Полное собрание сочинений. Том 6. Казаки

Епишка прiостановился и внимательно прислушивался къ словамъ колдуна. «Вишь чортъ, все знаетъ», сказалъ онъ и плюнулъ.

Но, подъехавъ къ кружку д?вокъ, озабоченное выраженье его лица мгновенно перешло въ счастливо разгульное.

– «Здорово дневали, д?вки?» крикнулъ онъ сильнымъ заливистымъ голосомъ, «Состар?лись безъ меня небось, в?дьмы!»

«Закусокъ купи д?вкамъ то! Много ли бурокъ привезъ? Здорово, дядя!» радостно заговорили д?вки, приближаясь къ нему, какъ только онъ подъ?халъ.

– «Вотъ съ Киркой на ночку погулять прилет?ли съ кордона», отв?чалъ Епишка, на?зжая на д?вокъ.

– «И то Степка твоя исплакалась безъ тебя», визгнула одна д?вка, локтемъ толкая Степку, и залилась звонкимъ см?хомъ.

«Чихиркю д?вкамъ купи», сказала другая.

– «Ну те къ чорту! Куда л?зешь? Что топчешь лошадью то», говорила третья, замахиваясь рукой на его лошадь, которую онъ, джигитуя, поворачивалъ между ними.

– «Становись въ стремя, въ горы увезу, мамочка. Ужъ поц?лую-жъ! такъ кр?пко, что ну!» говорилъ Епишка и см?ялся.

Товарищъ его тоже остановился подл? д?вокъ и, улыбаясь словамъ Епишки, не спуская блестящихъ глазъ, смотр?лъ на высокую стройную д?вку, которая, сидя на завалинк?, см?ялась на него своими черными глазами. – Онъ н?сколько разъ собирался заговорить съ ней, но д?вка отворачивалась отъ него.

– «Ты чего прi?халъ?» спросила она его.

– «На тебя посмотреть, мамука Марьянка, съ кордона выпросился», сказалъ онъ ей и весь закрасн?лся.

– «Легко ли? Не видали!» отв?чала Марьяна и, подойдя къ нев?стк?, которая держала на рукахъ груднаго ребенка, вдругъ жадно начала ц?ловать этаго ребенка, изр?дка косясь на молодаго казака.[45 - Здесь на полях другим почерком: Придешь гулять, М.? Закусокъ. куплю. – Некогда. – Аль офицеру об?щала? – Некогда. – Такъ я приду къ вамъ. – Пожалуй приходи. Онъ пришелъ. М. сид?ла въ хат? съ офицеромъ. – К. пошелъ гулять. Рано утромъ дали знать о партiи.]

Казаки, постоявъ немного, по?хали по домамъ поставить коней, снять ружья, и тотчасъ об?щались вернуться играть съ д?вками всю ночь до ранняго утра.

Прi?хавшiе казаки были сос?ди. Они, свернувъ въ боковую улицу, вм?ст? подъ?хали къ двумъ хатамъ, которыя стояли рядомъ, и сл?зли съ коней. —

– «Приходи скор?й, Кирка! Дорвались, братъ!» крикнулъ своимъ заливистымъ басомъ старшiй, осторожно проводя своего коня сквозь плетеные ворота. «Здорово, Улита!» обратился онъ къ нев?стк?, которая сб?гала по сходцамъ чтобы принять коня. «Поставь къ с?ну, мамочка, да не разс?длывай мотри, – опять по?ду», прибавилъ онъ, приподнимая папаху въ отв?тъ на низкiй поклонъ жены брата. —

– «Что мой-то здоровъ ли, батяка?» спросила она. —

– «Чего ему д?лается, Фомушкины боченокъ привезли, онъ и такъ пьянъ надуется, въ станицу нече ?здить», отв?чалъ батяка Епишка, поднимаясь по сходцамъ.

– «Да чихирю, баба, принесь», крикнулъ онъ. Живо!»

