Улыбка сквозь трамвайное окно

Зима прошла в обычных встречах. Саша наведывался к девушкам в общежитие. Новый год встречали на улице целой гурьбой – у наряженной в центре города елки. Лариса еще пару раз была у Саши дома, но исключительно по уважительным причинам. Один раз приходили с Наташей за словарями: в библиотеке их на дом не выдавали, а у Сашиной мамы, которая работала учительницей, они были. В другой раз Саша пригласил ее на день рождения, отказаться было неудобно. Компания была большая, и Лариса в ней, к ее удовольствию, затерялась. Она познакомилась с его друзьями, было все нормально, никто к ней с расспросами не приставал.

И все-таки перед каникулами состоялся этот неприятный разговор. Оба его ждали и оба предвидели исход. Саша предложил:

– Выходи за меня замуж.

– Я не могу.

– Конечно, я таксист, а у тебя скоро будет высшее образование.

– Ты говоришь полную чепуху. И учиться тебе никто не мешает. Саша, ты славный, но люблю я Володю.

– Но почему его?

– Я не знаю. Наверное, никто не знает, почему одного человека он любит, а другого нет. Саша, давай договоримся, что это наша последняя встреча, не будем мучить друг друга.

У Саши хватило характера больше не появляться в общежитии. Особенно трудно было остановить себя, когда снова пришла осень и он знал, девчонки вернулись с практики. Когда маршрут его такси проходил по улицам, где шли трамваи от университета к общежитию, он невольно бросал взгляд на трамвайные окна. Но больше знакомое лицо не появлялось. Осталась только фотография, где они рядом на его дне рождения: Лариса смотрит на него и улыбается.

С работой было плохо. Цены на такси подняли сразу в три раза. Если раньше на стоянках скапливались очереди из желающих уехать, то сейчас машины часами ждали редких пассажиров. Плана нет, зарплаты нет, одна нервотрепка. Таксисты рады были любому заказу. Когда молодой парень поймал пустую машину и сказал, что понадобится часа на три – друг женится, Саша согласился: нечасто выпадает такая удача. Сейчас молодожены, особенно студенты, часто так делают. Заказывать специальную машину намного дороже, чем поймать такси на улице. А что без ленточек-шариков, так это их не очень волнует.

– Куда ехать?

– Я покажу.

Если бы он сразу сказал, что к общежитию университета, к Саше, может быть, и закралось бы подозрение, и он отказался бы ехать, придумав уважительную причину. Но когда после команд пассажира: «направо», «налево», «снова налево» до него дошло, к какому общежитию они подъезжают, было поздно.

У крыльца уже стояло одно такси. У машины суетились ребята и девушки, среди них Наташа. Она не обратила внимания на подъехавшую машину, смотрела на дверь общежития. А вот появилась на крыльце и невеста. Ну, конечно, это была Лариса. А рядом невысокого роста, совсем юный жених, даром, что армию прошел. Лариса тоже не заметила Сашино такси. Наташа торопила ее, усаживая в первую машину. К Саше набились незнакомые ему девчонки и парни, и он облегченно вздохнул. Всю дорогу он думал об одном: лишь бы она его не узнала, иначе он будет совсем глупо выглядеть.

– Ну, вот и все, – подумал Саша, высадив студентов после загса у общежития, и резко кинул машину на повороте, разбрызгивая весеннюю грязь.

II

За двадцать с лишним лет работы таксистом Саша изучил каждую выбоину на улицах огромного города. Ему его работа нравилась. Иногда за двадцать-тридцать минут он узнавал столько любопытного о своих пассажирах. Потому они, наверное, и откровенны были с таксистом, что встреча была мимолетной. Еще привык Саша обращать внимание на перекрестки, где светофоров нет, а пешеходов много. Однажды он сбил девочку, бросившуюся под колеса его такси. Саша правила не нарушил. Водитель он был опытный, и нога сама вдавила педаль тормоза. Удар пришелся вскользь. Но все равно, пока вез девочку в больницу, переживал. Хорошо, что все обошлось ушибами. Уж лучше перестраховаться, глянуть, не торопится ли кто перебежать у него перед носом улицу.

– Лариса!

Саша резко затормозил, дал задний ход. Точно, на перекрестке стояла она: те же белые кудряшки из-под шапочки, те же голубые глаза, почти не изменилась. Пешеходы еще стояли, пережидая поток машин. Саша выскочил из такси, крикнул:

– Лариса!

Она обернулась. Не узнала. Но осталась стоять на тротуаре, хотя все уже двинулись через дорогу. Когда он подошел ближе, не то утвердительно, не то вопросительно произнесла:

– Саша?

