Дети Света

– Может, лучше ползком?

– Может, и лучше, – сквозь зубы ответила та. – Цыц.

Опять же, не доходя до воды, они остановились в прибрежных кустах. Олва двигалась бесшумно, как большая кошка. Она ловко, далеко и точно, без всплеска забросила свою удочку, переложила ее в другую руку и потянулась за Гердовой.

– Я что, не сам это сделаю? – он машинально шагнул назад, не давая ей ухватить удилище.

– Ш-ш, – шипела она тоже не хуже кошки. – Ты разгонишь мне всю рыбу! С первого раза без всплеска-то не получится, так что пока просто смотри, – губы шевелились практически беззвучно.

Она нетерпеливо поманила его отдать удочку. Герд обиженно протянул ее:

– Как червей насаживать, так это пожалуйста, а как до дела доходит, так это «пока просто смотри».

Олва сверкнула на него глазами, и он умолк. Также мастерски забросив и вторую удочку, тетка одним легким движением головы подозвала Герда принять из ее рук удилище. Он осторожно, но крепко сжал его обеими ладонями, и они застыли.

Так прошло пять минут. Абсолютно ничего не происходило. Герд медленно наклонил голову к Олве:

– Что дальше?

– Жди.

Прошло еще минут пять.

– А долго ждать-то?

– Скорее всего.

Несмотря на тренировки, с непривычки руки Герда постепенно стали затекать, а потом и неметь.

– Но ничего же не происходит! – не выдержал он.

– И не произойдет, если ты будешь все время трещать! – Олва злилась. – Рыба-то затаилась, выжидает.

– Да чего ей выжидать? Хватай червяка, да и дело с концом!

Олва стиснула зубы и закрыла глаза. Герда хватило еще только на несколько минут:

– По-моему, тут рыбы нет.

Тетка издала какой-то неопределенный гортанный звук, но вслух ничего не ответила.

– Ну или ты неважный рыбак, – себе под нос снова проворчал он, однако Олва его прекрасно расслышала.

– Что?! – она крикнула так, что вздрогнул не только Герд, но и живность в окрестных кустах. Потом зарычала и начала судорожно сматывать свою удочку. – Ну все, клева-то сегодня не видать! Стоит тут, дышит, как медведь, не затыкается ни на секунду, а потом я-то еще и виновата! Ууу, кулёма! – Олва обессилено села, положила подбородок себе на колени и обхватила их руками.

Герд, поняв, что на этом их рыбалка закончилась, начал кое-как вытаскивать свои снасти. Его леска зацепилась за прибрежные кусты. Он потянул. Леска оборвалась, а грузило и крючок канули где-то в кустах. Олва закрыла глаза и шумно несколько раз вдохнула. Герд присел рядом с ней и начал разминать негнущиеся руки.

– Я не думал, что это так долго и муторно, – оправдывался он. – Прошла целая вечность.

– Двадцать минут, Герд, прошло только-то двадцать минут!

Теперь уже тяжело вздохнул Герд.

– Ладно, чего уж там. Сама виновата, – она чуть смягчилась. – День-то у меня был не ахти какой, вот я все и успокаивала себя, что буду в тишине да покое рыбачить. Но не случилось.

– Нужно было сразу тогда сказать, чтобы я не шел с тобой. И никаких проблем бы не было, – обиделся Герд.

– Пошлепали домой. – Олва поднялась. – Нам еще на ужин надо что-то сообразить. Рыба-то на сегодня отменяется. – И неожиданно рассмеялась.

Обратно Герд какое-то время шел по тропинке позади тетки, рассматривая ее со спины. В общем-то, у нее была не такая уж и плохая фигура, довольно стройная, даже не лишенная грации.

– Олва, а почему ты одна? – Герд зажмурился. Ну, в самом деле, пора уже завязывать открывать рот, не подумав.

– Чего?

– Почему ты не замужем?

Олва ему не ответила. Просто промолчала, как тогда, когда он спросил ее, почему она его взяла к себе. Герд тоже ничего говорить больше не стал. Так они молчком и дошли до дома, а в коридоре разошлись в разные стороны: Олва – на кухню, Герд – в свой чулан. Через полчаса она позвала его ужинать. На столе ожидали овощи, хлеб и холодная буженина. Жевали в тишине. Было чрезвычайно неловко.

– Я всю жизнь любила только одного мужчину-то, – резким тоном сказала Олва. Герд поглядел на нее исподлобья. – Но у нас с ним ничего не вышло. Он женился на другой. Вот и вся история-то.

