Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

– Какъ ты скажешь, надо мн? жениться?

– И давно пора, – ни секунду немедля, какъ давно вс?мъ св?томъ р?шенное д?ло, отв?чалъ Елистратъ. – Самое хорошее д?ло.

– Ты думаешь?

– Чего думать, Николай Константиновичъ. Тутъ и думать нечего. Возьмите барыню посмирн?е,[168 - Зачеркнуто: потише] да чтобъ хозяйка была, совс?мъ жизнь другую увидите.

Ордынцевъ засм?ялся ребяческимъ см?хомъ и поднялъ и подкинулъ Елистрата.

– Ну, ладно, подумаемъ.

И, отпустивъ Елистрата, Ордынцевъ неторопливо переод?лъ св?жую рубашку и[169 - Зач.: сертукъ] фракъ вм?сто утренняго пичджака [?] и пошелъ, чтобы ч?мъ нибудь занять время, въ Хл?бный переулокъ, гд? жили[170 - Зач.: Алабины] Щербацкiе.

Никогда посл? Ордынцевъ не забылъ этаго полчаса, который онъ шелъ по слабо осв?щеннымъ улицамъ съ сердцемъ, замиравшимъ отъ страха и ожиданiя огромной радости, не забылъ этой размягченности душевной, какъ будто наружу нич?мъ не закрыто было его сердце; съ такой силой отзывались въ немъ вс? впечатл?нiя. Переходъ черезъ Никитскую изъ Газетнаго въ темный Кисловскiй переулокъ и сл?пая ст?на монастыря, мимо которой, свистя, что то несъ мальчикъ и извощикъ ?халъ ему навстр?чу въ саняхъ, почему то навсегда остался ему въ памяти. Ему прелестна была и веселость мальчика и прелестенъ видъ движущей[ся] лошади съ санями, бросающей т?нь на ст?ну, и прелестна мысль монастыря, тишины и доживанiя жизни среди шумной, кишащей сложными интересами Москвы, и прелестн?е всего его любовь къ себ?, къ жизни, къ ней и способность пониманiя и наслажденiя вс?мъ прекраснымъ въ жизни.

Когда онъ позвонилъ у подъ?зда, гд? стояла карета и сани, онъ почувствовалъ, что не можетъ дышать отъ волненiя счастiя, и нарочно сталъ думать о непрiятномъ, о безнравственности Алабина, съ т?мъ чтобы разсердиться и этимъ сердцомъ успокоить свою размягченную душу

Глава V.

