– А у одногруппника имя есть?

– Кирилл! – отозвался Аксёнов, озаряя маму улыбкой в 32 зуба.

– Приятно познакомиться, Кирилл! Может, чаю?

И пока он не успел принять предложение, а было ощущение, что собирается это сделать, опередила:

– Ему пора, у него тренировка сейчас, – была бы моя воля, схватила парня за шкварник и тут же выбросила в окно. Но приходилось терпеть эту неловкую ситуацию.

– Мне тоже очень приятно! Может быть, в другой раз? У меня действительно тренировка.

– Спортсмен значит. А чем именно занимаешься, если не секрет? – маме стоило работать агентом КГБ. Без допроса от неё не уйдёшь.