Он вспомнил о пассажире, вернулся к машине:

– Извините…

– Ничего, ничего, мы почти приехали, – рассчитался с водителем и вышел из такси.

– Холодно, садись в машину, – пригласил Саша Ларису.

Она юркнула в теплоту салона рядом с водителем, повернулась к Саше.

– Неужели это ты? Усы, короткая стрижка, а раньше были локоны до плеч. Я тебя не узнала. Сколько лет прошло? Двадцать?

– Зато ты все такая же. Сколько в тебе? 55 кг, из них два лишних, как ты всегда говорила?

– Да, только морщины на лице сплели целую паутину. Ну, как ты? Рассказывай!

– Да что особо рассказывать.

– Ну, как, за двадцать лет что-нибудь да произошло.

Саша с минуту молчал. Потом улыбнулся:

– Вот сейчас тебя увидел и понимаю, что ты была моя единственная любовь. Я женился, потому что мне показалось, Таня похожа на тебя. На первый взгляд, чисто внешне так оно и было. Но моя жена совсем другая. Родилась дочка. Я предложил назвать ее Ларисой. Жена ничего не знала о тебе, имя ей понравилось. Я ничем не обижал Таню, но и не любил. Она вроде тоже многого не требовала. Как-то сидели с моей мамой, листали альбом. Она спросила, кто рядом со мной на фотографии. Ну, помнишь ту на дне рождения. Мама сказала:

– Лариса.

Жена тогда поняла, почему я дочку так решил назвать. Фотографию порвала. Ревностью меня изводила, хотя не к кому было. Я ей говорил, что не видел тебя много лет, знакомство наше прекратилось задолго до встречи с ней. А потом психанул: чего я оправдываюсь. Мы развелись. Дочку я со страшной силой любил. Таня ушла с ней к своей матери. Я все выходные приходил туда, носил Ларисе подарки, конфеты. Теща моя – женщина мудрая, с мамой они подружились, как-то сумели нас помирить. Мы опять сошлись. Но с годами Таня так и не смирилась, что я не смог ее полюбить. К Ларисе стала относиться с холодком. Вот сына любит, он на пять лет младше дочери. А Лариса на будущий год школу кончает, собирается поступать в медицинский.

– Ты знаешь, а ведь я на твоей свадьбе был, – вдруг сказал Саша.

Лариса взглянула на него вопросительно.

– Ну, то есть не на самой свадьбе. Одно из такси, которое возило вас в загс, было мое.

– А я не обратила внимания.

– Конечно, до того ли тебе было. Ты все еще любишь своего Володю?

– Это чувство трудно назвать любовью, то есть той пылкой влюбленностью, которая была в юности. Но когда он уезжает в командировки, я так же тоскую и считаю дни, как считала, когда он служил в армии. А когда Володя дома, бывает, ворчю: это забыл, то сделал не так. Первое время ссорились по пустякам, стремились переделать под свой лад я его, а он меня. Теперь так привыкли друг к другу. Когда он рядом, так спокойно.

– По тебе не скажешь, что ты счастлива и довольна жизнью. Внешне не изменилась, недаром я тебя сразу узнал. Но очень уж уставшая, темные круги под глазами.

– В машине уже совсем темно, а ты даже печаль в глазах разглядел, – пошутила Лариса. – Это сын, Виталий.

Его в армию забрали, когда в Чечне уже началось. Сейчас ведь парни всеми правдами и неправдами стараются службы избежать. А Виталик сказал:

– После школы поработаю, потом в армию, проверю, на что способен, а после уж в институт, как отец.

Переубеждать было бесполезно. Характерец у парня еще тот. За то, что в армии его будут обижать, я не боялась: за себя он постоять умеет, да и в секции боевых искусств много лет занимался. Но не дай Бог, в Чечню отправят. Через полгода учебки попал во Владикавказ, а там ведь совсем близко. Я писала сыну: «Не смей проситься в Чечню». А он отвечал: «Ну, что ты, мама, наша служба не пыльная, охраняем склады. Погода тут чудесная, абрикосы, персики. Курорт, не то, что у вас на Урале. Хотя по дому скучаю». И так во всех письмах: тепло, фрукты, курорт. А как разберешься, откуда письмо, когда на конвертах один только номер полевой почты?

Однажды вечером прибегает соседка, спрашивает:

– Ты видела, вашего Виталика по телевизору показывали. Привезли раненых из Чечни в наш госпиталь, прямо у самолета журналисты их и снимали.

А я местные новости не смотрела, готовила ужин на кухне. Говорю: