Там, где проходит лисий след

Шепча что—то под нос, Итами не сразу заметила, как за спиной появился старший лис. Куро, удобно сев на землю, оперся рукой о колени, внимательно следя за каждым движением смертной. Он часто следил за ними, когда был в Камакуре и не только. Постепенно меняя быт, изучая новое, средний мир возносился до небывалых высот, становясь на шаг ближе к беспечной жизни. Так, например, смертные могли не обращаться к древней медицине, отдавая свои хрупкие тела тем, кто старательно учился лечить не травами, а технологиями. Единственное, что осталось неизменным – острые скальпели в умелых руках. Старший лис с интересом смотрел, как кожа податливо расходилась под острием, кровь медленно стекала, а тонкие пальцы могли спокойно выудить сердце. Его любили поедать некоторые Кицунэ, принимая облик смертных. Из—за этого Аманава вынужденно вмешивалась в дела многих провинций, Акуто пересекал грани и уничтожал беспечных демонов, в глазах которых лишь жажда крови и мести.

– Господин Куро, скажите.

Лис дернулся. Не понимая, как она ощутила его. Он нахмурился, но кивнул.

– Слушаю, Итами.

– Я знаю много легенд о вас, слышала, что где—то поедали сердца.

Куро напрягся сильнее. Он не знал, как смертная могла услышать мысли его. Постукивая по подбородку, демон пытался отогнать странные мысли.

– Многие Кицунэ женщины возжелали такой трапезы.

– Но почему?

Повернувшись и сев на чистые ступени, Итами обняла ноги, с интересом рассматривая озадаченного лиса. Его смертный облик был достаточно красив, возможно, именно это завлекало смертных, позволяя отдать всё, что только имели.

– Часть природы. Или желание отличиться, привлечь внимание. Мир демонов достаточно жесток и несправедлив, Итами.

– Тогда мир смертных – это мир демонов. Ашихара беспощадна к своим жителям. Не удивительно, что Йоми с радостью проникает и пожирает каждого.

– Откуда ты знаешь, как называются наши миры?

Лис оказался подле смертной за считанные мгновения. Итами дернулась, когда ощутила давление на подбородке. Вынуждая поднять взгляд, лис не до конца верил в происходящее. Но должен был догадаться ещё раньше. Тогда, когда старейшины Ашихары явились перед Майор Ками, заявляя о том, что пропал мастер, которого готовили с рождения. Зрачки Куро изменились и стали лисьими, Итами не вздрогнула, часто видя такие изменения в Акуто, словно привыкнув к резкому изменению настроения. За спиной демона появились красные огоньки. Маленькие Они завлечено стремились к источнику тепла, окружая его со всех сторон, обжигая лапы или пустоты.

– Откуда ты родом, Итами?

– Храм Исияма.

Тихо простонав и отпустив смертную, лис сел подле неё. Казалось слишком странным не подозревать обратное, но столкнуться лицом с тем, кто обязан оберегать Ашихару от таких, как он – пугало. В висках пульсировало, а пальцы нервно сжимались на пояса, который был крепко сжать. Куро не мог навредить смертной, ибо тогда пострадает его брат. Всё вышло как нельзя хуже.

– Теперь понятно, почему ты услышала лисий зов. Ты мастер Оммёдо, Итами?

Пожав плечами, смертная подняла голову, разглядывая мерно плывущие облака. Солнце приятно согревало продрогшие руки, внутри ощущалась странная энергия, которая дополняла дух. Она ещё никогда не чувствовала себя такой полной, завершенной. Будто тайна, сокрытая где—то внутри, столь быстро вырвалась наружу, что не принесла ничего. Но лис, не зная как поступить далее, продолжал не сводить взгляда с Итами, лик которой кого—то напоминал. Теперь, когда потерянный мастер найден, Куро обязан вернуть его в храм, склонить голову и верить, что его брата не постигнет кара.

– Я должен вернуть тебя обратно.

– Учитель зол на меня. Он всегда говорил, что я рано или поздно попаду в беду из—за своей беспечности. Я потеряла душу. Продала её демону и очернилась. И теперь мне не пересечь реку Сандзу.

– Мы думали, что такие, как ты, давно сгинули в небытие. Ведь последний представитель была та, что также продала демону душу.

– Но, господин Мори до сих пор жив.

Куро стоял подле широких врат тории, не смея пройти вперед. Храм Исияма стал великим после того, как Камакура смогла пережить вторжение демонов. И теперь, когда подле демона стоял представитель почивших Оммёдо, Куро не понимал, как должен действовать дальше. Нервно сглотнув, он заметил, как с каждым шагом напрягалась Итами, насколько трудно давался ей вдох. Будто и не надо было разрушать барьер и приводить её обратно. В Исияму устремлялись смертные. Покрытые мешочками с миазмами, мужчины и женщины знали обряды, почитали традиции тех, кто оберегал сей храм множество тысячелетий. Итами подтолкнула Куро в сторону тэмидзуи. Демон кивнул, позволяя мастеру вести за собой. Ледяные воды обжигали его нутро, пламя неистово шипело, ругаясь на господина, когда его естество желало пробиться наружу. Смертная махнула головой, дотронулась до разгоряченной кожи, пытаясь показать поддержку. Она не злилась на старшего демона, была благодарна ему за всё доброе, что он сделал для неё, но даже возвращение в храм не приносило удовольствие.