Князья Щербацкiе были когда [-то] очень богатые люди, но старый Князь[171 - Зач.: жившiй и теперь подъ опекой своей жены,] шутя проигралъ все свое и часть состоянiя жены.[172 - Зач.: Когда] Ежели бы Княгиня[173 - Зач.: уже давно перестала давать ему деньги, старый игрокъ] р?шительно не взяла въ свои руки остатки состоянiя и, какъ ни противно это было ея характеру, не отказала Князю въ выдач? ему денегъ, онъ проигралъ бы все. «Если бы мн? несчастные 10, 15 тысячъ, я бы отыгралъ все», говорилъ себ? князь, еще св?жiй 60 л?тнiй челов?къ.[174 - Зачеркнуто: И это онъ говорилъ ceб? уже 15 л?тъ и 15 л?тъ безъ д?ла, безъ интереса къ чему бы то ни было] Въ то же почти время какъ Княгиня перестала давать деньги для игры мужу, случилась и смерть единственнаго любимаго сына. Смерть эта страшно поразила Князя и съ той поры, 12 л?тъ тому назадъ, и съ той поры безъ д?ла, кром? номинальной службы при Императрицыныхъ учрежденiяхъ, безъ занятiй, безъ интереса къ чему бы то ни было, съ?даемый неудовлетворенной жаждой страсти, презирая и ненавидя все новое, наростающее и живущее, несмотря на то что онъ пересталъ жить, непрiятнымъ, тяжелымъ гостемъ жилъ въ дом?. И если бы не ум?нье, н?жность, любовь меньшой незамужней дочери Кити, которую одну какъ будто и любилъ, онъ былъ бы невыносимымъ членомъ семьи. Теперь Щербацкiе жили далеко небогато, но всетаки много выше средствъ.[175 - Против этих слов на полях написано: <Княгиня пухлая съ одышкой.>] Жизнь въ Москв?, гд? они проживали тысячъ 20, тогда какъ у нихъ было всего 10 тысячъ дохода, Княгиня считала необходимымъ для того, чтобы выдать замужъ посл?днюю дочь, которая была въ томъ[176 - Зач.: лучшемъ] д?вичьемъ возраст? 20 л?тъ, когда теперь или никогда выдти замужъ. За Кити нельзя было бояться, чтобы она засид?лась, – она была нетолько хороша, но такъ привлекательна, что н?сколько предложенiй уже были ей сд?ланы; но съ одной стороны, она не любила никого изъ т?хъ, кто д?лалъ предложенiе, съ другой стороны, мать знала, что Китти всегда скор?е склонна отказаться, ч?мъ принять предложенi[е] уже по тому только, чтобы не оставить мать одну съ отцомъ. Кром? того, на усп?хъ хорошаго замужества Китти им?ло дурное влiянiе замужество сестры. Умная мать знала, что меньшiя сестры всегда преждевременно узнаютъ многiя супружескiя отношенiя всл?дствiи близости съ старшей замужней сестрой. И тутъ все, что узнала Китти, могло только отвратить ее отъ супружества и сд?лать бол?е требовательной. Кром? того умная, опытная мать знала, что всегда почти, особенно въ семь?, гд? н?тъ братьевъ, меньшая сестра выходитъ за мужъ въ кругу друзей мужа старшей сестры; а друзья Алабина, несмотря на его по связямъ и имени высшее положенiе въ обществ?, были не[177 - Зач.: такiе] женихи, которыхъ бы желала мать для дочери. Это были большей частью веселые собес?дники на пиру, но не желательные мужья для дочери.

И когда мать подумывала о томъ, что Китти можетъ не выдти замужъ, ей становилось особенно больно, нетолько потому, какъ вообще матерямъ грустно и обидно, что он? не сум?ли сбыть товаръ съ рукъ, но особенно больно потому, что она твердо знала, что товаръ ее перваго, самаго перваго достоинства; она знала про себя, что была отличная жена и мать, знала, что Долли, несмотря на несчастье въ супружеств?, была образцовая жена и мать, и знала, что Китти будетъ такая же и еще лучше, съ придаткомъ особенной, ей свойственной прелести и грацiи. Изъ[178 - Зачеркнуто: прiятелей Алабина одинъ Ордынцевъ, который казался матери возможнымъ, но и онъ ей скор?е не нравился, и она боялась, чтобы дочь не привязалась къ нему.] очевидныхъ искателей руки Китти теперь на кону были два: Левинъ, графъ Кубинъ. Для матери не могло быть никакого сравненiя между Кубинымъ и Левинымъ. Матери не нравилось въ[179 - Зач.: Ордынцев?] Левин? и его молодость и его гордость, самоув?ренность, ни на чемъ не основанная, и его, по понятiямъ матери, дикая какая-то жизнь въ деревн? съ занятiями[180 - Зач.: мужицкими школами] скотиной, мужиками; не нравилось, и очень, то, что онъ, очевидно влюбленный уже 2-й годъ въ дочь, ?здилъ въ домъ, говорилъ[181 - Зач.: съ увлеченiемъ] про разныя глупости и чего то какъ будто ждалъ, высматривалъ, какъ будто боялся, не велика ли будетъ честь, если онъ сд?лаетъ предложенiе, и не понималъ, что, ?здя въ домъ, гд? д?вушка нев?ста, онъ долженъ былъ давно объясниться. Старый Князь, принимавшiй мало участiя въ семейныхъ д?лахъ, въ этомъ д?л? былъ противуположнаго мн?нiя съ женою. Онъ покровительствовалъ[182 - Зач.: Ордынцеву] Левину и желалъ брака Кити съ нимъ. Главнымъ качествомъ[183 - Зач.: Ордынцева] Левина онъ выставлялъ передъ женою[184 - Зач.: честность и] физическую св?жесть, не истасканность. Но Княгиня по странной женской слабости не могла пов?рить, чтобы ее мужъ, во всемъ неправый, могъ бы быть правъ въ этомъ, и сердито и презрительно спорила съ нимъ, оскорбляясь даже т?мъ, что физическую св?жесть и силу можно ставить въ заслугу кому нибудь, кром? мужику. Она говорила, что эта физическая св?жесть[185 - Зач.: и противна въ немъ, что это] и доказываетъ, что у него н?тъ сердца. <Княгиня т?мъ бол?е теперь была недовольна Ордынцевымъ, что въ посл?днее время, въ конц? этой зимы,[186 - Зач.: въ дом? ихъ] на Московскихъ балахъ, изъ которыхъ ни однаго не пропускала Кити, появился новый искатель, къ которому Княгиня была расположена всей душой.> Другой искатель[187 - Зач.: Графъ Кубанской] удовлетворялъ вс?мъ желанiямъ матери. Она каждое утро [и] вечеромъ молилась о томъ, чтобы это сд?лалось.[188 - Зач.: и отслужила тайно отъ дочери о томъ же молебенъ Иверской] Искатель этотъ былъ[189 - Зачеркнуто: <Кн. Иванъ Сер.> <Михаилъ> Алекс?й Удашевъ] Графъ Вроцкой, одинъ изъ двухъ братьевъ[190 - Зач.: Удашевыхъ] Вроцкихъ, сыновей изв?стной въ Москв?[191 - Зач.: Княгини] Графини Марьи Алекс?вны. Оба брата были очень богаты, прекраснаго семейства. Отецъ ихъ оставилъ память благороднаго Русскаго вельможи, оба прекрасно образованы, кончили курсъ[192 - Зам.: кандидатами въ Московскомъ университет?,] въ высшемъ военномъ учебномъ заведенiи, оба первыми учениками, и оба служили въ гвардiи. Меньшiй, Алекс?й, Кавалергардъ, жилъ въ отпуск?[193 - Зач.: для разд?ла съ братомъ и во время этаго отпуска, встр?тившись на бал? съ Китти, былъ представленъ и протанцовалъ съ ней 4 мазурки <и два раза былъ въ дом?> и ?здилъ очень часто] за границей и теперь, возвращаясь, проживъ въ Москв? два м?сяца, встр?тился на бал? съ Кити и сталъ ?здить въ домъ.[194 - Зач.: Положенiе его въ дом? стало таково, что онъ, видимо, уже не боялся <компрометировать> ?здить каждый день и, зная его честную породу и природу,]

Нельзя было сомн?ваться въ томъ, что означаютъ его пос?щенiя. Вчера только разрушились посл?днiя сомн?нiя матери о томъ, почему онъ не высказывается. Китти, все разсказывавшая матери, разсказала ей свой разговоръ съ нимъ.[195 - Зач.: у фортепьяно] Говоря объ своихъ отношенiяхъ къ матери, онъ сказалъ, что они оба брата такъ привыкли подчиняться ей во всемъ, что[196 - Зач.: иногда они становятся въ неловкое положенiе, не см?я дать слово или об?щать, или просить, умолять о чемъ нибудь, не им?я на то согласiе матери. Это оскорбило бы ее. «И теперь я жду прi?зда матери какъ мессiи, – сказалъ онъ, – отъ нея зависитъ счастье моей жизни, и я знаю, что она счастлива будетъ моимъ счастiемъ».] они никогда не р?шатся предпринять что нибудь важное, не посов?товавшись съ нею.

«И теперь я особенно жду, какъ особеннаго счастiя, прi?зда матушки изъ Петербурга», сказалъ онъ. «И я перем?нила разговоръ», разсказывала Китти. Мать заставила н?сколько разъ повторить эти слова. И успокоилась. Она знала, что старуху Удашеву ждутъ со дня на день. Знала, что старуха будетъ рада выбору сына, но понимала, что онъ, боясь оскорбить ее, не д?лаетъ предложенiе безъ ея согласiя.