Батяка Епишка былъ второй братъ одной изъ самыхъ старыхъ по роду и зажиточныхъ казачьихъ семей Гребенскаго полка. – Д?дъ его Илясъ Широкой еще во времена совершенно вольнаго казачества долго служилъ по выбору атаманомъ, бился съ горцами, им?лъ много ранъ, былъ жалованъ Царицей и им?лъ холопей, отецъ его, д?дука Иванка, н?сколько разъ былъ избираемъ обществомъ въ станичныя и полковыя должности, но всегда отказывался за одиночествомъ и всю жизнь служилъ простымъ казакомъ, занимаясь хозяйствомъ и охотой. Несмотря на то, старикъ, котораго еще теперь многiе помнили, пользовался высокимъ уваженiемъ всего народонаселенiя за свою строгость нрава, хл?босольство и мудрость сов?товъ. Когда онъ умеръ, старшiй сынъ Давыдъ былъ уже женатымъ хозяйственнымъ казакомъ и принялъ въ руки хозяйство; меньшой и любимый сынъ Епишка былъ еще холостымъ, развеселымъ и отчаяннымъ парнемъ и, не вступаясь въ насл?дство, тотчасъ по смерти отца предался вполн? удалой казачей жизни съ пьянствомъ, побочничествомъ, воровствомъ и грабежами. – Старшiй братъ Давыдъ былъ челов?къ степенный и темный, какъ говорили про него въ станиц?. Онъ кр?пко держалъ в?ру, велъ хорошо хозяйство, любилъ выпить, д?тей и бабу училъ какъ сл?дуетъ, службу несъ исправно, но ни на служб?, ни въ домашнемъ быту не пошелъ по отцу и д?ду, онъ не им?лъ в?су, былъ рохля, такъ ничего; его забывали и ни въ какую должность бы не выбрали, ежели бы еще были времена выборовъ. Епишка напротивъ былъ любимецъ всей станицы и даже по всему полку его давно знали. – Хоть старики и покачивали головами, глядя на его бравшихся, Богъ знаетъ откуда, кабардинскихъ коней и серебряныя шашки, на его ястребовъ и собакъ и князей кунаковъ, которые изъ кумыковъ и изъ Чечни прi?зжали къ нему въ гости, хоть и говорили, что онъ в?ры не держитъ и конину ?стъ у Татаръ и съ Русскими обмирщился, хоть и сбивалъ онъ по всему полку съ пути бабъ и д?вокъ, но старики радовались, глядя на него, гордились имъ, слушая станичные толки про его лихiя д?ла за р?кой и въ степи и въ горахъ, куда онъ пробирался. Бабы и д?вки любили его зa подарки, за мастерство п?ть и за то, что онъ любилъ ихъ. Кром? того общiй голосъ про него по околотку говорилъ, что онъ хотя и чортъ сорви-голова, а ужъ такъ простъ, что дитя малое не обидитъ, посл?днюю рубаху отдастъ.

Товарищъ и сос?дъ Епишки, молодой казаченокъ Кирка былъ челов?къ б?дный и сирота. Онъ еще ребенкомъ 5 л?тъ остался у матери посл? смерти отца. Старуха въ б?дности взростила его и собрала въ казаки. Она любила его, какъ любятъ д?тище, на которое положена вся жизнь матери. Она не могла нарадоваться на своего Кирушку, и вс? сос?ди и станичники знали малаго за парня почтительнаго, смирнаго и умнаго. Объ одномъ горевала мать, что связался съ сос?домъ ея Кирушка, какъ бы дурному не научилъ его нехристь то этотъ. – А теперь бы только женить мн? его, такъ и умереть можно спокойно, – думала она.

Кирка, поставивъ лошадь, по?лъ рыбки сушеной и лепешки, которыя ему принесла мать, и, захвативъ въ рукавъ черкески горсть с?мечекъ, поб?жалъ къ сос?ду. —

– «Пей!» закричалъ ему Епишка, подавая налитую чапурку вина. Казаченокъ перекрестился, выпилъ, Епишка допилъ остальное, отеръ рукавомъ бороду и оба пошли на площадь.

– «Слыхалъ, что Черный про коней сказалъ?» спросилъ Епишка, когда они вышли. —

– Про Ногайскихъ то? возразилъ Кирка. —

– «А то про какихъ же? Что, баитъ, много ли табуновъ угналъ? В?дь это про вчерашнихъ. Все знаетъ, чортъ! Пойти чихиремъ поклониться ему надо».

Кирка недов?рчиво посмотр?лъ на своего товарища. «Гд? жъ ему видать ихъ?» сказалъ онъ. «Мы ихъ ночью прогнали, а въ камышахъ то кто ихъ найдетъ». —

– «Дуракъ, дуракъ!» недовольно возразилъ Епишка. «В?дь онъ кто? колдунъ! А кто заплуталъ то насъ въ степи? разв? даромъ».

Кирка ничего не отв?тилъ, но по умному лицу его видно было, что онъ плохо в?рилъ въ знанiе колдуна. – Р?чь шла о ногайскомъ табун?, который казаки вчерашнею ночью украли въ степи и, съ т?мъ, чтобы нынче ночью перегнать дальше за Терекъ, спрятали въ камышахъ подъ станицей.

– «Ты не толкуй», продолжалъ Епишка, съ покровительственной лаской обращаясь къ Кирк?: «а сходи ка, Кирушка, къ баб?, возьми вина 2 осьмухи да отнеси ему, Черному, али его баб? отдай, да скажи: батяка Епишка поклонъ прислалъ. И еще тебя благодарить будетъ. Такъ то д?лаютъ. Такъ сходи, няня». «Няня» им?етъ значенiе ближайшаго друга на казачьемъ нар?чьи и Епишка употреблялъ это слово къ своему другу только въ знакъ особой ласки.

– «Ладно», сказалъ, чуть зам?тно улыбаясь, Кирка: «я схожу, а ты гд?жъ, въ хоровод? будешь?»

– «Ну да, гулять буду!» крикнулъ Епишка и облако озабоченности, которое налегло на него во время этаго разговора, мгновенно изчезло съ его лица.