Множество монахов бродили от храма к храму. Стараясь распределить смертных по пристанищам, мужчины то и дело поглядывали в сторону лиса, тень которого четко показывала то, кем он являлся. Главный храм, где жили старшие монахи, располагался в центре всего. Высокие деревянные балки подпирали крыши, вытянутые фонари дергались от порывов ветра, а пламя внутри них гасло, вынуждая смотрящих поджигать фитиль. Итами дернулась, становясь перед входом. Сжав руки и встав на колени, она постаралась расслабиться, вытягивая перед собой руки. Последнее, что смертная могла сделать – выказать неуважение к тем, кто столь долго воспитывал это дитя. Тканевые двери распахнулись. Желтоватые накидки, что закрывали одну руку, смотрелись широко на усохшем теле. Высокий мужчина, тяжело смотря на потерянную душу, нервно перевел взгляд на демона, махая головой. Махнув рукой, монах пригласил демона следовать за собой, не желая более смотреть в сторону Итами. Смертная поднялась без разрешения. Прячась за спиной лиса, она внимательно осматривалась, совершенно не замечая перемен: курительные палки стояли в горшках, наполненных землей, старые письмена обрамляли почти каждый свободный участок храма. Всё это постепенно отражалось на душе Итами, заставляя ощутить тяжесть, а мизинец пульсировать от неприятной, довольно тянущей боли.

Куро с недоумением рассматривал приемные покои того, кто их встретил. Каждый лист бумаги был пропитан мощной аурой, каждый талисман, что лежал на краю стола, дергался от приближения лиса. Он замер подле входа, не желая ощутить силу тех, кто давно были забыты. Сев на стул и подперев подбородок, монах тяжело взглянул на лиса.

– Что здесь делает старший лис храма Аманавы?

– Простите, господин. Произошло кое что.

Не подобрав слов, Куро сглотнул.

– Продолжай, демон. Вы своими песнями заманили к себе смертного и заключили с ним союз, верно?

– Я не знал этого, господин.

– А ты.

Итами прикусила язык, когда поняла, что монах обратился к ней. Выйдя из—за спины лиса, смертная склонила голову.

– Сохэй, простите, что заставила вас волноваться.

– Волноваться, говоришь? Итами, ты беспечно подчинилась демонам, разве этому учил я тебя?

– Нет, учитель.

– Тогда почему, Итами? Отчего голос демона показался тебе сладким?

– Учитель, это моя вина. Я готова искупить грех свой, только не стоит портить отношения с ними.

Вскинув бровь, Сохэй склонил голову влево, рассматривая старшего лиса.

– Не ты. Тогда где же тот, с кем заключен союз?

– Мой младший брат вынужденно отбыл в Йоми.

Усмехнувшись, Сохэй кивнул. Ему было радостно слышать, что нужный ему демон отсутствовал. Подтянув один из талисманов, монах кинул его в сторону лиса, но Итами, ловко поймав и удобно перехватив бумагу, не позволила причинить Куро вреда. Лис отступил, но за спиной послышался топот и более десяти смертных, в руках которых раскрытый сяку, пришли в широкий коридор. Не желая спокойно отпускать Куро, Сохэй махнул рукой младшим Оммёдо, которые только начали изучать сие искусство. Итами нахмурилась. Не зная, где находилось её орудие, она вынужденно схватила лиса за руку и, потянув его на себя, заставила встать чуть за ней. Талисман в умелых руках воссиял, а чернила с письменами постепенно стекать на пол. Хранители древней семьи явили свой лик перед младшими Оммёдо. Те дернулись в страхе, когда Шикигами топнули.

– Твоя душа пала не столь низко, как могла.

– Учитель, этот демон не виноват и не должен платить за грехи младшего брата.

– Ежели демон лис использует лисий огонь для защиты – храм Аманава падёт.

– Что?

С удивлением повернувшись в сторону Сохэя, Куро нахмурился. Острые клыки выпирали из—за губ, появившиеся хвосты стали истончать не только жар, но и миазмы. Итами прикусила губу. Стерев пальцем выступившую кровь, смертная провела ей вдоль тела одного из шикигами, заставляя подчиниться беспрекословно. Ощутив враждебность подле хозяйки, призванный лис ринулся в сторону собрата, опутывая невидимыми нитями всё его тело, заставляя хвосты постепенно исчезать. Каждый раз, когда Куро вскрикивал, Шикигами прикусывал его плечо, отпивая немного дурманной крови. Младшие Оммёдо в ужасе наблюдали за происходящим. Не желая отступать, они продолжали направлять острие вееров на Итами, пока та приближалась. Умелые руки с легкостью выбили древко из чужих рук, плотно перехватывая малую часть рукояти.

– Сохэй, я готова понести наказание не только за себя. Отпусти этого демона.

– Я доволен, Итами.

Ударив по столу, монах позволил испуганным Оммёдо исчезнуть. Для них пережитое станет хорошим опытом. Куро с надеждой смотрел на смертную, дожидаясь, когда та отзовет мощного шикигами, но Итами, махнув головой, мысленно пыталась извиниться перед тем, кто был достаточно добр к ней. Призванный лис склонил голову, дожидаясь приказа, пока второй шикигами, обойдя демона со спины, аккуратно обвивал собой его тело, полностью запечатывая силы. Внутренний огонь судорожно бился через возведенную защиту, но мастер Оммёдо оказался сильнее.

– Простите, господин Куро. Это вынужденная мера.