Многоточие. Стихи и рассказы

Мне уже давно не снится город детства,
как если бы затерялся в лабиринте мозга,
исчез на карте мира,
все стрелки компасов испортились одновременно,
и север перестал быть севером,
юг – теплым,
восток – сгорел,
запад – стерся.

Ветер швыряет в лицо порывы,
и на память приходят огромные змеи,
спустившиеся с раскаленных гор,
расчленившие тело…
Я держу этих змей в руке,
не боясь обессиленного,
клокочущего «месива».

Мне часто на помощь приходит верный пес,
который сидит на привязи,
сторожит старую икону.
Хочется освободить светлый образ
из прямоугольного заточения —
тогда кончатся стенания,
мир воспарит!

Как если бы боялась умереть раньше срока,
спешу увидеть новый Иерусалим:
прежние писания оказались бы на кладбище,
где шелест каждого лепестка —
пересечение с неведомым…

Мои руки обращены ладонями вверх.
Я приняла обет молчания…

2013 г.

«Это особо шаткое …»

Это особо шаткое —
чувствовать,
как паленым железом войны
перекрестили все ароматы
позднего ноябрьского…

Это особо вязкое —
вслушиваться,
как хитрый лис,
осенний лист
неказистым, таким
хромым шорохом
ворожит
настороженный слух
старого восточного,
встраиваясь клином
в распластанный ковер
плодов садов
моих прадедов…

Это особо верное —
всматриваться,
как смещаются айсберги,
глубиной в верования,
с полной луной блужданий,
ставших во времени
колом хребта тела —
стержня желаний
новых начинаний…

Прабабушка навсегда
вплела имя мое
в зигзаги узоров ковра
рода,
народа…
С тех пор все прапра…
мне смотрят в затылок:
я слышу их голоса.

2014 г.

«Время стругает крепышей…»

Время стругает крепышей
перетаскивать камни
из одной в другую ямы…
Тревога в горле,
совесть —
загнанная трель,
и акварель
давно размыта тенью.
Все прорастет,
даст всходы семя,
что осядет в лень,
боль —
жизни мнимой соль,
кулак зажатый,
впившееся острие,
свинец в груди и
вопль!