Замуж за итальянца

Полина стала подбирать нужные слова, чтобы предложить доктору проведать её в один из дней, но тут в кабинет зашёл тип в зелёном халате. Лысый, с бородкой, он больше походил на режиссёра, чем на доктора. Тип принёс какие-то документы, встал рядом с Валерио.

– Dottore vi aspettano[1 -

Доктор, вас ждут (ит.)], – в кабинет заглянул рослый чернобровый медбрат.

Нет, это уже слишком, не больница, а подиум какой-то.

– А почему у вас такой красивый персонал? – смущённо улыбнулась Полина.

– Это специально, чтобы пациентки быстрее выздоравливали, – подмигнул Валерио.

Он протянул Полине свою мягкую руку.

– Всего хорошего, синьорина, не болейте, сейчас за вами зайдёт медсестра и проведёт вас к выходу, – сказал он на прощание, хлопнул длинными ресницами и вышел.

«Прекрасный, замечательный доктор, куда ты? Я буду скучать…»

Домой Полина шла пешком. На улице смеркалось, она провела в больнице весь день. Подошла к крепостным стенам, нырнула в арку и очутилась в Старом городе. Крепостные стены оказались цельным организмом, со своими входами, выходами и подземными туннелями. Полина выучила, что всего входов шесть, называли их porta. Попасть в город можно было через этот самый porta. Каменные, местами покрытые мхом своды, железные решётки с торчащими поверх угрожающими зубцами, как в эпоху Средневековья… Каждый раз, входя в город, она испытывала лёгкое волнение и трепет.

Porta были вроде парадных, а между ними, в складках крепостных стен, зияли арки и прятались чёрные ходы. Ныряя туда, прохожий оказывался в подземной Лукке. Иногда узкий лабиринт вёл наружу мгновенно, а иногда заводил в целые подземелья с коридорами и освещёнными залами. В таких подземельях Полина чувствовала себя неуютно и, несмотря на то что её завораживала история, старалась быстро выбраться наружу. Внутри, в пределах крепостных стен, её ждали окна палаццо в почерневших от времени мраморных рамках и двери с золочёными ручками в виде львиных голов, гномов и лошадей.

Не город, а сказка!

Глава 6. Un incontro

Каждые третьи выходные месяца в город съезжались торговцы старинным хламом. Площади Сан-Мартино и Джильо и смежные улицы заполнялись антиквариатом. Каждый продавец имел своё место, которое организовывал по своему усмотрению. Мог поставить стол и разложить украшения, а мог привезти мебель или устроить выставку картин.

Отдельные островки походили на витрины дорогих бутиков – с таким вкусом были разложены товары. Шёлковые платки Hermes соседствовали с крокодиловыми сумочками Chanel и туфлями Prada, а между ними выглядывали изящные керамические статуэтки: морские коньки, рыбки, большие таксы и крохотные бульдоги.

У собора Сан-Мартино, на одноимённой площади с фонтаном, болтались местные и туристы. Из кафе Undici доносился джаз, и каждый час игру саксофона перебивал звон церковных колоколов. Резвились дети. Они подбегали к фонтану близко, чтобы почувствовать брызги, визжали и снова уносились. За детьми носился кокер-спаниель цвета капучино. Устав, собака подбегала к питьевой колонке и лакала воду из тарелки, которую предусмотрительно оставили работники кафе.

Стену напротив собора Сан-Мартино укрывало сиреневое цветение глицинии, а выше поднимались чешуйчатый купол и башня другой церкви.

Полина разглядывала прилавки. Чего там только не было! Тарелки с кошками и парусами, столики с изогнутыми ножками в стиле барокко, наборы карандашей со времён 80-х, яркие рекламные постеры с оранжевыми Vespa, старинные утюги, телефоны и кофемолки. А ещё печатные машинки, ручки, крючки и таблички для дверей. Она шла дальше, её заинтересовали старинные гравюры и фотографии старой Лукки. Седой продавец в шляпе курил трубку, выпуская дым колечками. У его ног лежал белый пёс.

– Can I help you? – спросил продавец, догадавшись, что Полина не итальянка.

– Спасибо, можно посмотреть? – Она протянула руку к старым фотографиям.

Продавец кивнул. Полина взяла в руки два снимка. На одной фотографии она узнала площадь Сан-Мартино. На второй двое посетителей, Иосиф Бродский и Пётр Вайль, сидели в каком-то кафе.

– Как интересно, – пробормотала Полина и развернулась к продавцу, – это знаменитые поэт и писатель. Что они делали в Лукке?

Тот пожал плечами.

– Понятия не имею, кто это, знаю только, что сидят они в кафе «Мартинелли». Хорошее место было, весёлое, нет его больше, к сожалению.

Полина сосредоточенно смотрела на фотографию.

– Я куплю её, – сказала она. – Вы не подскажете, где было это кафе?

– Подскажу, чего не подсказать, на виа Сан-Паолино, в начале.

Полина засунула фотографию в сумку, поблагодарила синьора в шляпе и пошла дальше бродить по узким переулкам, обычно пустым, а сейчас уставленным резными комодами и деревянными столами. В кожаных креслах-тронах сидели владельцы и покуривали сигары. Она вышла на виа дель Галло и остановилась у роскошного зеркала в красивой раме с потёртым стеклом. Рядом в кресле сидел стильный мужчина с бородкой. Увидев Полину, он встал.

– Это старинное зеркало украшало комнату самой Элизы Бонапарте, она правила нашим городом какое-то время, брат Наполеон подарил ей Лукку, – сказал продавец с идеальным британским акцентом.

– Красиво…

Полина перевела взгляд с зеркала на продавца. Очки в роговой оправе подходили к цвету ботинок. Глаза отливали золотом, точь-в-точь как пуговицы на пиджаке, а зелёный платочек в нагрудном кармане сочетался с цветом штанов.

– А я вас уже где-то видела… – Полина сосредоточенно смотрела на денди.

– Возможно, здесь же, это мой магазин.

– Точно, я видела вас на этой улице, помню ваш красивый шёлковый платок.

Довольный собой денди важно стряхнул с плеч невидимую пыль.

– Маурицио, – протянул он руку Полине.

Потом огляделся по сторонам и шепнул:

– Не покупайте это зеркало, я как-то повесил его в доме, и всё в моей жизни пошло кувырком. Болезни, финансовые проблемы, ссоры с семьёй. Как только зеркало убрал, всё наладилось.

– Хм, возможно, это был психологический аспект, – подёрнула плечами Полина, – а может, это Лилит в первом доме страхов навела…

Продавец удивлённо поднял брови.

– Лилит – это кто?

– Не кто, а что, – рассмеялась Полина, – так называемая Чёрная Луна, или фиктивная точка на небосводе. Она увеличивает масштабы всего, с чем соприкасается.