– «Гей вы, казаки!» крикнулъ Епишка, обращаясь къ тремъ молодымъ казакамъ, выходившимъ изъ-за переулка. Ц?пляйся рука за руку, къ Ямк? пойдемъ, я угощаю».

– «Аль посчастливилось? Чтожъ, д?ло хорошее», отв?чали казаки одинъ зa другимъ, присоединились къ нему, взялись рука за руку и, громко разговаривая, пошли по улиц?; н?которые изъ нихъ были уже пьяны. По дорог? они забирали съ собой вс?хъ, кто попадался, и когда дошли до площади, ихъ было уже челов?къ 15. Епишка, говорившiй совершенно спокойно и разсудительно н?сколько минутъ тому назадъ бывши одинъ, теперь въ толп? казался совершенно навесел?. Онъ сбилъ на бокъ шапку, раскрасн?лся и на всю станицу заливался п?сней, которую вторили ему товарищи; бабы и старые старики, которыхъ не захватывали съ собой, только покачивали головами, глядя на эту занимающую собой всю улицу вереницу. – Ну, теперь на нед?лю загуляли казаки, – говорили они. Все этотъ чортъ, прибавляли они, указывая на атлетическую фигуру и красную большеротую рожу Епишки.

На площади д?вки выскочили изъ хороводовъ и подскочили къ нему. «Вишь пьяница», говорила одна: «ч?мъ въ хороводы играть, съ стариками пить идешь». – «Откупись отъ д?вокъ, а то не пустимъ», говорила другая. – «Давайте жъ, д?вки, не примемъ его въ свою бес?ду», пищала третья. – «Дай срокъ» улыбаясь своимъ широкимъ ртомъ, сказалъ батяка Епишка: «дай срокъ, съ казаками погуляю и на васъ останется».

– «Да не приходи, пожалуй, не надо тебя», сказала Марьяна, та высокая красивая д?вка, которая разговаривала съ Киркой.

– «Ей Богу, приду, Марьянушка», отв?чалъ Епишка и, растолкавъ д?вокъ, дорвался до Марьянки и обнялъ ее: «съ Киркой приду, во какъ! Ты полюби его, мамочка!» шепнулъ онъ ей.

– «Самъ его съ?шь, Кирку твоего», громко и сердито отв?чала Марьяна и, вырвавшись, такъ сильно ударила казака по спин?, что рукамъ себ? сд?лала больно. Д?вки засм?ялись. – «Ну, идешь что ли къ Ямк? то?» сказалъ старый казакъ, желавшiй поскор?й добраться до чихиря.

– «Идемъ, идемъ!» отв?чалъ Епишка: «а вы, д?вки, какая изъ васъ, б?ги за мной къ бабк?. Чихирю на вашъ хороводъ ведро жертвую, бабка отпуститъ. Нельзя. Д?вки хороши!»

– «Да и медку то пришли».

– «Ладно. Батяка Епишка гуляетъ нынче, такъ знайте», сказалъ онъ и снова, взявъ казаковъ справа и сл?ва, пошелъ дальше. – Востроглазая Степка, которую вся станица уже знала за любовницу Епишки, вызвалась пойти зa угощеньемъ. Кирка отсталъ отъ казаковъ и остался въ хоровод?.

На зар?[46 - Отсюда до конца другим почерком.] Кирка шелъ домой, Марьяна, отворивъ двери, вышла къ скотин?. Онъ вскочилъ къ ней: «Мамушка! что хочешь, д?лай, завтра женюсь». – Она, растерянная и счастливая, выб?жала изъ клевушка къ матери. Что будетъ теперь. – Кирка сталъ ходить къ ней и въ станиц? заговорили.

Въ это утро Дампiони приходилъ и научилъ Ржавскаго. Онъ напоилъ Хорунжаго и мать. Марьяна жала ему руки, ревновала. – Ц?лую ночь.>

* № 6.

Глава II. Кордонъ.

Молодые казаки гуляли до св?та. Кирка и товарищъ его Илясъ рано утромъ должны были идти на кордонъ за пять верстъ отъ станицы. —

Передъ зарей поднялся сырой туманъ отъ земли и окуталъ станицу. Туманъ уже серебрился и св?тился, когда Кирка вернулся къ дому. Только вблизи, подойдя вплоть, онъ увидалъ мокрый заборъ и старыя гнiющiя доски своего крылечка. Хата однако была отперта и въ клети черн?ла отворенная дверь, сквозь которую онъ вид?лъ синюю рубаху матери. —

Онъ вошелъ въ хату, снялъ ружье, осмотр?лъ его, и, доставь два пустыхъ хозыря и м?шечекъ съ пулями и порохомъ, сталъ д?лать заряды, изр?дка весело поглядывая въ окно и все мурлыкая п?сню. Заслышавши знакомые шаги по скрипящимъ сходцамъ, мать оставила коровы и, забравъ въ подолъ дровъ, вошла въ хату.

– Аль пора? сказала она. – На кордонъ собираешься? —

– Илясъ зайдетъ, вм?ст? пойдемъ, отв?чалъ сынъ. —