Какъ ни много горя было у старой Княгини отъ старшей дочери,[197 - Зач.: пере?хавшей къ ней съ д?тьми и насилу согласившейся простить мужа и вернуться къ нему,] собиравшейся оставить мужа, этотъ предстоящiй бракъ радовалъ ее, и мысль о томъ, чтобы онъ разошелся, пугала ее. Она ничего прямо не сов?товала дочери, не спрашивала ее, приметъ ли она или н?тъ предложенiе, – она знала, что тутъ нельзя вм?шиваться; но она боялась, что дочь, им?вшая, какъ ей казалось, одно время чувство къ[198 - Зач.: Ордынцеву] Левину и подававшая надежды, изъ чувства излишней честности не отказала Удашеву. Поэтому[199 - Зачеркнуто: когда Алабинъ за?халъ после об?да къ нимъ и сообщилъ о встр?ч? съ Ордынцевымъ и приглашенiи вечеромъ] она холодно встр?тила Ордынцева и почти не звала его. Когда она осталась одна съ дочерью, Княгиня чуть не разразилась словами упрековъ и досады.

– Я очень, очень рада, – сказала Китти значительно. – Я очень рада, что онъ прi?халъ. <– И взглянула на мать, и потомъ, оставшись одна,[200 - После этого слова, очевидно по ошибке, не зачеркнутое: матери] она сказала ей, успокаивая ее: —> Я рада тому, что нынче все р?шится.

– Но какъ?

– Какъ? – сказала она задумавшись. – Я знаю какъ; но позвольте мн? не сказать вамъ. Такъ страшно говорить про это.[201 - Против этих строк на полях написано и зачеркнуто: Какъ передъ сраженiемъ.]

–

Когда Ордынцевъ вошелъ въ гостиную, въ ней сид?ли старая Княгиня, Дарья Александровна, Алабинъ, Удашевъ и Китти съ своимъ другомъ Графиней Нордстонъ. Ордынцевъ зналъ вс?хъ, кром? Удашева.

Онъ зналъ и круглый столъ, и тонъ общаго разговора и выраженiе лица Китти, то выраженiе[202 - Зачеркнуто: тихаго] взволнованнаго, но сдержаннаго счастiя, которое было на ея лиц?. При вход? его она невольно покрасн?ла, какъ 13 л[?тняя] д?вочка, и съ улыбкой, которую онъ хорошо зналъ, ожидала, чтобы онъ поздорововался съ матерью и Графиней Нордстонъ, которая сид?ла ближе. Бывало, она съ той же улыбкой[203 - Против этой части абзаца на полях написано: Кити не знаетъ, кого выбрать. – Ордынцевъ силачъ оскорбленъ, безтактенъ. Удашевъ тихъ, слабъ физически и спокойно непоколебимъ. К[итти], М[ать] на сторон? Удашева, С[тарикъ?], Д[олли] и А[лабинъ] на сторон? Ордынцева. У?халъ домой и плачетъ. «Я вс?мъ противенъ». Дома пристяжная отелилась. Приход[ятъ?] <луга> наниматься. Разговоръ, что дома д?лаютъ въ д[еревн??] Приходитъ старикъ от[ецъ]. Д[олли?] пере?зжаетъ. Онъ можетъ плакать всегда.] ожидала, чтобъ онъ кончилъ здорововаться, и эта улыбка, внушая согласiе о томъ, что это нужно только для того, чтобы быть вм?ст?, радовала его; теперь было тоже; но въ то время какъ онъ здорововался съ матерью, она сказала что[-то], нагнувъ свою прелестную голову къ Удашеву. Этого слова было довольно, чтобъ ему понять значенiе Удашева, и вм?сто размягченнаго состоянiя онъ вдругъ почувствовалъ себя озлобленнымъ весельемъ. Въ ту же минуту, хотя была неправда, что она знала, кого выберетъ до сихъ поръ, она узнала, что это былъ Удашевъ, и ей жалко стало Ордынцева. Онъ былъ веселъ, развязенъ, и при представленiи другъ другу Удашевъ и Ордынцевъ поняли, что они враги, но маленькiй ростомъ, хотя и кр?пкiй, Удашевъ сталъ утонченъ, учтивъ и презрителенъ, а силачъ Ордынцевъ неприлично и обидчиво озлобленъ. Гостиная разд?лилась на два лагеря. На сторон? Удашева была мать, сама Кити и Графиня Нордстонъ, на сторон? Ордынцева только Китти, но скоро прибавился ему на помощь Алабинъ и старый Князь, и партiя стала ровна.

Разговоръ былъ поднятъ матерью о деревенской жизни, и Ордынцевъ сталъ разсказывать, какъ онъ живетъ.

– Какъ можно жить, – говорила Графиня Нордстонъ, – въ деревн? одному, не понимаю.[204 - Рядом на полях написано: <Какъ только Ордынцевъ вошелъ въ этотъ вечеръ къ Щербацкимъ, онъ съ первыхъ словъ понялъ, что м?сто его занято. Онъ принялъ на себя веселый, развязный тонъ, но глаза его, голубые, глубокiе, им?ли растерянное выраженiе, и даже Кити было жалко его. Какъ прiятно бываетъ женщин? жал?ть о несчастiи челов?ка, несчастiи, сд?ланномъ ею самою.«Разум?ется, Гагинъ ни въ чемъ не виноватъ», подумалъ Ордынцевъ, и онъ былъ особенно любезенъ съ нимъ. Онъ только былъ неловокъ, самъ чувствовалъ это и потому становился еще бол?е неловокъ.>Далее на полях написано: Мн? необходима красота Говорить по Русски. Парабола. Гипербола. Я 1-й ученикъ. А[ристократъ?] Удашевъ, но все забылъ. Впрочемъ, дамамъ скучно.Разговоръ о столикахъ и о деревенской жизни. «Я устраиваю жизнь для себя и другихъ». Свысока смотритъ на Графиню Нордстонъ. «Не могу вид?ть этотъ тонъ; презирая, снисходить до насъ гр?шньiхъ»,]

– Стива разсказывалъ, что вы выставили прекрасную корову, – сказала Княгиня.

– Онъ, кажется, и не посмотр?лъ на нее, – улыбаясь отв?чалъ Ордынцевъ. И стараясь перевести разговоръ съ себя на другихъ: – Вы много танцовали эту зиму, Катерина Александровна?

– Да, какъ обыкновенно. Мама, – сказала она, указывая глазами на Удашева, но мама не зам?тила, и она сама должна была представить: – Князь Удашевъ А[лекс?й] В[асильевичъ?], Ордынцевъ.

Удашевъ всталъ и съ свойственнымъ ему открытымъ добродушiемъ, улыбаясь, кр?пко пожалъ руку Ордынцеву.

– Очень радъ. Я слышалъ про васъ много по гимнастик?.

Ордынцевъ холодно, почти презрительно отнесся къ Удашеву.

– Да, можетъ быть, – и обратился къ Графин? Нордстонъ.

– Ну что, Графиня, ваши столики?

Ордынцевъ чувствовалъ Удашева врагомъ, и Кити не понравилось это, но больше вс?хъ Нордстонъ. Она предприняла вышутить Ордынцева, что она такъ хорошо ум?ла.

– Знаю, вы презираете это. Но чтоже д?лать, не вс?мъ дано такое спокойствiе. Вы разскажите лучше, какъ вы живете въ деревн?.

Онъ сталъ разсказывать.

– Я не понимаю.

– Н?тъ, я не понимаю, какъ ?здить по гостинымъ болтать.

– Ну, это неучтиво.

Удашевъ улыбнулся тоже. Ордынцевъ еще больше окрысился. Удашевъ, чтобъ говорить что нибудь, началъ о новой книг?. Ордынцевъ и тутъ перебилъ его, высказывая см?ло и безапеляцiонно свое вс?мъ противуположное мн?нiе. Кити, сбирая сборками лобъ, старалась противур?чить, но Нордстонъ раздражала его, и онъ расходился. Вс?мъ было непрiятно, и онъ чувствовалъ себя причиной. Къ чаю вошелъ старый Князь, обнялъ его и сталъ поддакивать съ другой точки зр?нiя и началъ длинную исторiю о безобразiи судовъ. Онъ долженъ былъ слушать старика из учтивости и вм?ст? съ т?мъ вид?лъ, что вс? рады освободиться отъ него и что у нихъ втроемъ пошелъ веселый small talk.[205 - [болтовня.]] Онъ никогда не ставилъ себя въ такое неловкое положенiе, онъ д?лалъ видъ, что слушаетъ старика; но слушалъ ихъ и когда говорилъ, то хот?лъ втянуть ихъ въ разговоръ, но его какъ будто боялись.[206 - Рядом и ниже на полях написано:Я бы радъ съ ними жить, но они глупы ужъ очень.Какже не гордиться.Правда, Удашевъ, но тоже пустошь.Отецъ сд?лалъ сцену.Говорили о предстоящемъ бал? у Долгоруковыхъ.]

Кити за чаемъ, вызванная Нордстонъ, высказала Удашеву свое мн?нiе объ Ордынцев?, что онъ молодъ и гордъ. Это она сд?лала въ первый разъ и этимъ какъ будто дала знать Удашеву, что она его жертвуетъ ему. Она была такъ увлечена Удашевымъ, онъ былъ такъ вполн? преданъ ей, такъ постоянно любовались ею его глаза, что губы ея не развивались, а, какъ кудри, сложились въ изогнутую линiю, и на чистомъ лбу вскакивали шишки мысли, и глаза голубые св?тились яркимъ св?томъ. Удашевъ говорилъ о пустякахъ, о посл?днемъ бал?, о сплетняхъ о Патти, предлагалъ принести ложу и каждую минуту говорилъ себ?: «да, это она, она, и я буду счастливъ съ нею». То, что она, очевидно, откинула Ордынцева, сблизило ихъ больше, ч?мъ все прежнее. Княгиня Нордстонъ сiяла и радовалась, и онъ и она чувствовали это. Когда Ордынцевъ наконецъ вырвался отъ старика и подошелъ къ столу, онъ зам?тилъ, что разговоръ замолкъ и онъ былъ лишнiй; какъ ни старалась Кити (шишка прыгала) разговорить, она не могла, и Долли предприняла его, но и сама впала въ ироническiе отзывы о муж?.[207 - Рядом и ниже на полях написано:<Степанъ Аркадьичъ ничего не зам?тилъ, a д?ло было р?шено>.<«Теперь я навсегда разсталась съ Ордынцевымъ».>]

Ордынцевъ уже сбирался у?хать, какъ прi?халъ Стива, легко на своихъ маленькихъ ножкахъ неся свой широкiй грудной ящикъ. Онъ весело поздоров[овался] со вс?ми и точно также съ женою, поц?ловавъ ея руку.

– Куда же ты?

– Н?тъ, мн? еще нужно, – солгалъ Ордынцевъ и весело вызывающе простился и вышелъ.

Ему никуда не нужно было. Ему нужно было только быть тутъ, гд? была Кити, но въ немъ не нуждались, и съ чувствомъ боли и стыда, но съ сiяющимъ лицомъ онъ вышелъ, с?лъ на извощика и прi?халъ домой, легъ и заплакалъ.

«Отчего, отчего, – думалъ онъ, – я вс?мъ противенъ, тяжелъ? Не они виноваты, но я. Но въ чемъ же? Н?тъ, я не виноватъ.[208 - Зачеркнуто: Виновата мерзость среды.] Но в?дь я говорилъ уже себ?; но безъ[209 - Зач.: среды] нихъ я не могу жить. В?дь я прi?халъ. – И онъ представлялъ себ? его,[210 - Зач.: Удашева, маленькаго, сильнаго,] Вр[оцкаго], счастливаго, добраго, наивнаго и умнаго.[211 - Зач.: благороднаго и всегда яснаго, спокойнаго.] – Она должна выбрать его. А я? <Что такое?> Не можетъ быть, гордость! Что нибудь во мн? не такъ.[212 - Зач.: Не вралъ ли Стива? Надо попробовать. По?ду на балъ. Это посл?днее испытанiе. А можетъ быть, и правда.] Домой, домой, – былъ одинъ отв?тъ. – Тамъ р?шится», и онъ вспоминалъ матокъ, коровъ, постройку и сталъ успокаиваться. Брата дома не было.[213 - Зач.: а по?здъ уходилъ ночью.] Онъ послалъ телеграмму, чтобъ вы?хала лошадь, и легъ спать.

Утромъ его братъ не вставалъ, онъ вы?халъ, къ вечеру прi?халъ. Дорогой, еще въ вагон?, онъ разговаривалъ съ сос?дями о политик?, о книг[ахъ], о знакомыхъ, но когда онъ вышелъ на своей станцiи, над?лъ тулупъ, увидалъ криваго Игната и съ подвязаннымъ хвостомъ пристяжную безъ живота, интересы деревни обхватили его. И Игнатъ разсказывалъ про перевозъ гречи въ сушилку, осуждалъ прикащика. Работы шли, но медленн?е, ч?мъ онъ ждалъ. Отелилась Пава. Дома съ фонаремъ еще онъ пошелъ смотр?ть Паву, пришелъ въ комнату съ обл?злымъ поломъ, съ гвоздями. Няня въ куцавейк?, свой почеркъ на стол?, и онъ почувствовалъ, что онъ пришелся, какъ ключъ къ замку, къ своему деревенскому житью, и утихъ, и пошла таже жизнь съ новаго жара. Постройки, сушилки, школа, мужики, сватьба работника, скотина, телка, досады, радости и забота.

–

Когда вечеръ кончился и вс? у?хали и Кити пришла въ свою комнату, одно впечатл?нiе неотступно пресл?довало ее. Это было его лицо съ насупленными бровями и мрачно, уныло смотрящими изъ подъ нихъ добрыми голубыми глазами, какъ онъ стоялъ, слушая р?чи стараго Князя. И ей нетолько жалко его было, но стало жалко себя за то, что она его потеряла, потеряла на всегда, сколько она ни говорила себ?, что она любила Вр[оцкаго] и любитъ его. Это была правда; но сколько она ни говорила себ? это, ей такъ было жаль того, что она нав?рное потеряла, что она закрыла лицо руками и заплакала горючими слезами.

–

Въ тотъ же вечеръ, какъ хотя и не гласно, не выражено, но очевидно для вс?хъ р?шилась судьба Кити и Удашева, когда Кити вернулась въ свою комнату съ несходящей улыбкой съ лица и въ восторг? страха и радости молилась и см?ялась и когда Удашевъ про?халъ мимо[214 - Зачеркнуто: Шевалье] Дюсо, гд? его ждали, не въ силахъ за?хать и, за?хавъ, пройдя, какъ чужой и царь, вышелъ оттуда, стряхивая прахъ ногъ, въ этотъ вечеръ было и объясненiе Степана Аркадьевича съ женою.[215 - Рядом на полях написано: <Объясненiе Стивы Алабина съ женойИзв?стiе о прi?зд? Анны. Онъ можетъ плакать, когда хочетъ.Кити счастлива, все кончено.Алабинъ ?детъ встр?чать. Удашевъ за матерью. Несчастье на жел?зной дорог?>] Въ первый разъ она склонилась на просьбы матери и сестры и р?шилась выслушать мужа.

– Я знаю все, что будетъ, – сказала Долли иронически и зло сжимая губы, – будутъ ув?ренiя, что вс? мущины такъ, что это не совс?мъ такъ, какъ у него все бываетъ не совс?мъ такъ; немного правда, немного неправда, – сказала она, передразнивая его съ злобой и знанiемъ, которое даетъ одна любовь. Но онъ меня не ув?ритъ, и ужъ ему, – съ злостью, изуродовавшей ея тихое лицо, сказала она, – я не пов?рю. Я не могу любить челов?ка, котораго презираю.