Герд сглотнул, ему мучительно хотелось сменить тему. Кто его вообще за язык тянул? Какая ему разница?

– Я тут вспомнил, – он, правда, обрадовался неожиданному воспоминанию, – что видел, как другие рыбачат с лодки.

– Да, – Олва кивнула, – ловить форель можно-то по-разному. Именно для этого лодка-то там и пришвартована. Но я не рыбачу с лодки, снасти неподходящие, да и не понравилось мне с нее удить-то.

Герд наморщил лоб:

– Кажется, рыбаки еще что-то бросали в воду.

– Это называется прикорм, – Олва снова кивнула. Она несколько повеселела, маневр Герда удался. – Чтобы рыба лучше клевала, ее привлекают чем-нибудь вкусным.

– Почему мы так не сделали? – Герд изобразил яростную заинтересованность, видя, как тема увлекает Олву, но ответа уже не расслышал. Очнулся он, только когда она встала и начала собирать пустые тарелки. Он тоже поднялся и пошел на кухню ставить чайник, на ходу придумывая, о чем бы таком еще поговорить, чтобы окончательно развеять неловкость.

– Слушай, а разве для рыбалки не нужна лицензия? – спустя несколько минут возобновил разговор Герд, сунув ложку с медом за щеку. – И как ты вообще работаешь, мне, вот, кажется, что ни шаг, то ты вовсю нарушаешь закон? Не думаю, например, что у тебя имеется разрешение на то же самое ружье.

Олва лукаво прищурилась:

– Это-то как раз у меня имеется, – она улыбалась, – вот только охотиться с ним я не имею права. Как и без него. Оружие-то мне разрешено использовать только для защиты себя и скота от дикого зверья. Но, понимаешь ли, в чем штука-то, – тетка окончательно расслабилась, тон ее стал доверительным, – государству очень нужны фермеры. Кто-то ж должен кормить страну. А вот разбогатеть на этом не получается. Ты пашешь, как комбайн, а все что имеешь, так эт только то, что не голодаешь. Хотя в наших-то реалиях и эт немало уже. Вот и получается, что фермеры-то хоть и нужны, но не сказать прям, чтоб эта профессия больно уж была популярна среди молодежи-то, все ж в науку рвутся, хотят спасти планету! – она криво усмехнулась. – Но один плюс-то все-таки имеется. – Олва подняла указательный палец вверх и выдержала эффектную паузу.

– Свобода, – догадался Герд.

– Истинно! – она кивнула. – Свобода-то, конеш, относительная, но тем не менее. Особенно, если ты выбираешь жить-то, как я, в полном уединении и осваивать новые территории. Ничего своего-то я хоть и не имею: и пикап, и технику, и дом, – она загибала пальцы, – поле, овец, даже корову, – все-все-все, в случае чего, у меня отберут. Кроме Старты, – она похлопала овчарку под столом. – Государство на все выделило мне денег, и теперича ничем другим я не имею права заниматься. Зато за фермерами-то и не такой жесткий надзор ведется. Не в плане, конеш, количества зерна или поголовья скота там, тут все строго, чуть что и тебе хана, – она провела ребром ладони себе поперек горла, – а в плане послаблений того, как можно управляться с хозяйством. Если, скажем, я заправляюсь топливом подешевше или разок-другой в сезон дикую утку укокошу себе на обед, так этого-то никто и не заметит. Такие дела, брат, тем и живем, – закончила она свой монолог и потянулась.

– Это, конечно, вообще занятно, что в нашу эпоху ограниченности земли и Искусственной Атмосферы еще есть неосвоенные территории и так много лесов. – Герд внимательно ее слушал и понимающе кивал, тема была интересной.

– Это-то как раз и неудивительно. Когда возвели купол, то стали насаживать под ним леса без устали прямо-таки. Первые лет сто угрохали на это. Не мудрено, что в просветах между ними много бесхозных полей образовалось. А за пределами-то Искусственной Атмосферы, поговаривают, лесов уже с гулькин нос осталось, а еще лет через сто их, говорят, и вовсе не станет, но кто ж наверняка-то знать может?! В любом случае, леса – эт, во-первых, единственный наш естественный источник кислорода, а, во-вторых, источник бесценной древесины. Нам-то ведь даже для топки разрешается брать дерево очень ограниченно, и только не пригодную ни для чего остального, пораженную древесину, а ее, кстати-то, несмотря на все старания ботаников чегой-то многовато. Но хоть так, а то вообще уголь бы пришлось возить. – Она зевнула. – Пошли спать че ли.